Книга Последнее Евангелие - Дэвид Гиббинс

Джереми задал команду, и на дисплее появилась последовательность цифр со словами и слогами.

— Как выяснилось, ключ к немецкому коду очень прост, — сказал Джереми. — Каждая цифра соответствует слову, фразе или букве. А книга шифров стала своего рода каталогом. Однако возникла проблема. Немцы, придумавшие код, не учли некоторых слов, которые потребовались для создания сообщения. Пришлось собирать их из частей. Возьмем, например, слово «Аризона», которое как раз использовалось в телеграмме Циммермана. Немцы предлагали Мексике поддержку в завоевании южных штатов Америки. Потребовалось четыре цифры для буквы «А» и слогов «РИ», «ЗО», «НА». Разве могли немецкие специалисты разведыватеьного управления предположить, что придется шифровать слово «Аризона»? Поэтому пришли к решению разбивать слова на слоги. Эверет, вероятно, оказался единственным среди британских дешифровщиков Комнаты N 40, кто был знаком с реалиями Америки, ведь он прожил там несколько лет до войны. Вероятно, он предложил обратить внимание на локальные географические названия, которых могло не оказаться в книге шифров. — Джереми замолчал, вводя следующую команду. — Отлично! Я готов обработать наши цифры. Потребуется минуты две.

— Неплохо Эверет позабавился! — воскликнул Костас.

— В смысле?

— Представляете, для него, хранителя семейной тайны, это было чрезвычайно серьезным делом. Шутка ли — спрятать древнее Евангелие, оставив ключ! Но Эверет сумел превратить весь процесс в игру, от которой сам получал удовольствие.

— Ага, он любил головоломки, — согласился Джереми. — Дешифровщик от Бога!

— Прямо как Клавдий.

— Поиски сокровища напоминают партию в шахматы, — тихо добавил Джек. — Задача соперника всегда оказываться на шаг впереди и оставлять запасные ходы, чтобы подольше продлить игру. А тебе надо предугадать эти ходы, только тогда можно победить.

— Я думал, ты археолог, Джек, а не охотник за сокровищами! — Глаза Костаса лукаво блестели. — Что-то я начинаю серьезно о тебе беспокоиться!

— Есть! — радостно воскликнул Джереми. — Сработало! Получилось шесть слов.

— Круто, черт возьми! — не сдержался Джек.

— Слова, естественно, на немецком.

— Вот беда!

— Как у тебя с немецким? — спросил Джереми у Джека, быстро переписывая слова в блокнот.

— Почти все забыл, — ответил Джек, гладя на экран ноутбука. — По-моему, Grabeskirch — это «церковь», хотя могут быть более узкие значения. Я знаю, кто нам поможет! — Вытащив из кармана сотовый телефон, Джек открыл его и нажал кнопку, на которой был запрограммирован секретный номер ММУ. — Сэнди, это Джек. Найдите, пожалуйста, Мориса Хибермейера и попросите перезвонить мне как можно быстрее. Спасибо. — Джек выжидающе смотрел на телефон; наконец тот зазвонил. — Морис? Рад слышать тебя, дружище! — Джереми вырвал листок из блокнота и передал Джеку, который взял его вместе с ручкой и вышел на улицу. Через несколько минут Джек вернулся, не успев даже убрать телефон. — Я зачитал Морису слова. Он обещал покумекать и перезвонить.

— Как у него дела? — спросил Костас.

— Сидит в пиццерии в Неаполе, — ответил Джек. — Похоже, кардинально изменил отношение к Италии! Говорит, вводить в залужение бюрократическую систему Неаполя — премиленькое занятие. Появляешься с утра в Археологической инспекции, вставляешь очередную палку в колесо и можешь быть абсолютно свободен до следующего утра! Морис по второму разу обходит местные пиццерии. Уверял меня, что, если придется еще раз пробираться по геркуланумскому тоннелю, он не пролезет!

— Что, и даже не вспоминает о своем последнем проекте в египетской пустыне, который пришлось забросить? Он еще хотел, чтобы ты поехал с ним, — сказал Костас. — Никаких тебе там узких проходов. Ширь да простор! Кстати, мы поедем в Египет?

— Ни словом не обмолвился. Наверное, рот был забит пиццей.

— Нет, серьезно. Что он сказал?

— Морис взял все под контроль. Местные власти вначале хотели воспользоваться им в своих целях. Ну, ты понимаешь. «Известный египтолог, самый лучший в своем деле, был выбран правительством для проведения исследовательских работ». Морис прекрасно говорит на итальянском. Власти и глазом не успели моргнуть, как он превратился в настоящую медиазвезду местного телевидения! Морис повернул популярность нам на пользу. Археологическая инспекция хочет, чтобы он организовал пресс-конференцию для обнародования статуи Анубиса. А Морис, в свою очередь, настаивает на том, чтобы провести встречу с журналистами на месте раскопок виллы у входа в тоннель. А все для того, чтобы ему с Марией было проще наблюдать за тем, как развиваются там события. Еще он разыграл целое шоу на телевидении о том, что опасно оставлять виллу в таком состоянии, что нужно закрыть ее, пока не найдутся денежные средства для крупномасштабных раскопок. Морис настаивает на том, чтобы инспекция забетонировала вход в тоннель в его присутствии. Они с радостью согласились. По крайней мере теперь мы уверены: то, что там хранится, останется нетронутым до поры до времени.

— Кто бы мог подумать! — пробурчал Костас и заглянул Джеку в глаза. — Он узнал что-нибудь об Элизабет?

— Ничего.

Зазвонил телефон. Джек тут же выбежал на улицу. Вскоре он вернулся и, положив мобильник в карман, показал листок из блокнота:

— Готово. — Потом прочистил горло и прочитал: — «Слово Иисуса — в усыпальнице».

Повисла тишина. Все, как по команде, уставились на роспись на стене.

— Слово Иисуса, — первым заговорил Костас, — это, судя по всему, Евангелие, которое мы ищем.

— Допустим, — прошептал Джек.

— А усыпальница… Вероятно, он имел в виду эту комнату. Неужели Евангелие находится здесь?!

— Может, и не находится. Вдруг Эверет просто хотел сообщить, что эта комната — усыпальница.

— Что-то не пойму!

— Да уж! Расшифровка мало что дала. — Джек окинул взглядом скромное помещение, задержавшись на росписи. — Эверет, конечно, мог спрятать манускрипт здесь. Но по-моему, это слишком очевидно. Думаю, он понимал: тот, кто добрался сюда, разгадал головоломку с греческими буквами, должен был досконально изучить его жизнь. Похоже, есть кое-что еще, и мы это упустили. Большой кусок мозаики!

— 1917, - прошептал Джереми. — Ключевой год.

— Ну не знаю, что еще можно из него выжать! — воскликнул в сердцах Джек.

— Эверет остался здесь, когда Монтгомери уехал? — спросил Костас.

— Что-что? — растерянно переспросил Морган.

— Эверет с Монтгомери проехали в Калифорнию в 1917 году. Война все еще продолжалась. Эверет числился офицером военной разведки. Что он сделал? Остался работать в США в новом разведывательном центре?

— О, совсем забыл сказать вам! — Морган прокашлялся. — Я ездил в Лондон и несколько дней провел в Государственном архиве в Кью. Как ни удивительно, мне удалось найти папку с личной корреспонденцией Эверета. Правда, большинство документов оказалось связано с его ранением: заключения врачей, отчеты медицинских комиссий. Вряд ли это можно отнести к категории повышенной секретности. Обычные бумаги офицера, не связанные с работой в разведке. Единственное, на чем можно было бы поставить гриф секретности, но почему-то не поставили, — место следующего назначения офицера. Оно упоминается в рекомендациях врачей. Получается, Эверет знал, куда его распределили, еще до поездки в Америку. Командование британской армии решило, что им нужны эксперты-криптографы на фронте. В идеале офицеры с опытом ведения боевых действий. Министерство очень кстати обнаруживает, что Эверет не только блестящий математик, он еще и в совершенстве владеет арабским языком, который изучал в университете. Эверет становится идеальным кандидатом. Вернувшись в 1917 году из Америки, он тут же в качестве криптографа отправляется в составе британской армии воевать с Османской империей. Эверет сопровождал генерала Эдмунда Алленби в Иерусалим.