Книга Охота на охотника - Андрей Николаев

Лицо, настолько прекрасное, что при взгляде на него отказывались служить все чувства, кроме преклонения, дышало кротостью и милосердием. Изящные руки, способные доставить забытье или приглушить любую боль своими объятиями, казались сотканными из света звезд. Прекрасные могучие крылья трепетали за спиной, подобно плащу невиданной расцветки. Их складки казались мягче любой ткани, когда-либо созданной человеком.

Ему не нужны были украшения – любые драгоценности померкли бы рядом с его красотой. Сверкающие рога над высоким чистым лбом казались естественной короной, увенчавшей прекрасную голову.

Прежде чем существо заговорило, Сандерс уже знал, насколько ничтожны люди в сравнении с ним: неуязвимое, практически бессмертное, не нуждающееся ни в пище, ни в отдыхе, оно могло жить среди звезд в глубинах космоса, обходясь без любых приспособлений, с помощью которых человек, возомнивший себя равным богам, пытался покорить Вселенную. Холод и мрак, адский пламень и невыносимый свет – ничто не могло стать преградой для божественного создания.

Волшебный голос, зазвучавший в голове, заставил Сандерса забыть о внешнем очаровании существа и отдаться на волю блаженства, подхватившего его, как облако, и мягко закутавшего в незримые покровы.

– Люди… насколько быстро мне прискучило развлекаться, исследуя устройство вашего убогого общества, настолько интересным оказалось общение с отдельными личностями. Ошибается тот, кто считает, что социум становится общим организмом, управляемым избранным интеллектом. Лишь сложение индивидуальностей может дать хотя бы приближенное понятие о возможностях единицы. И гораздо интересней наблюдать за каждой, даже самой ничтожной в своем невежестве личностью. Низшая ступень, на которой вы стоите, не позволяет вам заглядывать настолько далеко, чтобы осознать мое величие. Вы ведь согласны с этим?

Сандерс хотел бы выразить словами, что творилось в его душе, но не было слов, чтобы подтвердить великую истину, открывшуюся перед ним. Он ревниво взглянул на Полубоя и Лив и с гордостью увидел, что они разделяют его чувства. Если бы он знал, чем может пожертвовать, лишь бы этот голос, этот взгляд были вечно обращены на него… Но даже его жалкая жизнь будет лишь мелким камешком под ногой божественного существа и вряд ли заставит его обратить внимание под ноги. Пыль, тлен, прах – вот что такое он, Ричард Сандерс.

– Хорошо. – Это одобрение отозвалось в груди Сандерса небывалым всплеском восторга. – Я вижу, вы понимаете меня, если только это возможно. Оставьте нас, – существо грациозно взмахнуло рукой, отсылая счастливцев, которые служили ему, – к чему нам лишние глаза и уши, если вы готовы повиноваться мне в жизни или в смерти.

Чудесное создание поманило их за собой, и, словно прикованный к нему невидимыми цепями, Сандерс двинулся вслед за ним. Как неловки, как суетливы его движения… О, если бы он мог, он пополз бы вслед за чудом, созданным Господом, лишь бы не осквернять его взор невзрачными движениями своего хилого смрадного тела.

– Мою скуку, томление духа, невозможность донести с высоты своего разума хоть толику истины не смогли понять даже те, кто стоял рядом со мной по праву рождения. Глупцы и невежды! Они смогли лишь отторгнуть от себя то, что не в силах были уложить в систему ничтожных правил, созданных для рабов. Поиск, вечный поиск истины закончен, и я познал ее, но тем самым подписал себе приговор на вечное одиночество. Но один из вас, люди, смог заинтересовать меня и даже развлечь.

Грациозный взмах крыльями открыл перед Сандерсом прозрачную стену с замурованными, повисшими, как муха в янтаре, человеческими телами. Два мужских и одно женское, распластанные, как лягушки под ножом исследователя, с удаленными внутренностями и рассеченной и свернутой кожей, открывавшей розоватые мышцы. Восторг застыл на их лицах, в обнаженных телах чудился призыв продлить запретное наслаждение, чтобы позволить раздвинуть границы собственной ограниченности и доставить своими муками хоть что-то похожее на удовлетворение сказочному повелителю.

– Счастье и восторг ждут и вас. И вы испытаете смертное наслаждение, отдавая то единственное, что вы можете отдать, – вашу жалкую жизнь. Готовы ли вы к этому?

Сандерс протянул руки, умоляя предоставить блаженство первой смерти ему.

Полубой сорвал плащ, рванул на груди заскорузлую от крови полосатую майку.

Лив рухнула на колени в отчаянии, что первой будет не она.

Две стремительные тени вырвались из ниоткуда и опрокинули чудотворное создание, воздевшее к небесам изящные руки. Дикий, на грани ультразвука (а может, и за гранью его) визг ударил под череп, казалось, даже минуя ушные раковины, стирая наваждение. Сандерс со страхом увидел свои простертые вперед руки, Лив оглядывалась, не понимая, почему она оказалась стоящей на коленях.

– А-а, гнида рогатая! – взревел Полубой.

Риталусы рвали поверженное тело, не позволяя противнику подняться на ноги. Наконец это ему удалось. Распахнулись огромные крылья, встопорщенные локтевые и коленные рога делали огромную фигуру воплощением возмездия. Движения его были столь стремительны, что глаз не успевал уследить за его перемещениями. Человеческий глаз, но не глаза чешуйчатых демонов, в которых превратились риталусы. Уворачиваясь от смертельных ударов, они терзали и рвали на части беспомощное перед их яростью тело фиолетового существа.

– Низшие, низшие!!! – зазвучал в мозгу Сандерса панический призыв.

Полубой, с саблей в руке следивший за схваткой и не решавшийся вмешаться, развернулся к хлынувшим в зал бородавчатым уродам. Сандерс вытер пальцы о куртку, рукоять ланскнетты удобно легла в ладонь.

– Ну вот, – удовлетворенно пробормотал он, – а то: наслаждение смертью! Лив, держись за нами! – крикнул он.

Выхватив взглядом высокую, на голову выше троллей, фигуру Керрора, Сандерс бросился к нему.

Нет, искусство сабельного боя эти твари еще не постигли. Впрочем, им это было и не нужно, с такими-то клинками. Но тут лезвие, разрубающее все на своем пути, встретило такое же, оказавшееся способным его задержать. И отбить. Размахивая ятаганами, будто это были дубины, тролли попытались задавить Полубоя и Сандерса массой своих крепких тел, но это была не схватка в тоннеле, где негде развернуться. В огромном зале места было много. Да и сдвинуть с места глыбу Полубоя было совсем непросто. Ох, как легко себя чувствовал Сандерс, сбросив наваждение. Ланскнетта летала в руке, встречая не уступающие ей по крепости лезвия, но превозмогая умелостью бойца. Сандерс крутился волчком, делал вольты, пропуская мимо смертоносную сталь, и рубил, колол, разваливал зеленые черепа, отсекал лапы, полосовал клинком поперек бочкообразных тел и никак не мог насладиться упоением боя.

Мичман валил троллей, будто косой косил. Зеленая кровь стекала по его лицу, искаженному в жуткой гримасе, сабля сбивала в сторону ятаганы, пробивая неуклюжую защиту, и разваливала тела, не встречая сопротивления.

Внезапно все кончилось. Сандерс недоуменно огляделся, переводя дух. Тролли исчезали в разных концах зала, словно проваливаясь сквозь землю. В центре, на потускневшем фиолетовом теле копошились риталусы. Сандерс и Полубой осторожно приблизились, все еще опасаясь гипнотического воздействия.