Книга Брак - Диана Джонсон

Не то чтобы она не верила в самопожертвование, в сомнительную добродетель, которую всегда навязывают, в особенности женщинам, и от которой у них возникают физические недомогания. Ей вспомнилась недавняя головная боль. Но сознание того, что, побывав в тюрьме, она заранее искупила будущий грех с Антуаном де Персаном, приносило ей чувство глубокого удовлетворения.

* * *

– Одно из величайших преимуществ моего призвания, – говорил аббат, поднимая бокал для первого тоста, – сочетать браком женщин, которых я знал еще маленькими девочками, потом причащать их самих и их мужей – в первый раз за супружескую жизнь – и, конечно, крестить их первенцев, а потом и остальных малышей… Я хорошо помню Анну-Софи с кудряшками, с вечно разбитыми коленками. Тогда она увлекалась верховой ездой, и было ясно, что этим искусством она способна овладеть в совершенстве. Но, будучи чистой сердцем, она никогда не забывала о своем долге. Желаю Анне-Софи, только что связавшей себя священными узами с Томасом, в будущем безропотно переносить все невзгоды и беречь то, что они вправе считать своим счастьем…

Анна-Софи ускользнула в бабушкину спальню, чтобы переодеться к отъезду. Снизу доносились веселые голоса; выпив шампанского, гости затеяли танцы. Где-то в глубине ее тела начинал распускаться бутон облегчения, словно она проглотила китайскую бусинку – их тех, что в воде превращаются в крошечные цветы и замки самой неожиданной расцветки и формы, – и этой бусинкой был брак. Только теперь она начинала понимать, что она уже замужем. Вместе с радостным трепетом возник оптимизм, которого прежде она никогда не ощущала, или по крайней мере успокоенность: что сделано, то сделано, а если что и не так, какая теперь разница. По крайней мере о диете можно забыть! Неудивительно, что она воспряла духом.

Если обратного пути нет, остается только смотреть вперед. Тим разглядывал свое неизменившееся лицо в зеркале, пока развязывал свадебный галстук и снимал костюм. Войдя в кабинет и закрыв дверь, он увидел там мадам д’Аржель, бабушку Анны-Софи, которая украдкой курила сигарету. При виде Тима на ее морщинистом старческом лице отразилась смесь радости и паники.

– А я вас знаю, – сказала она. – Мне не разрешают курить.

– Кто?

– Моя сноха, все остальные и врач.

– Ну и черт с ними! – решил Тим. – Останьтесь здесь, мне надо только сменить пиджак. Курите, я разрешаю. В конце концов, сегодня день моей свадьбы.

Выйдя в коридор, он услышал голос отца.

– Выпьем за Анну-Софи и Тима, – говорил Джерри Нолинджер, явно стесняясь публики, но выказывая оживление и неподдельную радость. – Надеюсь, они будут счастливы, как и все мы, а может, и еще счастливее! Нет, я что-то не то говорю… Пусть будут самыми счастливыми из нас, каким только может быть человек. У Тима нет никаких причин горевать, ведь в жены ему достался сущий ангел. Спасибо всем друзьям, благодаря которым наше пребывание во Франции стало таким приятным. Еще раз спасибо! Так выпьем за Анну-Софи и Тима!

– Верно! Правильно!

Тим обернулся и увидел Анну-Софи, выходящую из бабушкиной спальни. Ее смех он расслышал сквозь мешанину английских и французских возгласов гостей, бросившихся навстречу им. Окруженные толпой со всех сторон, они протянули друг другу руки.