Книга Варяжский сокол - Сергей Шведов

– Ты убьешь не Сокола, боярин, а Черного Ворона.

– А разве Черного Ворона можно убить? – прищурился боярин.

– Видимо, нет. Ибо кто же тогда прилетит на брачный пир боярина Пяста?

– А что будет с Зорицей, ты подумал?

– Она будет женой твоего сына, Святополк, именно он вынесет ее из навьего хоровода. Именно ты будешь пестуном при князе Дире, пока этот олух в ум войдет. А если великий князь начнет косить глазом в сторону Итиля, напомни ему о доме гана Бегича и Черном Вороне, охотящемся за его душой.

Не ошибся боярин Святополк в этом варяге. Нет, не ошибся. Будет он каганом или нет, это еще вилами по воде писано, но Змею Тугарину он много крови попортит, если вообще его не изведет.

– Ладно, князь, – усмехнулся в седые усы боярин. – Пусть будет Черный Ворон.

Боярин Любомир и князь Горазд слушали Святополка с большим интересом. Здесь же за столом сидели и Дир с Пястом, но эти только похихикивали на разумные речи воеводы. Дир был сильно под хмельком и вновь потянулся к кубку, но его руку перехватил боярин Любомир:

– Не время напиваться, княжич. Завтра тебе пред тысячью глаз стоять и ответ держать. После отпразднуем и начало твоего княжения, и свадьбу Пяста.

На завтра назначена была свадьба Воислава Рерика с Зорицей. Княжич Дир дал слово варягу в присутствии многих людей и отступить уже не мог. Зато оставалась надежда, что не доживет залетный князь до светлого дня. И надежду эту подарил Диру не кто иной, как воевода Святополк.

– А ротарии ничего не заподозрят? – спросил осторожный Любомир. – Большой крови не хотелось бы.

– Так что тут заподозришь? – пожал плечами Святополк. – Повадился Ясный Сокол к чужой жене, а того не взял в расчет, что муж может до срока домой вернуться. А тут уж рус ты или простой мечник – большой разницы нет. Каждый вправе спросить за нанесенное ему бесчестье с мечом в руке. А все знают, что купец Рудяга – человек вспыльчивый и ревнивый.

– Есть кого ревновать, – расплылся в улыбке Пяст. – Слаще его Тамилы нет в Киеве женки.

Княжич Дир в подтверждение слов своего приятеля глупо хихикнул. Сплетни про жену купца Рудяги ходили по всему Киеву, и боярина Любомира нисколько не удивило, что варяг не устоял перед чарами распутной женки, которую и в глаза и за глаза киевские кумушки называли колдуньей.

– А Сокол точно прилетит сегодня ночью к Тамиле? – засомневался Горазд.

– Да не Сокол он, а Черный Ворон, – не согласился с князем Дир. – Мне об этом волхв Китовраса сказал. Вот и Пяст не даст соврать.

– Оборотень, что ли? – насмешливо спросил Горазд.

– А то, – кивнул головой Дир. – Сам видел его тень на стене.

– Что ж вы мне сразу не сказали, – расстроился Святополк. – Я на человека охочусь, а тут оборотень.

– Да не слушай ты их, воевода, – рассердился на пьяных юнцов Любомир. – Плетут абы что. Человек как человек.

– Беда в том, что я того человека только издалека видел, – как бы не промахнуться да не ударить не в того.

– А я, пожалуй, схожу с боярином, – сказал Пяст. – Убивать не буду, но подсказать могу.

– Лицо только закрой, – распорядился Любомир. – Чтобы ни одна живая душа тебя не опознала. А где сейчас находится купец Рудяга?

– Сидит у меня в яме, – пояснил Святополк. – Коли ротарии сильно гневаться будут, так мы его им явим, а коли смолчат, так скажем, что убег, побоявшись расплаты.

– Умно, – кивнул головой князь Горазд. – Желаю вам не промахнуться.

Ночь выдалась на удивление безлунной и беззвездной. К тому же сильно подмораживало. Боярин Пяст, обутый в червленые сапожки, подпрыгивал и подплясывал, чтобы согреться. Святополк шипел на него рассерженным селезнем. Сокола ждали с минуты на минуту. За спиной боярина и воеводы тяжело сопели нанятые за большие деньги люди. Было их ровным счетом шесть. И боярин Пяст очень надеялся, что наемные убийцы справятся с поставленной перед ними задачей. Сам он лезть под меч взбешенного ротария не собирался. Не боярское это дело – убивать из-за угла. На морозе Пяст стал быстро трезветь и уже горько сожалел, что вообще ввязался в это дело. Мог бы отправить простого мечника, но уж очень хотелось собственными глазами увидеть мертвого варяга, который вздумал встать между сыном первого в Киеве боярина и княжьей дочкой. Нельзя сказать, что Пяст был без памяти влюблен в Зорицу, хотя худого слова о девушке он не сказал бы. И ликом она приятна, и телом стройна. Но тут ведь не облик даже важен, а порода.

– Едет, – выдохнул вместе с клубком пара боярин Святополк. Убийцы таились во дворе Рудягиного дома, возле новенького, только что отстроенного амбара, от которого еще несло свежей стружкой. Слуги в доме были подкуплены, собаки приручены, и только сама хозяйка ни о чем, похоже, не догадывалась. Кажется, это именно она сейчас вышла на крыльцо, чтобы встретить приехавшего любовника.

– Он что же, один? – удивился Пяст.

– Ротарии к женкам гуртом не ходят, – вновь зашипел на молодого боярина воевода, – не бараны чай.

Возлюбленные недолго постояли на крыльце и скрылись в добротном купеческом доме. Воевода Святополк еще какое-то время выжидал, давая возможность парочке расслабиться на мягком ложе, и лишь затем скомандовал подручным:

– Давайте.

Пяст вошел в дом последним. То ли от мороза, то ли от волнения, но зубы сами собой стали отстукивать дробь у него во рту. Святополк обернулся и погрозил молодому боярину кулаком. Дом Рудяги сильно уступал в размерах боярским хоромам, да и ставлен он был в один ярус, а потому долго плутать в поисках ложницы не пришлось. Пяст за убийцами не пошел, остался в коридоре, замерев в неподвижности. Сначала из ложницы раздался бабий крик, потом грозный рык раненого зверя. И наступила тишина. Слышалось только сопение стоящего в проеме дверей воеводы Святополка.

– Все, что ли?

– Готов, – донеслось из темноты. – А что с женкой делать?

– Спеленайте по рукам и ногам и оставьте на ложе.

И вновь послышался бабий крик, а следом приглушенное ругательство:

– Кусается еще, стерва!

– Уходим, – сказал воевода и посторонился, пропуская подручных, которые выскользнули из ложницы один за другим. Пяст смотрел на них с любопытством и опаской. Вот вам и ротарий. Зарезали, как барана. А сколько было по его поводу шума. И Сокол-де он, и Черный Ворон.

– Иди посмотри.

Святополк зажег светильник и сунул его в руку Пясту. Молодой боярин не стал противиться. Затем его и брали с собой, чтобы он опознал убитого. Страха Пяст почти не чувствовал, успел уже навидаться трупов за свою короткую жизнь, зато его разбирало любопытство. В просторной ложнице было довольно светло, так что голую Тамилу, связанную по рукам и ногам, он увидел сразу и даже мимоходом погладил женку по ляжке. Глупо, конечно, но уж больно хороша белотелая колдунья. Пяст даже хихикнул от удовольствия, огибая ложе. А потом он увидел его – Черного Ворона. Огромный Ворон лежал на полу, раскинув черные крыла по сторонам, а из его груди, покрытой перьями, торчала рукоять кинжала. Волосы на голове Пяста зашевелились, он попробовал было закричать, но из его глотки вырвалось лишь змеиное шипение. И это шипение разбудило Ворона – он вдруг шевельнул крылами и стал медленно поднимать голову с острым клювом…