Книга Лоуренс Аравийский - Томас Лоуренс

Глава III. Разногласия. Сентябрь — декабрь 1916 г.

Доходившие через Красное море сведения о неудачах восстания арабов были весьма неприятны для английских представителей в Египте и Судане. Что касается правительства Индии, то оно относилось к восстанию с явным неодобрением, и угроза его неудачи воспринималась легко. Хотя общественное мнение Англии в то время лишь смутно сознавало все значение восстания, эхо его в правящих кругах отдавалось громко и вызывало противоречивые взгляды, создавшие незаметному порту Рабуг громкую славу, пока в конце года она не была заглушена шумом падения кабинета Асквита.

Проблема оказания практической поддержки восстанию встала перед военной комиссией кабинета.

Был сделан ряд предложений, главнейшим из которых было — продвинуть английские войска в Египет, а также занять Акаба с целью создать угрозу турецким сообщениям с Хиджазом. Однако продвижение вглубь потребовало бы много времени, а наряду с этим шериф высказывал неудовольствие в отношении проекта высадки английских войск в Акаба. В результате английское верховное командование, не желавшее посылать войска, было весьма довольно возможностью воспользоваться этим предлогом и избежать необходимости их отправки.

Все же создавшееся осенью опасное положение потребовало немедленной отправки помощи. Возможность турецкого наступления из Медины на Мекку становилась угрожающе близкой. Было более всего вероятно, что турки начнут свое продвижение через Рабуг, что являлось наименее трудным, и этот путь был многоводен. Кроме того, он изобиловал припасами, заготовленными англичанами для шерифа, и, таким образом, представлял собой солидную приманку.

Перед лицом надвигавшейся опасности Мак-Магон настаивал на отправке в Рабуг английской бригады. Муррей упорно этому противился. Возможно, что он мало перил в успех восстания или же недооценивал его значение. Жонглировать аргументами было легко: появление английских войск в такой близости к святым городам грозило вызвать антагонизм мусульманского мира, и даже арабы могли быть призваны на помощь; при этом учитывались больше прошлые колебания шерифа, чем его теперешнее желание получить помощь. Говорили, что даже в том случае, если бы войска были посланы, это могло оказаться напрасным, так как турки смогли бы направиться другим, внутренним путем.

Пытаясь преодолеть все эти возражения, 13 сентября Мак-Магон совещался с Мурреем. Не достигнув согласованного решения, они передали дело на усмотрение военного министерства. Полился поток телеграмм между верховным комиссаром, министерством иностранных дел, главнокомандующим в Египте и начальником Генерального штаба в Лондоне. Министерство иностранных дел передало вопрос на рассмотрение военной комиссии, которая в свою очередь запросила мнение Генерального штаба.

Муррей нашел сильную поддержку своим возражениям от своего преемника в центре. Вильям Робертсон принял дела с твердым намерением урезать всяческое отвлечение войск на дальние фронты, для того чтобы сконцентрировать все возможные силы на Западном фронте. Разделавшись, к своему великому удовольствию, с Галлиполи, но запутавшись в Салониках, он не имел ни малейшего намерения быть втянутым в новое дело.

Робертсон изложил свои взгляды в докладе от 20 сентября 1916 г., в котором определенно высказался против отправки войск, считая, что непосредственная помощь должна быть ограничена только поддержкой со стороны флота.

Несколько министров, и в частности лорд Керзон и Остин Чемберлен, не согласились со взглядом Робертсона, исходя из тех соображений, что командование на месте, по всей вероятности, знает больше о том, что требуется и каковы настроения арабов, чем Генеральный штаб в Лондоне. В конце концов было решено запросить мнение вице-короля Индии и главнокомандующего английскими войсками в Египте и Месопотамии.

В ответе вице-короля выразилось довольно милостивое отношение чиновников Индии к восстанию арабов, которое было для них неприятным сюрпризом, но выдвигались различные возражения против отправки войск в Рабуг. В конце заявлялось, что неудача восстания в Индии, а также в Афганистане будет для Англии менее предосудительной, чем военная интервенция в целях поддержки восстания. Ответ генерала Мод из Месопотамии отражал примерно тот же взгляд. Он сообщил, что племена, находящиеся в сфере его влияния, не настолько заинтересованы в восстании, чтобы вообще их трогал его исход. Муррей же высказал оптимистический взгляд, указав, что, по его мнению, в настоящее время войск вообще не требуется.

Эти ответы не удовлетворили министров, которые требовали проведения быстрых мероприятий. Однако Робертсон заявил, что он ничего не имеет добавить к своему первоначальному докладу, и перед лицом его непреклонного упорства министры сдались. Но удовлетворение Робертсона было весьма кратковременным, так как вскоре его упорство снова было испытано ходом событий, которые не только привели к возобновлению нажима со стороны министерства иностранных дел, но и к новому давлению со стороны Франции.

Восстание арабов против оттоманского владычества явилось событием, в известной степени благоприятным для французских интересов. Значение его с политической точки зрения заключалось в том, что оно могло распространиться среди народов, населяющих Палестину, Сирию и Малую Армению, освободить эти области от турецкого ига и явиться поводом для французской интервенции. С военной же точки зрения восстание арабов могло приковать к себе турецкие силы в соответствии с его масштабом, с точки же зрения ислама оно должно было заставить большинство французских подданных мусульман рассматривать турок как оскорбителей святых мест и вследствие этого усилить в них чувство лояльности по отношению к Франции, которая сражалась против союзников Оттоманской империи.

Французский премьер-министр подчеркнул значение возобновления паломничества и отправки «нескольких религиозных знатных лиц, заведомо лояльных, которые смогли бы доставить эмиру Мекки подарки и денежную помощь с поздравлениями от наших подданных мусульман». Эту политическую депутацию должна была дополнить французская военная миссия, составленная исключительно из мусульман, но во главе с французским офицером.

Эти мероприятия были тотчас же проведены в жизнь. Во главе миссии был поставлен подполковник Бремон, ученый, знаток по вопросам Аравии, прослуживший ряд лет в Северной Африке. Ему было поручено организовать штаб-квартиру в Египте, в то время как арабская часть миссии, во главе с артиллерийским офицером, отправилась в Хиджаз.

Миссия прибыла в Александрию, и через две недели отправилась в Хиджаз вместе с политический делегацией. По высадке в Джидде состоялась торжественная встреча, которая была отмечена арабами пышными речами, а французами — передачей им подарков на сумму 1 250 000 золотых франков. Несколько дней спустя начался приезд паломников из французской Африки. Продвижение кавалькады к Мекке сопровождалось излияниями религиозного восторга, смешанными с радостью при получении денег. По возвращении из Мекки глава делегации сообщил, что шериф не проявил особой радости в принятии французской военной помощи, считая, что это может лишь повредить делу.