Книга За далью волн - Роберт Линн Асприн

Глава 48

Питер расхаживал по своему шатру, до боли сжав зубы. Ланселот неумолимо рвался на волю.

«Он хочет вернуть себе свое тело. Его право. Ответь ему взаимностью. Убирайся, убирайся, УБИРАЙСЯ!» Питер схватился за голову. Боль немного унялась, но он понимал, что пройдет еще дня два-три, и он окончательно перестанет владеть собой. Ланселот отвоюет свое тело, а Питеру придется вернуться в свое — в лабораторию Уиллкса.

Ему и так уже с превеликим трудом удавалось сосредоточиться и вспомнить реальный мир — привычные, современные слова и понятия ускользали. Временная афазия. Чуть раньше этой ночью Питер целый час не мог вспомнить слово «пистолет» и для чего он нужен.

Он мерил шатер шагами. Пять туда, поворот, пять обратно. Всякий раз, доходя до стенки, Питер не пригибался, задевал макушкой холодную ткань, и ее прикосновение хоть немного его успокаивало.

«Думай, думай, думай».

Самая неприятная часть операции начиналась тогда, когда командир, сделав все, что от него зависело, ждал, как поведет себя враг. Питер пытался придумать, кого бы приставить к Медрауту в шпионских целях, но так и не придумал.

Гвин выполнял еще более ответственное поручение — он шпионил за Мирддином. Корс Кант отсутствовал. Наверное, догадался, откуда к Меровию попала бутылка с отравленным вином, и потому сам себя уволил с должности штатного шпиона Ланселота.

Как бы то ни было, и бард, и Анлодда исчезли вскоре после того, как Питер расстался с ними на биваке Артуса. Воины, посланные Питером на поиски Корса Канта и его подружки, вернулись ни с чем.

Кей и Бедивир, по всей вероятности, ломали головы над тем, как бы поскорее избавиться от Ланселота и учинить бунт против Артуса, так что на них положиться было нельзя. Меровий умер. Гвинифра и Моргауза, скорее всего, оставались в Камланне, в трех неделях пути от места завтрашнего сражения. В любом случае ни та, ни другая на роли шпионок не годились.

Питер решил, что лучше всего для слежки за Медраутом подходит Хир Амрен. Они уже воевали, так сказать, в одной упряжке под командованием Меровия, когда производили захват триремы. Теперь Питер произвел Хира Амрена в командиры кавалерии, что по современным понятиям равнялось званию полковника. Под командование Хира Амрена были отданы две когорты личной гвардии легата. Но в преданности этого человека Питер не был уверен на все сто.

«Проклятие! Он пытался посмотреть на часы.., я точно знаю!» Питер мысленно проклинал себя на все лады, продолжая расхаживать по шатру. «Почему я не послушался инстинктивного чутья, почему не прикончил Медраута, когда у меня была такая возможность?

Потому, что и так пролилось уже слишком много крови.

Много. Но недостаточно. Должны погибнуть еще двое. Убей двоих — Мирддина и Медраута, и покончи с этим!» Поставив себя на место Селли, Питер решил, что она наверняка тоже следит за ним с чьей-нибудь помощью. Это мог быть человек верный, который докладывает Селли обо всех действиях Питера. Следовательно, если он примет решение прикончить и Мирддина, и Медраута, и первым убьет не того, кого следовало бы, Селли немедленно узнает об этом и испарится, не дав Питеру найти себя, кем бы она при этом ни была. Она поспешит осуществить свое грязное дело, а Питер останется один-одинешенек, без готового оказать ему помощь Бланделла, и тогда ему придется только ждать предательского удара в спину.

Разницы никакой. Питер так или иначе не был готов совершить убийство. Ведь на самом деле он — не Ланселот из Лангедока. Жизнь человека слишком много значила для Питера, чтобы он мог просто так взять и убить парня — только потому, что ему, видите ли, показалось, что тот глянул на несуществующие часы, когда Питер спросил его, который час. Мирддин — либо Селли, либо Марк Бланделл. Но несмотря на то, кто из двоих ученых из двадцатого века обосновался в теле старого чародея, оставался еще и сам Мирддин.., и кому об этом лучше знать, кроме Питера. Убить тело Мирддина означало расправиться с самим Мирддином — ни в чем не повинным старым маразматиком.

А уж это было бы самое настоящее убийство — непростительный смертный грех.

Если в теле Мирддина жила Селли Корвин, то Питер мог оправдать себя за убийство старика желанием предотвратить еще большее зло: что бы ни задумала сотворить Селли, из-за этого всему миру Питера грозило превращение в девственный лес — похоже, необитаемый. Ни городов, ни промышленной революции, ни техники.

Ни войн, ни преступлений, ни страданий.

«Дерьмо собачье! Откуда мне знать? А вдруг в этом мире царят голод и эпидемии?

Вот так ты думаешь? Там все, как в реальном мире?» Питер расхаживал по шатру, время от времени остужая голову прикосновением к холодному полотну. Ткань пахла копченым сыром — в этом шатре многие годы жгли очаг, и дым выходил через дыру наверху. «Если Мирддин — это Селли, я убью его». Питер принял решение, и на душе у него сразу полегчало. А если Мирддин — это Бланделл? И как быть с Медраутом?

Питер дошагал до края шатра, развернулся и сделал пять шагов к выходу. Настал самый волнующий момент: он сделал все, что мог, и теперь должен был ждать шага со стороны треклятой Селли Корвин.

Питер услышал шаги. Кто-то приближался к его шатру. Смит остановился, замер, глядя на полог, закрывавший вход. Сердце его часто забилось. Он весь дрожал мелкой дрожью.

«Если чему-то суждено произойти, то это произойдет СЕЙЧАС».

Здоровенный верзила — младший командир — откинул полотнище, отсалютовал Питеру. Тот ответил кивком — побоялся поднять для приветствия дрожавшую руку.

— Прошу прощения, принц легат, твой с.., я хотел сказать: твой оруженосец, Галахад Младший, к тебе.., с гостем Гвин оттолкнул стражника и ввалился в шатер. За собой он тащил за руку старого склеротика — а может быть, террористку из ИРА — Мирддина.

— Скажи ему то, что сказал мне, — распорядился Гвин.

— Час пробил, Питер! — воскликнул Мирддин. — Она вот-вот нанесет удар. Мы должны остановить ее!

Питер вдруг ощутил ледяное спокойствие. Яснее ясного: ожиданию конец. Так или иначе — он вышел на финишную прямую.

— Оставь нас, — велел Питер сыну Ланселота.

— Государь, я следил за ним, как ты повелел, но он меня заметил и начал говорить… — Гвин умолк. Питер выжидательно смотрел на него. Тот обиженно отпустил руку Мирддина и вышел из шатра.

Мирддин ждал этого мгновения, нервно переминаясь с ноги на ногу. Когда полотнище, закрывавшее вход, опустилось, он повторил голосом, дрожащим от волнения:

— Час пробил! Она того и гляди, нанесет решающий удар.

— Вот как? Значит, ты знаешь, кто она?

Мирддин глубоко вдохнул, облизал пересохшие губы.

— Я говорю о сыне Артуса, Медрауте. «Естественно. Вот только кто из вас — кто?» — Я приставил несколько человек наблюдать за Артусом, — объяснил Мирддин, — рассудив, что удар, скорее всего, будет направлен именно на него. Ты же помнишь, какова была цель Селли? Слава Богу, я оказался прав. Медраут исподтишка всю ночь занимается тем, что заменяет гвардейцев Артуса своими людьми, а только что у него была тайная встреча с Кеем. Началось, Питер!