Книга Леннар. Чужой монастырь - Антон Краснов

Впрочем, это в прямом смысле было актом мило­сердия. Для знающих, что такое амиациновые муки...

Акил и Трендам разработали и внедрили ряд карди­нальных мер по пресечению распространения эпиде­мии. Так, помимо прочего, были закрыты ВСЕ прохо­ды между Уровнями. Право на перемещение между территориями сохраняли только неуязвимые для амиацина гареггины. Были подняты из архивов Академии и Храма все имеющиеся в распоряжении методики вы­явления болезни на ранних стадиях. Все сардонары, у которых обнаруживалась амиаииновая лихорадка, уничтожались собственными же собратьями — понят­но, при полном соблюдении мер предосторожности, чтобы не заразиться самим.

Характерно, что на своих местах остались практи­чески все высокопоставленные Обращенные, как-то: первый оператор Эдер, магистры Академии, ну и, само собой, еще раньше обозначившие свое отношение к Акилу эрм Кериак-Йол и начальник основного транс­портного отсека Ихил. Третьего предателя, сьора  Бельтара, уже не было в живых: его убил один из людей Ингера.

Сам Ингер конечно же был в стане Леннара. Лагерь последнего на Нежных болотах оставался одним из по­следних мест на Корабле, где не установилась хотя бы формальная власть сардонаров. (Ну а дауд бир-Дайлем уже успел продекларировать свое благоговение перед соправителями Акилом и Грендамом и, выстроив пе­ред дворцом всю дворцовую стражу, приказал воинам петь гимны, восславляющие Леннара. Если бы они уз­нали, что двое бойцов этой дворцовой стражи недавно удостоились чести пасть от руки самого божества, гим­ны, верно, были бы еще громче и истовее.)

Итак, Костя Гамов, Неделин, Абу-Керим, Епанчин, Камара, Неделин и другие земляне из числа тех, что уцелели в мясорубке в Академии, вернулись в окрестности Дайлема вместе с остатками отряда Кал­лиеры и примкнувшими к ним Обращенными из Ака­демии. Последних было немного, всего лишь пара со­тен, и, таким образом, на Нежных болотах собралось немногим более трехсот пятидесяти человек, желаю­щих получить от жизни чуть больше, чем существова­ние под милосердной властью сардонаров. Пусть даже в новых горизонтах и с новыми возможностями...

Обстановка в лагере была очень напряженная. Об­щение было сокращено до минимума. Даже самые раз­говорчивые старались перебрасываться коротенькими и ни к чему не обязывающими фразами, словно вер­нулся нелепый мракобесный закон Семи слов, данный Храмом для исполнения людьми простого звания и за­прещающий употреблять в одной фразе больше озна­ченного количества слов. Немногие могли позволить себе общаться по-иному... Да и то ни до чего хорошего не договаривались, как вот Гамов и Лейна.

А модуль, в котором находился среди прочих гареггин Исо, все висел над Нежными болотами. Время от времени он срывался с места и проходил все болота из одной оконечности до другой, а потом взмывал вверх, высоко-высоко, почти до уровня «небес», и из кабины был виден серый пласт перекрытия верхнего Уровня, скучный и бугристый, с бурыми наплывами, похожий на опрокинутую пустыню. Впрочем, «небеса» были та­кими не везде, тусклые сегменты перемежались ярко освещенными — белыми, ярко-желтыми и алыми, и свет бил в глаза с такой силой, что не спасал и оптиче­ский фильтр кабины. К таким «небесам» сардонары подлетать не рисковали, опасаясь за свою жизнь; хотя, бесспорно, и не могли знать земной легенды об Ика­ре...

Отсюда, сверху, удивительные картины открыва­лись скучающим повелителям Верхних и Нижних зе­мель. Жирные пласты болот простирались на три­дцать — тридцать пять белломов в длину и в иных мес­тах раздавались до пяти километров в ширину. Берего­вая линия была весьма разнообразной: болота наплывали и на осыпающиеся каменные глыбы, и на заросли угнетенных карликовых деревец, перемежа­лась чередой глубоких балок, заполненных меняющей цвет жижей и пускающих большие сернистые пузы­ри... Но в том месте, где раскинулись лагерем люди Леннара — Элькана — Каллиеры, болота были вынуж­дены отступить. В их толще была выбита огромная дыра, и чтобы ее не захлестнуло, задавило всей неиз­меримой илистой массой, болота удерживали уже не каркасы силовых полей, а вполне материальная ка­менная стена, наведенная и скрепленная Большим транспортером. На отвоеванном у болот пространстве виднелась крыша медицинского центра Строителей, поднимающегося из придонных осаждений теперь бо­льше чем на половину своей высоты.

Здесь священнодействовал Элькан.

Он собрал два Больших биотранспортера и неско­лько Малых. Кроме того, он отрегулировал примерно треть оборудования медцентра — ту его часть, которую он намеревался задействовать в своей работе в целом и в своем финальном эксперименте в частности.

Отвоеванный у Нежных болот участок суши и фраг­мент берега, на котором при помощи тех же Больших биотранспортеров на скорую руку возведено что-то вроде казарм, были обнесены привычным барражем; несколько маячков охранной системы были вознесе­ны на высоту тридцати анниев и зафиксированы при помощи трех гравиплатформ. Такая система безопас­ности, впрочем, могла предупредить разве что визиты «бродячих» гареггинов и тех смельчаков из числа дайлемитов, что Набирались духу посмотреть, «что такое деется на этих жутких болотах».

— Такое не может продолжаться долго,— угрюмо сказала Элен Камара в один отнюдь не прекрасный день, когда на ее глазах на береговой линии болот вы­ткался из сумрачного серого воздуха очередной экспе­риментальный блок Элькана, внутри которого на этот раз находились птицы. Опыты с перебросками живой плоти шли вовсю...— Я не понимаю, о чем думают эти местные... Мне совершенно неясна их логика. Это уже не привело ни к чему хорошему, а дальше будет только хуже.

— А я полагаю, что нам нужно взять одну из гравип­латформ и двигать к шлюзу, который выведет нас в от­крытый космос, а там как бог даст, и на все воля его... бу-бу-бу...

Так как нанотехнолог Хансен пробубнил эту фразу в который уж раз, француженка даже не стала делать вид, что прислушалась к его словам, а просто развер­нулась и досадливо махнула рукой. Однако случив­шийся тут поблизости капитан Епанчин сказал, обра­щаясь к обоим собеседникам:

— А что тут думать? Профессор Крейцер, как обыч­но, увлечен экспериментом и ничего вокруг себя не видит. Даже того, что Акил уже владеет мощным ору­жием, которым он всех пугал. И применяет его напра­во-налево! Образ мысли Леннара для меня вообще за­гадка. Хладнокровно погубил дело всей своей жизни, сделал сардонаров во много раз сильнее и опаснее, и хоть бы хны!.. А ведь Академия столько воевала с этой сектой.

— Сардонары убили стольких наших!..— сказала Камара.— И добьют оставшихся, если мы не предпри­мем решительных шагов.

— А я полагаю, что нам нужно взять одну из гравип­латформ...— завел свою шарманку Хансен.

От него отмахнулись как от чего-то докучливого и бесполезного. Элен Камара, которая явно начинала закипать, бросила:

— Сардонары — это даже не люди, а кровожадные и бесполезные твари. Вроде пиявок. И смотреть на них надо как на пиявок: присосалась — оторвал и выбро­сил!

— Я сам видел, как на Большом гликко убивали на­ших,— вмешался Константин.— К слову, я тоже был сардонаром. Так что не надо, Камара, рассуждать о пи­явках. Кстати, внутри меня существо, чем-то эту пияв­ку напоминающее. Так что я должен быть особо вами любим.