Книга Переиграть войну! В «котле» времени - Артем Рыбаков

— Антон, а мы сейчас будем выплавлять взрывчатку? — поинтересовался Трошин.

— Нет, на базу отвезем, а завтра определим, в какой бомбе какая, и тогда уж приступим… — В принципе, в начале войны еще не началась вся эта чехарда со взрывчаткой, характерная для более позднего периода, когда в бомбы пихали все, что угодно, лишь бы оно взрывалось, но рисковать понапрасну мне не хотелось.

— Понятно…

За час, вымотавшись до полного изумления, мы вытащили на берег все шесть бомб.

Кроме вооружения и бензина нашей добычей стали несколько приборов, вроде датчиков температуры масла двигателей и самолетных часов. Рацию снимать не стали, поскольку при взгляде на ее покореженную переднюю панель было сразу ясно, что лампы посадку не пережили.

Некоторые проблемы возникли при перетаскивании бомб к грузовику. Подъехать ближе чем на сто пятьдесят метров к самолету не получилось из-за довольно густо росших по опушке деревьев и рельефа, поэтому первую бомбу бойцы несли на слегах, продев одну палку в бугель, а вторую просунув сквозь перья стабилизатора. Ну и уломались же они! Пришлось нам немного напрячь серое вещество, после чего из пары выломанных стрингеров и листа дюраля были сделаны «санки», на которых и таскали остальные бомбы. Была идея даже буксировать эту волокушу за мотоциклом, но после недолгих раздумий решили не рисковать. Пока бойцы волокли последнюю бомбу, мы с Казачиной и Тотеном сидели на берегу, прикрывая отход. Внезапно Ваня стукнул себя по лбу:

— Тоха, я дурак. Там же лампочки должны быть!

— Ты чего? Какие такие лампочки? Перетрудился, что ль?

— Приборы чем-то подсвечиваться должны. А из лампочек маленьких знаешь какие электровоспламенители получатся?! Пару минут подождите, я пулей сбегаю!

Отказывать зараженному энтузиазмом Ивану я не стал, только выразительно посмотрел на часы:

— Даю пятнадцать минут. Я тут посторожу. — И, повернувшись к Тотену, сказал: — Алик, ты к машинам иди — подождете нас на опушке. Если что — рация у меня включена. Давай!

Проводив взглядом спину Алика, я прилег под куст и, накинув на себя развернутый шарф-сетку, достал из кармана командирское удостоверение погибшего пилота и открыл его.

«Семенов Сергей Аполлинарьевич, капитан, 121 — сбап», — прочитал я еще раз.

«Спасибо тебе, капитан, что дотянул до этого болота, что самолет твой не взорвался и не разломился, раскидав бомбы по болотине. Мы за тебя отомстим, ты не сомневайся!» — думал я, разглядывая фотографию молодого, лет двадцати пяти, военлета, чей боевой путь закончился всего на второй неделе войны. Тут мое внимание привлекли странные звуки, доносившиеся откуда-то из-за моей спины. Я прислушался. Из кустов, что росли в низинке метрах в пятидесяти по левую руку от меня, доносилось какое-то бормотание… «…бу-бу-бу… бу-бу-бу… ар… бу-бу-бу… ой».

* * *

«Из рапорта ст. лейтенанта Савостьянова Н. И., штурмана 121-го скоростного бомбардировочного полка.

27 июня мы вылетели всем полком на задание с аэродрома Старый Быхов. Боевой задачей была бомбардировка мотомеханизированных соединений противника в районе Дзержинска.

Вылетом руководил командир 121-го сбап полковник Дояр Сергей Александрович. К цели следовали в эшелоне 2000 метров в колонне звеньев. На подходе к Минску наш полк был перехвачен большой группой немецких истребителей. Командир полка приказал прорываться к цели, не обращая внимания на атаки противника. В районе г. Заславля наш самолет (борт № XXX) был обстрелян немецким истребителем, причем в первом же заходе был убит бортстрелок старший сержант Воропаев Семен. При повторной атаке был ранен командир экипажа капитан Семенов, и противнику удалось поджечь правый двигатель нашего СБ. Капитан Семенов приказал мне прыгать с парашютом. Я приземлился в районе железнодорожной ветки Радошковичи — Заславль и был подобран красноармейцами 64-й стрелковой дивизии. Вместе с ними я и выходил из окружения. Я полагаю, что самолет упал несколькими километрами западнее г. Заславля. О дальнейшей судьбе капитана Семенова Сергея Аполлинарьевича и старшего сержанта Воропаева Семена сведений я не имею. 24.07.1941».

* * *

«Интересно, кто это к нам „в гости“ пожаловал?» — подумал я, нажимая на тангенту.

— Ваня, Арт в канале. К нам «гости», заныкайся там. — И тут же продолжил: — Тотен, Арт в канале. Отходите, как и договаривались.

В ответ — сдвоенные щелчки тангенты — ребята меня отлично поняли.

Я аккуратно взвел затвор «ППД», вглядываясь в кусты. «О, вон ветка против ветра колыхнулась! А вон там мелькнуло что-то вроде винтовки. Ветки же не растут строго горизонтально, так?» — Мой мозг беспристрастно фиксировал и анализировал информацию.

На немцев это не было похоже. «Что лучше, подождать и посмотреть или обойти незваных гостей с тыла? Благо я могу отползти за кусты и пройти под берегом немного в сторону…»

Решил подождать развития событий. Через пару минут из кустов показалась голова мужчины. Незнакомец внимательно осмотрел раскуроченный самолет, берег и заросли тростника. Повернулся и сказал, обращаясь к кому-то:

— Уехали, товарищ батальонный комиссар. Похоже, мародерствовали тут, гады.

«Окруженцы — это точно! — подумал я. — Батальонный комиссар… это же что-то вроде майора по политчасти?»

В это время из кустов вышло шесть человек. «Да, с оружием у них негусто, — подумал я, — на шестерых — три винтовки и „наган“. Вот только что нам-то делать? Лишние рты нам ни к чему, как и объяснения. Своих бы приблудных переварить!» Даже с расстояния в три десятка метров я видел, как окруженцы устало покачиваются и насколько замызгана и истрепана их форма.

Окруженцы тем временем нерешительно топтались на берегу, разглядывая раскуроченный нами самолет. Я же аккуратно нажал на тангенту и зашептал в рацию:

— Тотен, Арт в канале. Давай в нашу сторону на мотике — попробуем окруженцев спугнуть. И Зельца с собой захвати!

Два щелчка, и в отдалении затарахтел, приближаясь, мотоциклетный движок.

— Ваня, это Арт. Сиди и не высовывайся.

Когда звук мотора приблизился метров на сто, окруженцы занервничали — четверо бросились назад к кустам. Однако комиссар и тот боец, что выглядывал из зарослей, остались на месте и даже приготовили свое оружие.

«Ого, надоело, видать, прятаться. Или еще что? — только и подумал я, глядя на эти приготовления. — Испугать не получилось, попробуем договориться…»

— Тотен, стой. Дальше пешком подходите. Мотор пока не глуши. Ваня, готовься поддержать меня со своего места.

— Что, стрелять по ним будем? — В голосе Казачины сквозило нешуточное удивление.

— Конечно, нет. Будем убеждать силой оружия.

— Здесь Тотен, — раздалось у меня в наушнике, — мы в тридцати метрах за тобой. Вижу твои ботинки.

Видимо, боец с винтовкой услышал переговоры, поскольку вскинул ствол к плечу и встал на изготовку, повернувшись в нашу сторону.