Книга Драконы Хаоса - Дон Перрин

С ближайшего холма спускался человек, одетый во все черное, включая штаны из дорогой кожи и сапоги.

— Черноногий! — возбужденно загомонили все.

С тех пор как мы дали подобное прозвище, никто не поинтересовался его настоящим именем. Черноногий спокойно подошел и встал последним в очередь, небрежно кинув на поднос мастера Малыша стальную монету.

Любопытный гомон летал по толпе, несколько мальчишек понеслись в город, чтобы рассказать об удивительной новости. Прошло совсем немного времени, и почти все, кто мог ходить, побросали дела и потянулись на ярмарку. Мастер Верзила, видимо, ждал предстоящей игры с не меньшим волнением, чем остальные. Он не сводил глаз с Черноногого, побеждая соперников механически.

Даже мастер Малыш выказал признаки возбуждения — он прекратил торговлю досками и полировал меч с такой яростью, что скоро в клинок можно было смотреться не хуже, чем в зеркало.

Черноногий невозмутимо ждал собственной очереди, он ни с кем не разговаривал и вообще был нелюдимым парнем. У него были холодные черные глаза, бледная кожа и липкие ладони. Фактически мы всегда бывали рады, когда он убирался обратно в горы. Сам я несколько раз намекал, что в других городах долины не хуже, но Черноногий утверждал, что в Гудлунде ему нравится больше всего. Это все же так лестно, зачем было спорить?

Но я был рад, что Черноногий сыграет с мастером Верзилой.

Вот и до него дошла очередь, он шагнул вперед и уставился на драгоценную доску. Я видел, как у него порозовели вечно бледные щеки. В отличие от остальных, он не просто хотел эти фигуры — он жаждал, вожделел их! Его протянутая рука коснулась головы пятиглавой драконицы и с тоской упала вдоль туловища.

— Верно ли, — начал он замогильным тоном, от которого у меня мурашки поползли по спине, — что эти прекрасные шахматы достанутся тому, кто победит тебя?

— Абсолютно верно, господин, — поклонился мастер Малыш.

Черноногий сел на стул, и мастер Верзила выпрямился на своем. Малыш прекратил заниматься полировкой и с беспокойным выражением на лице встал рядом с другом, чего не делал никогда прежде. Мастер Верзила выглядел мрачным, — несомненно, они боялись потерять свои чудо-шахматы.

Черноногий начал атаку, смело двинув рыцаря вперед. Мастер Верзила кивнул, затем посмотрел на мастера Малыша, чего тоже не делал никогда прежде. Малыш одобрительно кивнул. Верзила надолго задумался, потом произвел ответное движение на фланге с турой.

Черноногий фыркнул и приготовился к затяжной игре, которая действительно продолжалась более чем тридцать ходов без заметного преимущества какой-либо из сторон.

Наблюдающая толпа превратилась в тихое старое кладбище.

Игра достигла пятидесятого хода, и перевес начал склоняться в пользу претендента. Мастер Верзила был необычайно взволнован, его рука дрожала, когда он приготовился делать ход золотым драконом. Мастер Малыш обильно потел и казался все более растерянным. Верзила вновь кивнул партнеру, затем двинул золотого дракона.

Черноногий тихо рассмеялся и переместил собственную пятиглавую драконицу в убийственную позицию:

— Тебе шах и мат, мастер Верзила!

Слитный вздох пронесся по толпе горожан — только что мы наблюдали игру, о которой будем говорить до конца жизни. Но, кроме того, позорно было сознавать, что именно мерзкий Черноногий станет теперь владельцем изумительных шахмат.

Мастер Верзила сидел на своем стуле, бледный и измученный, мастер Малыш, казалось, впал в ступор, он лишь бессильно шевелил ртом.

— Выходит, я все же лучше тебя, мастер, — искоса глянул на него Черноногий. — А теперь я был бы тебе очень обязан, если бы ты передал мне приз.

Все мы ждали какого-то чуда, которое позволило бы Верзиле вдруг сделать последний гениальный ход и выиграть партию, но ничего не происходило. Он медленно окинул взглядом доску и поднялся, поклонившись противнику.

— Все верно, я проиграл… — Верзила дернул рукой в сторону Малыша. — Принеси коробку, мастер, нам надо уложить шахматы.

— Да упаковывай получше! — прикрикнул Черноногий противным голосом. — Мне далеко идти, и я не хочу повредить приз.

Мастер Малыш изо всех сил душил рыдания, рвавшиеся из груди, и, едва волоча ноги, направился в шатер. Верзила оперся на стол, словно мог упасть, а прощально гладил фигуры, ласково прикасаясь к ним.

Я должен был отвернуться — слишком сильная боль исказила его лицо. Время шло, а мастер Малыш не появлялся, что вынудило Черноногого забеспокоиться.

— Не думаешь ли ты отказаться от уговора, а, мастер Верзила? — бледнея от гнева, спросил он. — Тогда оставь себе футляр, обойдусь без него!

Он протянул руку к фигурам, намереваясь рассовать их прямо по карманам, когда Малыш вышел из шатра. Некоторые из тех, кто стоял рядом, испуганно вздрогнули и бросились в стороны, остальные, наоборот, постарались придвинуться, чтобы разглядеть его получше.

Вместо футляра мастер Малыш держал в руках обнаженный меч. Сам он оказался закованным в полный рыцарский доспех, сияющий серебром, со знаком Ордена Розы на груди. Малыш медленно приблизился к Черноногому, который презрительно смотрел на него.

— Что это значит? Нарядился на дурацкий праздник?

Мастер Малыш вскинул меч в благородном приветствии:

— Я сэр Майкл Широкоплечий, Рыцарь Розы. Кодекс и Мера требуют от меня противостоять Злу везде, где я его встречу. Это мое предназначение, а потому, Черноногий, или как там тебя, готовься к бою! Вызываю тебя на поединок!

Черноногий удивленно уставился на сэра Майкла, который едва доставал ему до пояса, потом принялся смеяться.

— Ты, мелкая карла! — захлебывался он. — Убери меч подальше, пока не порезал кого-нибудь!

Я смотрел на мастера Верзилу, надеясь, что тот выручит друга в затруднительной ситуации, но он лишь улыбался краем рта. Как лорд-мэр, я должен был вмешаться, поэтому решительно вышел вперед:

— Слушай меня, мастер Малыш! Господин Черноногий выиграл спор, это была великая игра. Позорно утерять такие изумительные фигурки, но вы сами предложили их в качестве залога!

Сэр Майкл поклонился мне:

— Лорд-мэр, примите мой совет убедите своих людей скорее покинуть это место и укрыться в домах.

— Но, в самом деле, уважаемый господин…

Тут я замер. Черноногий мерил рыцаря взглядом, в котором было столько ненависти, что я пожалел, что не нахожусь сейчас с другой стороны горы Благодетельной, верхом на добром коне. Я медленно отступил к палаткам ярмарки и начал:

— Дамы и господа, думаю, совет, прозвучавший здесь, весьма ценен и надо следовать ему! Особенно женщинам с маленькими детьми!

Вокруг расползалось чувство страха, сырого и темного, как туман накрывая собой солнечный день. Дети испуганно разревелись, я сам едва держался, чтобы не закричать от ужаса. Как лорд-мэр Гудлунда, я не мог оставить ярмарку. Рядом задержалось еще несколько уважаемых горожан, остальные рванулись что есть сил в сторону города с криками и паническими воплями.