Книга Эффект Рози - Грэм Симсион

Когда Рози и Фил вернулись с балкона, я открыл подарок декана. Это оказалась юмористическая книга, посвященная проблемам отцовства. Я молча отложил ее в сторону.

Джин, Дейв и Джордж подарили мне фильм «Эта прекрасная жизнь». Они объяснили, что это традиционное рождественское кино. Выбор трех моих ближайших друзей показался мне скучным, но я знаю, насколько трудно выбирать подарки. Соня предложила мне купить в подарок Рози красивое и высококачественное нижнее белье, отметив, что подарки такого рода характерны для первых лет брака. Эта блестящая идея позволяла заменить вещи, поврежденные во время Происшествия в прачечной. Но процесс подбора правильных размеров в магазине «Виктория Сикрет» доставил мне массу неудобств. Подарок по-прежнему хранился в моем рабочем кабинете.

– Итак, – сказал Джин, – мы собираемся пить шампанское и смотреть «Эта прекрасная жизнь». Пусть будет мир на земле, и пусть все будет хорошо.

– У нас нет телевизора, – сообщил я.

– Пошли ко мне, – сказал Джордж.

Мы поднялись наверх.

– Метафоры – не самая сильная сторона Дона, – сказал Джин, пока Джордж вставлял диск в проигрыватель. – И мы выбрали этот фильм, Дон, потому что ты чем-то похож на Джорджа.

Я посмотрел на Джорджа. Сравнение показалось мне странным. Что у меня могло быть общего с бывшей рок-звездой?

Джин рассмеялся.

– На Джорджа из фильма. Его играет Джеймс Стюарт. Он многое делает для своих друзей. Позвольте мне сказать первым. Когда мой брак было уже не спасти, Дон сдался последним. Он приютил меня, хотя знал, как Рози отнесется к этому решению. Он стал наставником для моих детей и, – Джин сделал вдох и посмотрел на Лидию, – вправил мне мозги, показав, что я превратил свою жизнь черт знает во что. И не в первый раз.

Джин сел, поднялся Дейв.

– Дон спас моего ребенка, мой брак и мой бизнес. Соня займется отчетностью. А у меня появится время на нее и на Рози. Нашу дочь.

Рози посмотрела на меня, потом на Дейва и вновь на меня. Ей никто не сказал, как назвали ребенка.

Встал Джордж.

– Дон…

Он находился во власти эмоций и не мог говорить. Он попытался обнять меня, но, очевидно, не почувствовал ответной реакции. На помощь пришел Джин:

– Рози и я в тот вечер стали свидетелями, как Дон решил, что самое важное дело в его жизни может подождать, пока он позаботится о ком-то другом. Все остальные могут увидеть это событие на видео, которое снял Дон.

Я чувствовал себя смущенным. Я хорошо решаю проблемы, но только практические. Решение о том, что жена-бухгалтер может помочь своему мужу с бизнесом, или рекомендация относительно смены состава в рок-группе, конечно, заслуживали уважения, но не такой эмоциональной реакции.

Затем встала Лидия. Подумать только.

– Спасибо за то, что пригласили меня участвовать. Я хочу сказать, что случай Дона помог мне преодолеть… один… предрассудок. Спасибо, Дон.

Свидетельство Лидии, к моему облегчению, оказалось менее эмоциональным, чем предыдущие. Я удивился, что мои аргументы убедили ее в допустимости употребления в пищу невоспроизводимых морепродуктов.

Все посмотрели на Фила, но он ничего не сказал.

Джордж включил кино, затем приехали участники Dead Kings, включая Принца. Джордж-третий принес всем пива и приготовился еще раз показать кино, но тут появились Эслеры, а вскоре вслед за ними Инге. Джин и Рози разговаривали с кем-то по телефону. Лидия и Джуди Эслер вышли на балкон, и некоторое время их не было видно.

Представлялось уместным пригласить и всех остальных моих друзей в Нью-Йорке. Я позвонил декану и Белинде (Б3), и в течение часа приехали все три Б и чета Боренштейн. Джордж принес еще пива, и его квартира наконец-то стала напоминать настоящий английский паб. Видно было, что роль хозяина ему чрезвычайно по душе. Рози опять взяла меня за руку.

История про то, как герой Джеймса Стюарта боролся и был близок к самоубийству, оказалась интересной и очень эффективной в плане манипулирования чувствами. Впервые в жизни я плакал при просмотре фильма и не сомневался, что реакция всех остальных была схожей. Я испытывал эмоциональную перегрузку, вызванную близостью Рози, одобрением моих действий со стороны самых важных людей в моей жизни и болью оттого, что мой брак подходит к концу. Никто не сможет заменить для меня Рози.

К концу фильма она сказала, что передумала.

39

Такого замечательного Рождества ни у Рози, ни у меня не было никогда. Мы летели из Нью-Йорка в Мельбурн и пересекли линию перемены даты, тем самым практически отправив в небытие день, в течение которого я пережил столько стрессов. Нас перевели в почти пустой первый класс. Бортпроводники были невероятно дружелюбны. Мы с Рози вспоминали, как встречали Рождество в прошлом и как для нее это тоже было болезненно из-за отсутствия матери. Родственники Фила и ее покойной матери – хорошие люди, но чрезмерно назойливые, что вызывает раздражение. Это я могу понять.

Мы обсуждали планы на будущее. Рози согласилась с моей теорией трех отношений и была готова испытать мой подход к разделению обязанностей. То, как я обращался с ребенком лесбийской пары, убедило ее, что я смогу установить эмоциональную связь с Бадом. Я предупредил Рози, что это может занять некоторое время.

– Не беспокойся, – сказала она. – Думаю, я боялась, что ты помешаешь моим отношениям с ним или с ней.

– Тебе надо было просто сказать мне об этом. Я хорошо умею решать проблемы и следовать инструкциям. Я бы сделал все необходимое, чтобы сохранить наши отношения.

Обязанности, которые я был готов добровольно взять на себя, не противоречили моим инстинктам, так же как готовность Рози посвятить себя ребенку отвечала ее характеру.

Продолжение обучения в Колумбийском университете Рози решила отложить на несколько месяцев. Это выглядело разумно.

Фил остался в Нью-Йорке на Рождество и поселился на это время в нашей квартире вместе с Джином, а также Карлом и Юджинией, которые должны были приехать к отцу в январе. Фил был чрезвычайно доволен происходящим – тем, что увиделся с Рози, тем, как развивается Бад, и тем, что мы с Рози не расстаемся. Также он признал, что нам будет полезно пожить вдвоем в его доме в Мельбурне, где мы сможем постепенно привыкнуть к разнице во времени и к лету.

Мы никому не сообщили о возвращении в Австралию и восемь дней были целиком и полностью предоставлены друг другу. Невероятно! Осознание того, что я едва не потерял Рози, усиливало удовольствие, которое я получал от общения с ней.

В доме Фила, расположенном в одном из пригородов Мельбурна, имелся широкополосный интернет, благодаря которому я мог свободно общаться с Инге и тремя Б и продолжать работу над двумя проектами.

Фил вернулся десятого января. Все родственники настаивали, чтобы Рози рожала в Мельбурне, Дэвид Боренштейн поддерживал этот выбор. Когда Рози решила расстаться со мной, она отменила все договоренности в Штатах и записалась в одну из клиник в Мельбурне, поэтому на наши планы это не повлияло.