Книга Римская диктатура последнего века Республики - Нина Чеканова

Цезарь пытался снизить социальную напряженность рядом других мероприятий: провел обязательный заем, произвел ряд конфискаций и продал с аукциона имущество погибших помпеянцев, в том числе и самого Помпея (Plut. Ant., 10; Dio Cass. XVII, 50). Совершенно очевидно, что принятые Цезарем меры были призваны стабилизировать ситуацию в Риме и Италии и, не вызывая раздражения оппозиционно настроенной к нему части общества, в конечном итоге еще более укрепить его собственное положение. Но они вовсе не означали его обращения к политике популяров, как считали, например, Г. Ферреро и Р. Ю. Виппер.

Заключительным сюжетом анализа социальной политики Цезаря будет обзор реформ, касавшихся различных римских сословий. Основные мероприятия, проведенные Цезарем в отношении римского плебса и люмпен-пролетариев, имели консервативно-охранительный характер. Понимая, насколько политически ненадежной, но вместе с тем опасной является эта часть римского общества, Цезарь пытался стабилизировать ее политическое и экономическое положение. Так, были запрещены профессиональные коллегии, организованные Клодием (Suet. Iul., 42, 3). Эту же цель косвенно преследовала перепись населения (Liv. Per., 115; Plut. Caes., 55). Одновременно Цезарь сократил бесплатные раздачи хлеба из государственной казны с 320 тыс. до 150 тыс. человек (Liv. Per., 115; Suet. Iul., 41, 3; Dio Cass., XLIII, 21). Некоторые современные исследователи видят в этих реформах, особенно в последней, проявление принципиальной антидемократической позиции диктатора. Мы же, рассматривая их в общем контексте социальной политики Цезаря, подчеркнем, что это был вполне логичный социально-политический шаг — люди, лишенные возможности получать бесплатный хлеб, должны были искать иные средства к существованию. Цезарь предлагал различные возможности для этого. Он разработал план италийской и внеиталийской колонизации. В середине 44 г. предполагал организовать поход на восток, для чего собрал огромную армию из 16 легионов и 10 тыс. всадников (Арр. В. С., II, 110). Была развернута огромная строительная программа не только в Риме, но и в Италии, и в северо-западных провинциях — Галлии и Испании, и в восточных провинциях — Греции и Азии (Suet. Iul., 26, 2; 28). Предполагалось осушить Помптинские болота, спустить Фуцинское озеро; связать северо-западные провинции с Римом, проложив дорогу через Апеннинский хребет до самого Тибра; перекопать каналом Истм (Suet. Iul., 44, 3), повернуть течение Тибра, возвести плотину близ Рима (Plut. Caes., 58). Чтобы занять плебс и предотвратить его люмпенизацию, Цезарь принял закон о том, чтобы крупные землевладельцы-скотоводы не менее 1/3 пастухов набирали из представителей взрослого свободнорожденного населения — püberum ingenuorum (Suet. Iul. 42, 1, 9).

Если в отношении рядового римско-италийского гражданства Цезарь осуществлял социальную программу, основанную на демагогии, пробуждая в массах новые надежды, иллюзии и желания, осуществление которых неизменно связывалось с самим Цезарем, то в отношении староримской знати он занимал позицию сдерживания политических амбиций и умиротворения. Мы уже отмечали, что связанный происхождением со старейшими патрицианскими родами, Цезарь тем не менее уже в начале политической карьеры отошел от сословного принципа в политике. В годы гражданской войны, провозгласив политику милосердия, он в определенной мере отказался от традиционных методов и принципов политической борьбы, характерных для Мария, Суллы, Цинны, Помпея. Диктаторские полномочия Цезаря, его административная и социальная политика не только в значительной мере ослабили прежнее социально-политическое влияние староримской знати, но и усилили роль новых элементов в экономической и политической жизни Рима: всадников и наиболее активных представителей италийской администрации, це-зарианских офицеров, способных провинциалов и многочисленных царей-клиентов. Видимо, желанием поставить римскую аристократию под личный контроль был продиктован ряд законов. Так, для сенаторских детей был введен запрет на выезд из Рима и Италии по частной инициативе: выехать можно было только в составе военной или гражданской свиты должностного лица (Suet. Iul., 42). Светоний расценивал этот закон как попытку улучшить демографическую ситуацию. По нашему мнению, за ним угадывается и социально-политическая направленность. Вместе с тем Цезарь вовсе не стремился вытеснить старую римскую аристократию с социально-политической арены и полностью заменить ее новой политической элитой. Он раздавал должности и почести сенатской аристократии, стремясь привлечь ее на свою сторону и таким образом «властвовать над добровольно подчиняющимися» (Plut. Caes., 58).

По отношению к торгово-ростовщическому слою римского гражданства Цезарь проводил политику протекционизма. Ее основы были заложены еще во время его испанской пропретуры и первого консулата (Suet. Iul., 20, 3; Арр. В. С., II, 13). Мероприятия, проведенные и задуманные Цезарем во время диктатуры, рассчитанные на улучшение и расширение путей сообщения, введение таможенных пошлин на иностранные товары и пр. (Suet. Iul., 43), безусловно, отвечали его протекционистским планам. Развитию торговли способствовала и введенная Цезарем практика чеканки золотой монеты. Римский денарий стал единой монетной системой на Западе. В 46—44 гг., по подсчетам современных исследователей, было отчеканено 20 млн. денариев с изображением здравствовавшего полководца. Чуть ранее мы выяснили, что Цезарь старался упорядочить фискальную систему. Это укрепляло финансовое положение государства, ограничивало произвол влиятельных римских откупщиков, ослабляло позиции последних в среде провинциального населения и, напротив, усиливало авторитет центральной власти в сложившейся политической ситуации — власти Цезаря. В целом эта политика была новым этапом не только социальной, но и экономической интеграции формировавшейся римской державы.

Важнейшую проблему римской общественной жизни составляли социально-политические взаимоотношения торгово-ростовщической и землевладельческой знати. Одним из аспектов этой проблемы традиционно был вопрос о судах. Цезарь не мог не обратиться к этому вопросу и попытался разрешить его в традиционном стиле. В соответствии с принятым в 46 г. lex Iulia iudiciaria он ликвидировал декурию эрарных трибунов и передал судебные полномочия сенаторам и всадникам (Cic. Phil., 1,19; III, 38; V, 7; VII, 28; Suet. Iul., 41, 2; Dio Cass., XLIII, 25). Эрарные трибуны представляли богатую плебейскую верхушку и, по существу, создавали некую прослойку между всадничеством и плебсом. Цезарь нарушил эту связь, продемонстрировав тем самым еще раз отсутствие принципиальных демократических установок, с одной стороны, и приверженность некоторым консервативным принципам — с другой. В современной исследовательской литературе был высказан даже тезис о том, что Цезарь придерживался в вопросе о судах позиции оптиматов. Мы уже говорили об этом законе в контексте проблемы трансформации политических отношений в Римской республике в период диктатуры Цезаря. В данном случае подчеркнем, что социальной стороне он, по-видимому, не придавал особого значения, поскольку все наиболее сложные и важные судебные дела, а также апелляции граждан он, как носитель высшей военной и гражданской власти, рассматривал сам (Suet. Iul., 43).

Для того чтобы определить значение реформаторской деятельности Цезаря в процессе трансформации Римской республики в империю, важно ответить на вопросы, в какой мере его административно-территориальные и социальные реформы были систематичны и последовательны, насколько в них был обозначен переход от импровизации к планомерности и в конечном итоге — имел ли Цезарь продуманную программу реформации республики. Разумеется, если рассматривать события соответственно хронологии, как последовательный ряд фактов, то деятельность Цезаря представляется хаотичной, лишенной систематичности, конструктивности, продуманности и в конечном счете осознанной перспективы, а иногда и явно противоречивой. Большинство историков Нового времени объясняют это тем, что политика Цезаря были спонтанной реакцией на требования момента,[77] а сам Цезарь был не столько политиком и первым строителем империи, сколько гениальным честолюбцем-авантюристом, по образному определению Г. Страсбургера, не столько «предтечей Августа, сколько потомком Кориолана». Другие подходят к проблеме с провиденциальной точки зрения и рассматривают реформы Цезаря как предварительно спланированную и продуманную программу, где в реализации планов диктатора даже войнам и их результатам отведено заранее определенное место. При этом убийство Цезаря рассматривается ими как трагедия — результат просчетов и ошибок. Наконец, третьи считают, что главной целью Цезаря была исключительно борьба за власть, а главной движущей пружиной всех его действий — война, которая задала, по существу, программу и последовательность реформ: реформы 49—45 гг. ad hoc — непродуманные; реформы 45—44 гг. — более твердые и перспективные, т. к. было время для их обдумывания. На наш взгляд, следует прежде всего иметь в виду степень соответствия объективных задач, стоявших перед Римом, и субъективных целевых установок Цезаря на консолидацию римского общества вокруг его личной власти, а в связи с этим на стабилизацию положения в Риме и на подчиненных римскому империю территориях, на консолидацию всех частей и всего населения формировавшейся территориальной державы. Цезарь осознавал, что римское государство нуждается в реформах, которые должны были упорядочить разнообразные отношения и подготовить слияние Рима, Италии и провинций в единую территориальную державу с сильной центральной властью. Он не скрывал, что считает государственный строй Республики не только устаревшим, но и попросту мертвым. Характерно следующее его высказывание на этот счет: «Республика — ничто, только имя без тела и облика — nihil esse rem publicam, appellationem modo sine corpore ac specie» (Suet. Iul., 77). Он уловил основные объективные тенденции и, пытаясь придать им оформленный характер, определил основные направления реформации Римской республики. Вместе с тем гетерогенная природа социально-политического кризиса, который переживала Римская республика, затушевывала ближайшую перспективу: реформы Цезаря были не осуществлением продуманной программы, а попыткой найти решение наиболее важных на текущий момент проблем, отталкиваясь от сложившейся к середине I в. социально-политической практики и традиционных общественных представлений о государстве и государственной власти, сочетавших взгляды римского консервативного меньшинства, запросы демократического большинства и монархические идеи. Именно сочетание традиции и новаций в реформаторской деятельности Цезаря определило особенности дальнейшей трансформации Римской республики в территориальную монархию: общинная структура оказалась надстроенной размывающей ее единоличной властью, принцип централизации и унификации управления действовал при условии существования анклавов с различным гражданско-правовым статусом (Рим — Италия — провинции).