Книга Личная эвакуация - Алекс Орлов

– Весь пищевой запас переходит под управление Михла Связного! Это я! Хотите жрать или пить – платите!

– А чем платить-то? – спросил Брейн, сокращая дистанцию.

– Оружие! Деньги в пластиковых кордах, а также…

Договорить Михл не успел, получив головой в лицо. Его помощники вскинули оружие, но недостаточно быстро. Брейн рванул на себя дробовик ближайшего, сделал выстрел, а затем еще один.

– Бери жратвы дня на три, – приказал он, обыскивая поверженных врагов. – Ну, чего ты стоишь, Фофо?

– Ты… Ты… – казалось, гоберли потерял дар речи.

– Что, Фофо?! – начал раздражаться Брейн. Он не переносил, когда посреди операции кто-то начинал тормозить – такое иногда случалось.

В отряде всегда находилось какое-то слабое звено. С виду крепкий и надежный парень, который браво косил из пулемета от бедра, заставляя врагов ложиться штабелями, вдруг пасовал, когда те прорывались на дистанциях рукопашного боя. У него сдавали нервы, он падал и начинал биться в истерике, в то время, когда его товарищи рвали зубами прорвавшегося врага.

– Фофо, блин! Ты чего тормозишь?!

– Ты убил парней из двадцать второго блока…

– И что? Они пришли с оружием и не давали нам набрать еды.

– Нам этого не простят!

– Забей! Набирай еды и обязательно водного мусса, пора бежать к себе в блок!

Они стали вдвоем набивать карманы любыми попадавшимися под руку палочками, а потом поспешили к выходу, встречая новые группы прибывавших для пополнения запасов.

Глава 104

Боеприпасов у убитых Брейн не обнаружил. В магазине его дробовика оказалось шесть патронов, а у Фофо – восемь.

Этого было мало, но лучше, чем ничего.

В блоке оказалось немноголюдно – пользуясь обстановкой всеобщей свободы, арестанты путешествовали по судну, с интересом исследуя самые отдаленные его уголки и включая каждый тумблер и размыкатель, которые им попадались.

Эта любознательность уже спровоцировала несколько пожарных тревог, но очаги возгорания пока были успешно погашены автоматической противопожарной системой, а «революционный штаб» по внутренней связи выпустил объявление, что каждый, кто станет источником опасности для судна, будет уничтожен.

Однако не все слушали объявления, и пожарные тревоги продолжились.

А между тем в северном секторе все еще слышалась стрельба – несколько забаррикадировавшихся офицеров, как могли, сдерживали наступление мятежников.

Брейн сразу заметил развалившегося на его койке здоровенного канзаса, и Фофо оказался прав, тот был какого-то необыкновенного размера. Однако внести ясность следовало немедленно.

– Эй ты, это мое место! – сказал Брейн, останавливаясь рядом. Гигант открыл глаза, затем поднялся во весь свой рост, глядя на Брейна сверху вниз.

Все присутствовавшие затаили дыхание, ожидая схватки. Да, у Брейна было оружие, но он, похоже, не собирался пускать его в дело, да и выглядел после больнички не ахти каким атлетом. То же, видимо, думал и канзас-захватчик, однако, встретившись взглядом с варваром, понял, что исход этой схватки будет для него однозначным.

– Да и пожалуйста, – отступил он. – Это вообще не мой блок – я к себе пойду.

И он ушел, а застывший Фофо наконец оттаял и покачал головой.

– Ну ты даешь, Томас. Я думал, он нас сейчас схарчит.

– Как видишь – не схарчил.

Брейн уселся на свою койку и хлопнул рядом, приглашая Фофо сесть. Тот с готовностью повиновался, не забыв погладить ладонью особое место.

– Что ты думаешь про Сингера? – спросил Брейн, поглядывая в сторону компании канзасов, которые играли в какую-то новую игру, используя цветные фантики и клочки пластика. Похоже, на щелбаны.

Сингер был тем самым дерзким и злобным канзасом, который обещал выкинуть Брейна с его места, когда закончится льготный восстановительный период, во время которого варвар был на особом охранном положении. Однако за время этого срока статус Брейна заметно изменился, и Сингер не решился на драку с ним, однако лучше к нему относиться не стал.

– А что мне про него думать? Урод, да и только.

– Я не в этом плане. Он как, с башкой-то дружит?

– Как это?

– Смекалистый он?

– А, это да. Он же как сюда-то попал – в одиночку захватил бинбард, но без приказа.

– Бинбард?

– Ах, ну да, ты же не пехотный. Это такой вкопанный на позиции ящик из кристаллической брони. Его никак и ничем не возьмешь, если только с орбиты чем покрепче не шарахнут. Бывало, окружат бинбард, постоят да и пойдут дальше, а он так и остается со всем экипажем и закрытыми бойницами. Если жратвы хватает, то и полгода продержаться может.

– И как же вы поступали, если в тылу, считай, вражеская крепость остается?

– Ну, подгоняли гуттенпиллер и с ним пару цистерн соединителя, и он в своем смесительном узле готовит две тысячи кубов раствора, и потом этот бинбард заливали и ждали, когда застынет. А потом можно не бояться, что в спину стрелять начнут.

– А как же те потом выбирались?

– Я не знаю, – пожал плечами Фофо. – Никогда не интересовался.

– А как же Сингер захватил этот бинбард?

– Таблеток у фельдшера спер и наширялся – двое суток его не было, в канаве валялся на нейтральной полосе. А там, значит, двое разведчиков вражеских оказались – в соседней канаве, и так случилось, что в этот момент Сингер в себя пришел и слышал, значит, как они про пароль и код пропускной говорили.

Поговорили и разошлись, а он снова провалился в отключку. И когда уже окончательно очнулся, его с похмелюги корчить стало, ну он и поперся к ближайшей постройке, а это и был вражеский бинбард. Он стал молотить по крышке, оттуда спросили кто, и выехал пульт – он набрал правильный пароль и номер. И все – ему открыли. А на поясе у него «полис-двести шесть», он с ним как в наряде был, так сдать и не успел – наширялся, я же говорил.

– Да, говорил, – кивнул Брейн.

– Ну и он только там окончательно понял, что не дома, и начал палить по сторонам – так всех и перебил, они же не ожидали такого.

– Весело.

– И не говори. Потом его похвалили было, но ротный сообщил, что это залетчик, каких мало, что в нем химии больше, чем мозгов, и что он с наряда свалил прямо посреди ночи и штандарт полка полночи был без охраны. Короче, дали срок.

– Так он сидит первый срок?

– Ну что ты – тут таких почти нету. Это я тебе про первый срок рассказал, а так у него их уже больше. А чего ты про него спрашиваешь?

– Хочу с ним побеседовать.

– Да на кой?

– На той, что нам вдвоем не сдюжить.