Книга Здесь русский дух... - Алексей Воронков

— Чего раньше-то не сказал? — недовольно нахмурил брови Спафарий.

— Почему? — Федор ухмыльнулся. — Ты же, барин, меня и слушать не захотел, когда я к тебе обратился за помощью. Сказал, у тебя и без того дел невпроворот. Значит, кроме как от Господа Бога, помощи ждать больше неоткуда. Уж разреши нам до конца закончить дело.

Спафарий вдруг поманил к себе стоявшего поодаль Алешку-переводчика.

— Спроси у полковника, так ли уж ему важны эти двое? — кивнул он на беглецов.

Алешка тут же перевел его слова маньчжуру.

— Говорит, без них он домой не вернется, — выслушав ответ, доложил Алешка.

— Вот видишь, братец, — обратился посол к Федору. — Ничего у нас не получится. Хочешь ты или нет, но беглецов тебе придется выдать.

Федор с силою стиснул рукоять сабли.

— Даже не подумаю! — решительно произнес он. — Это наши дети! Единоплеменники! Ты чего? Ладно, Бог рассудит. Давайте, братья, за мной! — скомандовал он и с силою хлестнул коня нагайкой. — Прощай, барин! Когда-нибудь увидимся!.. — уже на ходу бросил казак.

— Сто-ой! — в приступе бешенства заорал Спафарий. — Неслыханная дерзость!.. Стой, кому говорю! Чертово племя!.. Уж вы у меня попляшите! В железо закую, сам пытать вас стану!.. — грозил он вслед казакам.

Разве тех остановишь! Ветром в поле казаки пролетели мимо вереницы посольских обозов, скрывшись вдали. Только тогда маньчжурский полковник опомнился и начал погоню.

Они встретились у широкой рытвины, которая легла на пути беглецов.

— Папа, смотри, басурманы! — заметив погоню, воскликнул Петр.

— Была бы шуба, а вши найдутся! — в сердцах произнес Федор. Он уже считал отрыв от преследователей делом свершенным. — Так, братцы! Сами видите: уйти нам не дадут. Остается одно — драться.

— Жаль, по трубке не успеем выкурить! — с сожалением произнес Карп.

— Потом выкурим, — сказал Семен.

— В случае, если останемся живы, — усмехнулся товарищ.

— Ты умирать собрался? — спросил его Иван Шишка.

— Так ведь все мы под Богом ходим, — вздохнул Карп.

Укрывшись в молодом березняке, они неотрывно глядели туда, где над изъезженной дорогой поднимались густые клубы желтой азиатской пыли.

— Видишь, как резво бегут! — нервно дернув усом, проговорил Федор.

— Поспешал купец на пир, но в волчью яму угодил, — с трудом сдерживая боевого коня, проговорил находившийся рядом с ним Леонтий.

— Федь, не пора ли?.. — сгорал от нетерпения Карп.

— Не, еще немного подождем, — ответил тот. — Пускай подойдут ближе.

— Может, из ружей их обстрелять? — неожиданно предложил Иван. — Тогда и нашим саблям будет меньше работы.

— Ох, и умный же ты, Вань! — похвалил товарища Федор. — Братцы, кончай глаза таращить — заряжай! Сейчас мы им покажем, куда покойники на молитву ходят…

Услышав команду, казаки тут же достали из походных мешков фляги с порохом, пули, шомпола и стали спешно заряжать свои мушкеты.

— Федь, чего ждем-то? — когда преследователи уже совсем приблизились, снова тормошил старшего Карп.

— Погоди!.. — цыкнул на него Иван Шишка. — Не спехом дело спорится, а толком — аль не знаешь?

— Это точно… Где спех, там и смех, — внимательно наблюдая за дорогой, сказал Григорий Романовский.

— Опоздаешь — не вернешь… — огрызнулся Карп, но, заметив недовольный взгляд Опарина, присмирел.

Ждать пришлось недолго. Когда враг приблизился на расстояние ружейного выстрела, Федор велел казакам открыть огонь.

— Что, сукины дети, съели?! — глядя, как падают с коней сраженные свинцовыми пулями маньчжурские ратники, радостно воскликнул Карп. — Давай, Федь, веди нас в бой!

Тому не привыкать.

— Ну, братцы, гайда за мной! — выхватив из ножен саблю, скомандовал он и, хлестнув тугой плетью Киргиза, ринулся вперед. — Оп-оппа!

Пчелами из улья выскочили албазинцы из засады и вихрем понеслись навстречу врагу. Злые, отчаянные, беспощадные. Их дикие вопли хмельным вином разлились по округе, возвестив о начале казацкой потехи.

— Э-ге-гей, казаки! Не посрамим державы русской! — размахивая саблей, кричал на ходу Федор.

— Не посрамим! — отвечали ему товарищи.

— Петька-а! — не оборачиваясь, кликнул он старшого сына. — Ты там за братом-то пригляди! Слаб он еще с маньчжурами воевать!.. Пускай они с Косткой не лезут на рожон… Без них управимся!

— Ладно, тять, пригляжу! — ответил Петр.

Ударив маньчжурам в лоб, казаки рассыпали их по полю, где и довершили дело. И не помогли тем ни броня, ни острые мечи, ни родные стены. Один за другим падали они на землю, сраженные казацкими саблями.

…Не на шутку уставшие, сидели казаки на траве, попыхивая трубками и пытаясь отдышаться после трудного боя. Тишина, и только слышно было, как где-то неподалеку, стоя над убитым хозяином, тяжело и безутешно бьет копытом одинокая лошадка. Всюду пахло кровью и смертью.

— Теперь будет чем голодному воронью поживиться, — вытирая о траву свой окровавленный клинок, сказал Леонтий.

— Пускай жирует! — усмехнулся Карп. — Им все одно — лишь бы падаль…

— Во-во, еще недавно все эти басурманы были человеками, а теперь, видишь, падаль… — покачал головой Иван. — Дивно как-то получается…

— Может быть, когда-то и о нас вот так же скажут, — вымолвил Григорий.

— И то верно, — задумчиво глядя на свою курящуюся люльку, кивнул головой Федор. — Мы ж, казачьё, только и делаем, что всю жизнь ищем свою смерть, хотя сами думаем, бежим от нее… — Он вдруг замолчал и обвел глазами своих товарищей. Увидев Веригу, как-то по-доброму крякнул: — Ты, Ефим, молодчага, — похвалил он его. — Я-то думал, ты не захочешь удариться с нами в бега, а, гляди-ка, не испугался… Да и с басурманами отлично дрался. Короче, повел себя, как настоящий казак, поэтому и хвалю.

Ефим поморщился. Мол, кто ты такой, чтоб меня хулить или славить? Федор, казалось, не заметил его недоброго взгляда. Все его внимание уже было приковано к сыновьям. «Слава богу, целы мои кровиночки, — пряча улыбку в усы, подумал он. — Вот Костку что-то не видать»…

— Где ж твой дружок-то? — добродушно спросил он Тимоху.

— Костка-то? — Тимоха поглядел по сторонам. — Да вроде при мне был всегда… — растерянно произнес парень.

Казаки не на шутку забеспокоились, тут же принявшись искать паренька среди вражьих трупов.

— Я ж всю дорогу находился с ним рядом, — говорил Тимоха. — Куда он запропастился-то?

— Может, после такой сечи медвежья болезнь его одолела? — предположил кто-то из казаков. — Тогда в кустах его надо искать.