Книга Печать смерти - Ирина Цыганок

Но я не остановился.

«Златошвейка» была единственной гостиницей в Благородном квартале. Те, кто останавливается в Старом городе, обычно могли себе позволить откупить под временное жилье целый особняк. Но для тех, кто прибыл на пару дней или по иной причине не желал ввязываться в хлопоты с арендой, существовала эта гостиница, хотя цены в ней были крутые. Правда, и обслуживание клиент получал по высшему уровню, а комнаты в гостинице мало уступали королевским апартаментам.

Служитель на входе взглянул на мой неброский наряд недоброжелательно. По здешним меркам, одет я был бедновато, а значит, на постояльца не тянул.

– Я пришел к леди Ильяланне, она должна была остановиться в этой гостинице.

Взгляд привратника стал еще неприязненней – как я упоминал, в Каннингарде эльфы любовью не пользовались.

– Так что, любезный? Пошлете кого-нибудь сообщить ей?

Слуга еще раз покосился на меня и отступил в сторону.

– Леди недавно вернулась и просила посетителей направлять в ее комнату.

Следуя указаниям неприветливого привратника, я поднялся на второй этаж и прошел в самый конец коридора. Негромко постучал в белую с золотыми вставками дверь.

– Входи, Бурый, – раздалось из-за двери. Я толкнул створку. Ильяланна стояла в дальнем конце гостиной у окна. Ярвианна видно не было. – У меня не так много времени. К концу месяца мы должны быть в Гарьере, а значит, придется поторопиться с отплытием. Если ты с нами, у тебя будет не больше дня на то, чтобы закончить с делами здесь.

– Я уже сказал, что согласен.

– А вот такие решения не следует принимать поспешно. Помнишь, что я сказала в прошлый раз, Бурый? Тебе придется стать не просто телохранителем, но и членом нашего клана.

Я молчал, ожидая продолжения.

– Это означает отказаться от своего прежнего имени, – подчеркнула фея.

– Что, для этого требуется какая-то особенная процедура? – Я не очень понимал, чего она ждет от меня.

– И процедура тоже. Но не это главное. Чтобы войти в нашу семью, тебе придется отречься от своей.

Отречься от семьи? Я представлял свою службу несколько иначе.

– Значит ли это, что я должен буду разорвать все связи с родителями?

– Вовсе нет. Но, войдя в клан, ты перестанешь быть человеком. Не в физиологическом смысле, конечно.

– Буду рад назвать тебя братом, – старательно выговаривая слова чужого языка, произнес Ярвианн, появляясь откуда-то из-за моей спины. Акцент у него был все такой же ужасный, он и сам это понимал, потому смущенно улыбался. Ильяланна метнула в его сторону сердитый взгляд; по ее мнению, братец вел себя слишком дружелюбно.

– Я принимаю ваше предложение, – заявил я, еще раз обдумав все сказанное. Я знал, что это эгоистичное решение, но не видел для себя другого выхода. Тихо дожидаться смерти в родительском доме оказалось мне не по силам.

– Хорошо. – Леди отошла от окна. – Приступай к сборам немедленно. В твоем гардеробе найдется приличный костюм? – Я оглядел собственную одежду – рубашка и летний кафтан были достойного качества. – Если нет, – продолжила фея, – нужно срочно подобрать тебе что-нибудь более… представительное. Ты теперь не наемный сторож, а телохранитель Золотых Листьев.

– У меня есть штаны и куртка из черного бархата, – растерянно произнес я. Не ожидал, что моему наряду будут придавать такое значение.

– На первое время сойдет, – кивнула Ильяланна. – У тебя не больше дня на сборы. Корабль, на котором мы планируем добраться до Гарьера, должен отплыть не позднее завтрашнего утра. А если бы ты успел собраться до сумерек, мы могли бы уйти с вечерним отливом.

– Успею, – заверил я.

Меня всегда пугали долгие проводы, но и уезжать, не попрощавшись, как в прошлый раз, я не хотел.

Родители ждали моего возвращения в гостиной. У матери покраснели и припухли веки, из чего я сделал вывод, что она успела всплакнуть. Да, объяснение будет нелегким.

– Мама, отец… – начал я, тщательно подбирая слова. – Мне тяжело сообщать вам об этом, но я должен снова уехать…

Трудно, не раскрывая истинной причины, объяснить, зачем нужно, едва вернувшись, вновь бросать любящую семью и отправляться невесть куда с двумя даже не инородцами – нелюдьми.

– Это безответственный поступок, достойный глупого и жестокого юнца, – вынес свой вердикт отец, выслушав мои неубедительные аргументы. – Но я не стану больше тебя отговаривать. Поступай, как знаешь, но помни: моего благословения ты не получишь!

Мать опять залилась слезами. Я постоял немного в гостиной с опущенной под бременем вины и невеселых мыслей головой, потом пробормотал: «Прощайте…» – и поднялся к себе в комнату. Мать кинулась было следом, но отец удержал ее: «Пусть идет».

Мне еще нужно было переодеться и взять сменное белье в дорогу. Пока набивал рубахами вещмешок, на квартальной колокольне пять раз пробил колокол, время поджимало. С минуты на минуту за мной должна была заехать моя нанимательница. На этом настояла сама Ильяланна: «Не собираюсь ждать на пристани, гадая, сумел ли ты закончить объяснения с родными, – заявила она. – К тому же путь до порта вдоль городской стены не многим длиннее дороги через Старый город».

Одежда была собрана, оставалось только вооружиться.

Михал караулил меня в коридоре, соединявшем мастерскую с жилой частью дома.

– Ты что творишь? – заступая мне дорогу, зло зашептал он. – Чего добиваешься? Хочешь свести отца в могилу? Знаешь, что здесь было после твоего последнего исчезновения, что он пережил? Что мы все пережили? Я не хотел говорить, чтобы мастер не расстроился. Думал, ты взялся за ум. А ты снова!..

– Снова – что? – спросил я, хотя прекрасно понял, на что намекает бывший приятель. Его попытка образумить меня забавляла и раздражала. Вообще-то прежде я не раз вправлял мозги более молодому и порывистому Михалу, когда тот сдуру влипал в какую-нибудь историю. А теперь, выходит, мы поменялись ролями.

– Собираешься сбежать! Послушай, я не позволю, господин Ардес мне как отец, я не дам тебе доконать его своими выходками!

– Рад, что ты будешь рядом с ним, когда я… уйду, – искренне заверил я. За тот недолгий срок, что мы не виделись, мой товарищ успел повзрослеть и посерьезнеть. Надеюсь, он будет опорой для моих родителей, когда меня не станет. – Позаботься об отце и маме в мое отсутствие. Они тоже любят тебя как родного.

Я собирался обойти Михала, но он неожиданно ухватил меня за грудки:

– Ты никуда не пойдешь! – Его голос готов был сорваться. – Я не пущу…

Без особых усилий я разжал вцепившиеся в куртку пальцы. Михал пробовал воспротивиться, но безуспешно – он был крепким парнем, но ему не довелось с мое поработать молотобойцем, да и переход через Гномьи Горы не прошел даром. Поняв, что не сумеет со мной справиться, Михал постарался смерить меня презрительным взглядом, но вид у него все равно вышел не злой, а скорее обиженный. Я с неожиданной болью и ревностью подумал, что он будет моим родителям хорошим сыном.