Книга Кровь, или 72 часа - Дмитрий Григорьев

— Дэнис, вы же понимаете, что Вироника уже не в состоянии эффективно снабжать свои органы кислородом, — послышался за спиной чей-то голос. — Лечебные дозы медикаментов, поддерживающие сердце, больше не работают, — подошел дежурный врач, — и повышать мы их уже не можем. Мне очень жаль, но я боюсь, что пришло время отключать аппарат.

— Но этого можно избежать! — вмешался семейный адвокат. — Группа из ассоциации «Подари жизнь» хотела бы побеседовать с вами.

— Что?! Еще одна секта?

— Нет-нет! Это медицинская организация!

В дверях появилась крупная женщина:

— Я сожалею о том, что произошло с Вироникой. Врачи сообщили нам, что они бессильны помочь вашей жене, но сама Вироника может помочь другим, если станет донором, — раскатам ее громового голоса было тесно в небольшом боксе.

— Донором?! Но ведь у нее генетическое заболевание! Кому нужны ее органы?!

— Ее анализы показывают, что функции почек и печени в норме, а если высокая доза кардиостимуляторов не окажет токсического эффекта, то и сердце может кого-то спасти.

— Да, но у нее были почечные камни!

— Пока вы ехали, мы сделали рентген и камней не обнаружили.

— «Вот видишь, Виня! Твой травяной чай сделал свое дело!»

Он горько размышлял о превратностях судьбы. Получалось, что Ника старалась не только для себя, но и для того, кого спасут ее ухоженные почки.

В боксе повисла неловкая тишина. От него ждали ответа.

— Я не вижу в этом ничего плохого. Очередь моей жены на пересадку легких давно подошла, но она все не решалась на операцию. Если она могла получить чьи-то легкие, то я не вижу причины, почему она не могла бы помочь другим.

— С этого момента вы не несете никаких финансовых обязательств перед больницей, хотя и будете находиться здесь, пока ищут реципиентов.

— Как долго? — с надеждой на отсрочку спросил Денис.

— Я думаю, в течение завтрашнего дня реципиенты найдутся. Очередь на органы огромная, и больным, чья очередь уже подошла, госпиталь выдал пейджеры. А сейчас нам нужно закончить с формальностями.

— Вот видишь, Виня, у нас есть еще завтрашний день! — прошептал Денис.

После того как бумаги о дарении органов были заполнены, представительница донорской организации открыла перед ним бархатную коробочку:

— Этот медальон теперь принадлежит Виронике. За ее геройское желание помочь смертельно больным людям!

С медальона на Дениса смотрело золотое древо жизни на скорбно-черном фоне.

«Я бы все отдал, чтобы этот медальон вручили тому, чьи легкие получила бы моя любимая! — боролся он с подступающими слезами. — Виня ты Виня! Как я упустил тебя? Почему не настоял на пересадке раньше? Ведь был же шанс!» — корил он себя.

Еще прошлой весной наблюдавший ее трансплантолог предупреждал:

— Тянуть нельзя! Следующее кровотечение может стать последним! Легкие придется ждать не меньше двух месяцев. И я не уверен, что у нас есть эти два месяца!

— Зачем? — испугалась тогда Ника. — Ведь я чувствую себя лучше день ото дня. Придет лето, и я буду снова здорова, как в прошлом году.

— Врач знает, что говорит! — убеждал ее Денис.

И тут она застала его врасплох:

— Вот если ты сейчас скажешь, что надо, тогда я соглашусь.

— Ну, если хочешь подождать до лета, давай попробуем, — пошел он тогда на попятную.

Теперь он не простит себе той минутной слабости до конца своих дней.

— Следующей весной у нас будет ежегодное чествование всех доноров, ушедших от нас в этом году, — прервал его мысли басовитый женский голос. — Имя Вироники будет увековечено на Стене Чести, которая находится на первом этаже главного корпуса больницы…

Тем временем медсестры ассоциации «Подари жизнь» подключали одну за другой капельницы с растворами для поддержания организма как носителя донорских органов. Сердце Ники забилось веселее, показатели на мониторах стали возвращаться в норму.

* * *

Ника вновь была в прошлом декабре. Сознание быстро возвращалось, и ей становилось легче с каждой минутой. Привезенный скорой кислород творил чудеса. Она уже отчетливо понимала, что находится у себя дома, и ясно различала испуганное лицо мужа. Ника вспомнила, как он оттащил ее от полной крови раковины и усадил на кровать. В тот момент ей казалось, что все это происходит не с ней и что она наблюдает за собой со стороны.

Поток живительного кислорода поставил все на свои места. Она слабо подняла руку и погладила Диню по щеке.

— Не волнуйся, милый. Мне уже лучше.

Он прижался к ее ладони и печально улыбнулся.

— Тебя забирают в больницу, — после длинной паузы прошептал он дрожащими губами.

Она видела, что он держится из последних сил, и ненавидела себя за это.

— В какую?

— В ближайшую.

— В этот гадюшник не поеду! Только в больницу Хопкинса!

Она увидела, как резко переменился Денис. Минута слабости прошла. Он снова был человеком действия. У него появилась новая задача. Нужно было во что бы то ни стало уговорить парамедиков ехать в любимую Никину больницу.

Тринадцать часов до срока

Когда формальности по дарению органов были улажены, за окном уже рассветало. Машина плавно скользила по улицам города, выбираясь на автостраду. Глубоко засевшая тоска стала постепенно вытесняться странным чувством облегчения. Трудно было понять, отчего именно оно возникло. То ли причиной был дополнительный день, который давал Нике еще один шанс проснуться, то ли то, что в конце своего сражения с болезнью она поможет таким же, как она сама, бойцам с тяжелыми недугами. А может, душу грело то, что ее имя навсегда останется в стенах больницы, которой она была так преданна. А скорее всего, все вместе взятое…

При виде их дома без огней смертельная тоска вернулась и выдавила из души необъяснимую легкость, возникшую по дороге. Он с трудом заставил себя выйти из машины и долго стоял на крыльце. Ключ застыл в руке. Заходить совсем не хотелось: «Зачем мне эти хоромы одному?»

Агрессивное рычание за дверью вывело из раздумий. На нижнем этаже был переполох. Нервная мамаша никого не подпускала к щенячьей коробке. Щенок каким-то образом вывалился из своего убежища и призывно пищал на холодном полу. В теплых руках слепой кутеныш сразу затих. Он крепко вцепился беззубым ртом в палец и начал его сосать.

— А ведь тебя не должно было быть! Мы хотели дать твоей мамке отдохнуть, да наша хозяюшка проворонила твоих родителей!

Ласковый голос хозяина успокоил злобно урчащую Пешу.

«Этот пушистый слепыш еще помнит ее руки, но, боюсь, он вряд ли увидит ту, благодаря которой появился на свет».