Книга Длинные руки нейтралитета - Михаил Иванов

– Желательно артиллериста с опытом и обязательно со своей подзорной трубой. Дистанция до мишени кабельтовых шесть будет или даже больше, а пули по размерам ни в какое сравнение с ядрами не идут…

Глава 27

– Итак, Харир, какие у вас новости?

– Пока что значимо увеличить размеры кристалла фианита не удалось. Но… – Значительная пауза. Ещё более значительная улыбка. – Мы имеем прорыв в другом направлении. Извольте глянуть, господа.

В деревянной коробочке покоились два кристалла с довольно сложной огранкой. Оба отличались продолговатой формой, а по размеру они примерно равнялись большому пальцу взрослого мужчины. Один был красным с чуть-чуть пурпурным оттенком, другой – чисто синим.

Случись это заявление на Земле, любопытствующие непременно пожелали бы именно глянуть. Но дело происходило в мире Маэре. И на совещании большая часть присутствующих была магами. Они пустили в ход не только глаза, однако прокачка потоков и оценка интегральной магоёмкости потребовали некоторого времени даже у самых опытных и сильных.

Не дожидаясь реакции участников, Харир веско заявил: – Рубин и сапфир. Пока что себестоимость довольно велика: круглым счётом, по восьми золотых за штуку, но прошу учесть, что при огранке мы получили мелкие кристаллы на сто двадцать сребреников. И само собой, после отладки технологии корунды будут обходиться существенно дешевле.

– Отменная работа, дорогой Харир. Оставьте их у меня, а вашу долю вам пришлют. Но у нас есть ещё другие направления работы. Шахур?

– Касаемо щита от пуль: тут мы пересчитали имеющийся стандартный щит… Задача вышла проще, чем предполагалось. Короче, если не добавлять кристаллы, а только увеличить напряжённость полей телемагии, то долговечность щита уменьшится примерно в два с половиной раза. Иным словом, щит выдержит попадание двадцати пуль от той самой винтовки, что нам прислали. Повторяю: примерно! Стойкость щита сильно зависит от энергии пуль, а таковая, в свою очередь, от расстояния между винтовкой и целью. Человека с усиленным щитом (будем называть его так) ударное действие пули, возможно, собьёт с ног. Вот инструкция по изменению уже наложенных заклинаний. Работа даже не для бакалавра – студент четвёртого курса справился бы. Но имеются тонкости.

При этих словах по залу прошло шушуканье.

– Можно задействовать кристаллы в полтора раза крупнее, тогда и щит будет серьёзнее. Мои «драконы» забавы ради подсчитали варианты стойкости при попадании пушечного ядра – лейтенант Малах дал нам исходные данные. Очень приблизительно: если усиленный щит со стандартными кристаллами выдержит три попадания ядра весом двенадцать фунтов, то усиленный с крупными кристаллами даст круглым счётом в десять раз лучшую защиту. Но в данный момент я вижу в этом расчёте не просто игру ума.

Сарат красноречиво хмыкнул. Старый товарищ был кругом прав. И тут доктор Бирос поднял палец.

– Мы слушаем вас, Бирос.

– Мне думается, у большого кристалла сапфира может возникнуть интересное применение; оно некоторым родом по моей части.

Удивились все. Особо почтенный никогда не занимался магией воздуха и воды. Старый алхимик сделал вид, что не заметил реакции слушателей, и уверенно продолжал:

– Как вы знаете, пока не удаётся вырастить искусственные кристаллы пирита и галенита. Причина проста: означенные материалы, будучи в расплавленном виде, реагируют с воздухом. Предотвращение этой реакции методами химической магии нерационально: слишком велик расход энергии. Но с помощью данного сапфира можно удалять воздух из плавильной печи. Я уже вижу, что его магоёмкости на это хватит.

Шахур мгновенно вскинул палец. По его загоревшемуся взгляду Сарат сразу сделал вывод: телемаг понял, для чего это можно использовать. Сарат тоже додумался до этого, но из этических соображений учтиво предложил:

– Дорогой Бирос, прошу развить мысль.

– Появится возможность выращивать кристаллы пирита и галенита. И потом: в отсутствие воздуха я смогу очистить расплав и того и другого материала от примесей.

Собрание разом загомонило. Перспективы оценили все. Председательствующий не упустил возможность во всеуслышание и с большим красноречием похвалить как магистра Харира, так и доктора Бироса.

Рубка «Морского дракона» была переполнена. Правда, в ней не было начарта Мешкова – тот посчитал нужным следить как можно пристальнее за работой тяжёлой картечницы. По той же причине возле неё застыл старший артиллерист «Херсонеса» лейтенант Ячменёв. Зато в рубке помимо самого командира и мичмана Шёберга (тот был за штурвалом) красовались иностранный лейтенант Малах и капитан-лейтенант Руднев. Последний решил не упускать случая поглядеть на новое оружие.

Атмосфера и реплики в рубке были насквозь деловыми.

– Мишень справа по курсу.

– Вижу.

– Михаил Григорьевич, изготовить картечницу к бою.

– Слушаюсь! – донеслось с палубы. – Приписной Неболтай, палить по команде!

Картечник нарочито неспешно заправил ленту. Стальные пули тускло поблёскивали на почти скрывшемся за дымкой солнце.

– Даю «Гладкую воду»! Палить с дистанции пятнадцать кабельтовых.

Казачок чуть-чуть довернул толстый ствол.

Мешков заговорил негромким голосом, почти шёпотом:

– Первые пули давай с небольшим недолётом, по всплескам сможешь поправлять прицел. – За этими словами последовало уже в полный голос: – Давай!

Фрол рассчитывал взять верный прицел с первой же очереди в пять пуль. Не вышло. Довольно крупные столбики воды поднялись чуть впереди мишени. Стрелок почти неслышно ругнулся и шевельнул стволом. Снова загремело звонкое «дап-дап-дап-дап». Про себя картечник отметил, что тяжёлая картечница бьёт куда звучнее лёгкой.

– Ес-с-с-сть! – прошипел старпом «Херсонеса».

Взятая им подзорная труба не подвела: летящие в разные стороны щепки были видны превосходно. В рубку быстрым шагом зашёл князь Мешков:

– Я видел три попадания, Владимир Николаевич. Прикажите подойти к мишени. Надо бы поглядеть на результат сблизи.

– Так и сделаем, Михаил Григорьевич, – ответил командир и кивнул рулевому.

Шёберг двинул на себя сектора газа и завертел штурвалом:

– Запишите расход боеприпасов.

Мишень освидетельствовали. Возник спор: считать ли попаданием лёгкое касание боковой поверхности, в результате чего отлетела щепка не из крупных. С некоторыми трениями сошлись на попадании трёх пуль из девятнадцати. На Руднева наибольшее впечатление произвела пробивная способность: не менее шести брусов. По его подсчётам, каждый снаряд пробил аршин древесины. На это Малах осторожно заметил, что всё же детали мишени сосновые, а не дубовые.

Поэтому Семаков ничуть не удивился, услышав от капитана «Херсонеса» уже после швартовки к причалу: