Книга Аргентина. Лейхтвейс - Андрей Валентинов

А еще проще достать из кармана пиджака пистолет, замаскированный под зубную щетку, приставить к виску первого, кто войдет…

* * *

Первым в открывшуюся дверь вошел карабинер, держа перед собой свернутый матрац. За ним – второй при одеяле и подушке. Бригадир Бевилаква шествовал третьим, в правой руке большой армейский фонарь, плетеная корзина – в левой. Князь встал, одернул пиджак. Зубная щетка так и осталась в кармане.

– О, ваша светлость! – радостно воззвал усач, подходя ближе и ставя корзину на пол. – Как вам у нас? Освоились? Вы здесь в полной, я бы сказал, полнейшей безопасности. Никакой, чтоб она пропала, Градиве сюда не попасть!

Дикобраз молча протянул вперед скованные руки. Бригадир наивно моргнул.

– Неужели жмут? Можно и отрегулировать, там специальный винтик.

Между тем карабинеры тоже уложили свою ношу на пол. Бевилаква, включив фонарь, подсветил кучу соломы, поморщился:

– Убрать! Немедленно!..

Потом покосился на руки, которые князь по-прежнему держал перед собой.

– Есть такое мнение, что железки эти здесь нужны, – наконец признался он, почесывая затылок. – У некоторых гражданских, жизни не видевших. Но, ваша светлость! Я почитаю вас за умнейшего человека. Вы – и без наручников? В этом случае можно вообще дверь не запирать. Вы же меня, дорогой синьор Руффо, совсем за простака примете.

Карабинеры сгребли солому и потащили гниющую кучу к выходу. Усач удовлетворенно кивнул:

– Чистота и порядок! Это, ваша светлость, первое дело. Вам еще повезло, прежних-то не в наручники – к стене приковывали. Представляете? Цепь короткая, вокруг вода – а не напиться?

Поглядел на ржавые кольца, ухмыльнулся в усы.

– Знали мои предшественники службу! Только вот беда, постояльцев прямо тут и оставляли, для наглядности, некоторых прямо в цепях. Очень, понимаете ли, не эстетично. Запашок, да и вид… Я, как дела принял, сразу одного умельца нашел. Прыткий был, но все равно попался. Сюда и посадил, чтобы не бездельничал. Пойдемте, покажу!

Луч фонаря пробежался по залу, уткнувшись в противоположную стену. Князь не двинулся с места.

– Напра-а-асно! – басом протянул бригадир. – Дорогой князь! Не возмущаться бы вам, а радоваться. Отныне вы посвящены в главную тайну Матеры. Здесь множество подземелий, но это – особое. Водяной дворец! Здесь даже есть тронный зал. Можно прятаться годами, никто не найдет.

Дикобраз поглядел на испещренную надписями стену.

– А это, как я понимаю, покои для дорогих гостей?

– О, да! Для самых дорогих. Мелкоту тут не держат, им положено землю нюхать. А вот, такие, как вы, ваша светлость, сюда поселяются. Да вы их сейчас увидите. Идемте, идемте!

Князь решил не спорить. Перешагнув через шумящий поток, узник и тюремщик направились к противоположной стене, незаметной за черной тенью. Бригадир кивнул на уходящий в стену поток.

– Хотели вначале отверстие расширить и всех, значит, туда. А потом решили – нехорошо, если без креста, не по-людски выйдет. Вот, кстати, и…

Фонарь метнулся по стене и замер.

Крест…

* * *

Вначале он удивился цвету – желтый, в коричневых разводах и лишь кое-где, ближе к вершине – пятна белого. Верхняя часть креста завершена, а ниже перекладины – пусто, словно обрубили. Края не слишком ровные, где кривые, где прерывистые. Вероятно, мозаика – обкатанные гальки и осколки кувшинов, утопленные в давно засохшей глине, которой густо обмазана стена. Там, где пусто – голый камень, не иначе материала не хватило. И только присмотревшись, он понял, в чем дело.

Не камень, не глина…

Охнул, вытер со лба ледяной пот.

– Все здесь, – довольно причмокнул бригадир. – Косточка к косточке – и со всем уважением к гостям. Да вот, собственно, и они.

Луч фонаря скользнул ниже. Черепа в два ряда, тоже вмазанные в глину, пустые глазницы, оскал желтых челюстей. Какие целые, какие из кусков слеплены.

– Вот он, умелец! – луч фонаря заплясал возле крайнего в нижнем ряду. – Он, как крест выкладывал, всё молитвы пел. Сорвал голос, но все равно хрипел, пока силы не кончились. Много их тут, ваша светлость. Про всех не скажу, давно дело было. Однако о некоторых наслышан, и не я один.

Желтый луч высветил череп в середине верхнего ряда. Ровный ряд белых зубов, на темени – черная прядь.

– Извольте видеть, Мария Сердцеедка из Пасторы…

…«Пастора» – царапины на стене.

– Сердцеедка не потому, что парни по ней сохли. Если бы! Была эта Мария любовницей самого Нинко Нанко, знаменитейшего луканского головореза. Нанко пленных не щадил, лично сердца вырезал. А его подружка нож подавала, а потом в каждое сердце – зубами. Нравилось ей такое! Нанко из засады пристрелили, а Марию-злодейку сонной взяли. Сюда привезли и к стене приковали, кольцо до сих пор торчит. А что дальше случилось, лучше умолчу, плохо ей пришлось умирать. Подумать если, так жалко становится. Красивая, говорят, была, глаз не оторвать. Перед тем, как помереть, все плакала, плакала…

Фонарь погас, опуская черный занавес над стеной Смерти.

– А меня куда? – выдохнул князь. – Третьим рядом?

– Ну-у! – укоризненно прогудели из темноты. – Что за мысли, ваша светлость? Мы вам тут все удобство обеспечим, я продуктов принес. Только вы их с умом разделите, несколько дней одному доведется проскучать. Уж простите, занят буду.

Дикобраз нашел в себе силы улыбнуться.

– Меня станете искать? Сочувствую, нелегкий труд. Только, прошу вас, не перетрудитесь. А то я сильно огорчусь.

– Огорчитесь? Вот так сказали!

И Чезаре Бевилаква, шутку поддержав, захохотал во все горло. Тут же откликнулось эхо, словно желтым черепам на стене тоже стало весело.

6

Две таблетки на ладони, белые, маленькие, дунь – улетят.

– Первитин, – Лейхтвейс качнул рукой. – Три миллиграмма каждая, пить по две штуки. Придает бодрости и снимает чувство страха.

Лекарств в чемодане Иоганна Фелинга, сотрудника посольства, хранилось немало. И все – разные.

– Амфетамины, – Цапля наморщила нос. – Два часа веселишься, а потом сутки лежишь дохлая.

Подумала и рассудила:

– Не буду. Лучше после на тангейро испробую.

Таубе, не став спорить, спрятал таблетки обратно в маленький серый цилиндрик. Сам он подобное пить не собирался, уродовать психику – себе дороже. Страх в небе нужен, он вроде предохранителя, лишнее отсекает.

– Решили!

Комбинезоны, ранцы, шлемы, «стрекозьи» очки, пистолеты у пояса. Железная торцевая дверь открыта, за ней комнатка, два метра на два. Стены и пол в сером железе, в потолке – большой круглый люк.