Книга Кое-что о Билли - Эдди Бримсон

Естественно, во время отпуска мы много о чен говорили. Немалая часть этих разговоров, xoтя бы намеками, касалась того, что и как у нас вырисовывается в ближайшем будущем. Я имею в виду, естественно, вопрос наших отношений. Если быть абсолютно откровенным, говорила на эту тему в основном она. Я же по большей часть слушал. Интересно, почему, когда речь заходит oб отношениях между мужчиной и женщиной, им всегда есть что сказать, а также чем и в чем нас убедить? А мы, мужики, только мычим что-то невразумительное.

По-моему, сейчас я хожу вокруг да около и никак не решаюсь сказать то, что мне самому уже давно ясно: так вот, проведя с Эммой вместе две недели (что, впрочем, не так уж и много), я начал всерьез задумываться над тем, что, возможно, Лиз была права, когда говорила, что из нас с Эммой получится отличная пара. Я ведь действительно все время о ней думаю. Мне даже не верится, что все так хорошо сложилось. Блин, я настолько привык, что Эмма все время рядом, и мне страшно даже подумать, что будет, если мы вдруг расстанемся.

Ладно, пора возвращаться к реальному положению дел. По крайней мере, на данный момент Эмма никуда от меня не денется. Сегодня, между прочим, она умудрилась еще раз утереть мне нос, сама того не желая. Не прошло и часа, как мы приземлились, а она уже позвонила на работу и сказала своей начальнице, что до понедельника в конторе не появится, потому что у нее свадьба. Именно так она выразилась, даже не уточнив, что речь идет вовсе не о ее собственном бракосочетании. Ясно, что та ее поняла с полуслова и, не задавая лишних вопросов, благословила на столь благородное дело. Стоило же мне набрать номер Джулии, как, не успев еще поздороваться, я услышал, что она жаждет меня видеть прямо завтра с самого утра, потому что у нее, видишь ли, накопилась для меня куча дел. Охренеть! И почему такая несправедливость?

10.35. На работе

Ну вот, я на работе, а Эмма — нет. Приволок с собой семь ответов «одиноких сердец», пришедших мне за время отпуска. Само собой, вчера я поспешил убрать их с глаз долой, потому что, как мне кажется, Эмме было бы очень трудно уразуметь, откуда и какого хрена мне шлют письма какие-то незнакомые бабы. Вскрыл конверты и наскоро пробежал письма. Очень милые послания. Жаль только, что ни к одному не приложены фотографии. Не хотелось бы вступать в контакт с женщиной, о внешности которой не имеешь ни малейшего представления. А вдруг она окажется страшной и к тому же старой?

15.30. На работе

Во время обеденного перерыва встретился с Лиз и вручил ей огромную коробку с американским мармеладом и классный постер Джорджа Клуни, сказав, что самого его лично я не достал и был вынужден довольствоваться копией. Выглядит Лиз вроде бы неплохо, но при этом она совсем не похожа на ту Лиз, которую я знал раньше. Что-то в ней неуловимо изменилось — не то глаза погасли, не то еще что. Да, натворил тот ублюдок дел. Будь моя воля, он бы за это ответил.

Джулия — вот ведь зараза, — несмотря на то что тоже получила коробку американских сладостей, с самого утра наседает на меня со всякой херней насчет работы. Еще мне пришлось выложить Кеву двадцать фунтов за билет на матч, попасть на который у меня нет никакой надежды. Ладно, хрен с ним, зато Кев вроде бы снова со мной разговаривает.

Новостей в конторе за время моего отсутствия набежало немного. Пожалуй, единственный факт, достойный упоминания, — это то, что мудилу Барри все-таки не уволили, а ограничились последним письменным предупреждением: то есть до его первого же прикола.

16.50. На работе

Господи, как же я устал-то. И как же они все меня достали. Домой, надо срочно сваливать домой. Я измучился так, что мне даже стучать по клавишам — и то тяжело.

Пятница, 4 августа

10.00. На работе

Вчера вечером, когда я вернулся домой с работы. Эмма только-только проснулась. В результате, когда я в полдевятого завалился спать, у нее как раз начался прилив бодрости. Способ развеять скуку она выбрала незамысловатый: телевизор. При этом, вместо того чтобы сесть в гостиной и смотреть его в свое удовольствие хоть до утра, она решила, что будет гораздо лучше пялиться в экран, сидя рядом со мной на кровати в спальне. Лучше-то оно лучше, но только не для меня: этот ночной просмотр превратился в полный дурдом.

Сначала Эмма на меня обиделась, потому что я предложил ей на выбор: вырубить ящик, свалить в гостиную или хотя бы сделать звук потише. Потом обиделся я, когда она не отреагировала на мою просьбу перестать вертеться. Потом, когда все передачи кончились, ей, понимаешь ли, приспичило. И вот, когда я, выйдя из забытья, удовлетворил ее плотские потребности и решил с чувством исполненного долга снова погрузиться в сон, она приподнялась на локте и спросила: «Дорогой, о чем ты думаешь?»

Ну почему, почему они всегда об этом спрашивают? По-моему, каждая женщина, которой хоть раз в жизни доводилось заниматься сексом, уже в курсе, что как только мужчина доводит дело до столь желаемого им результата, его мозг чисто автоматически переключается с секса на что-то другое, абсолютно с сексом не связанное. Мы с этим ничего не можем поделать, так уж оно устроено природой.

Само собой, чтобы не расстраивать ее, я соврал. Я сказал Эмме, что думаю о том, какая она замечательная и как же мне повезло, что я ее встретил. Насколько я понимаю, именно это она и хотела услышать. Вот только (наверное, стыдно в этом признаваться) на самом деле меня занимала мысль о том, как все-таки набраться смелости и сказать ребятам, что я в субботу на футбол не еду.

По правде говоря, я об этом и сейчас думаю. И не слишком далеко продвинулся в своих размышлениях.

12.05. На работе

Ребята, по-моему, что-то учуяли. Хитрые, шакалы. Они то и дело спрашивают меня, когда и где мы встречаемся завтра, а у меня все не хватает духу признаться в собственной слабости. Шон чуть не расколол меня, заметив, что один его знакомый с ног сбился, пытаясь раздобыть билет на завтрашний матч. Когда я сказал, что у меня лишнего билета нет, Шон только рассмеялся. Козел.

Ирония ситуации заключается в том, что, после того как я поиздержался в Нью-Йорке, двадцатка за билет была бы очень кстати.

14.55. На работе

Свершилось. В обеденный перерыв пошел с ребятами в паб и там признался им, что если не стучится чуда и свадьбу не отменят до того, как я свалю в Суррей завтра утром, мне не удастся отправиться с обожаемыми «Шершнями» к месту их великой битвы. Как и следовало ожидать, друзья наехали на меня безжалостно. Впрочем, не могу не признать, что наказание я понес заслуженно. Слабость — не тот порок, который украшает мужчину.

Теперь мне остается надеяться только на то, что в Йоркшире сегодня ночью случится непредвиденное похолодание с обильным снегопадом. Впрочем, учитывая, что в последний раз такое происходило где-то в середине восьмидесятых, особо раскатывать губу на это не следует.

Ладно хоть Майк предложил сбыть мой билет. Впрочем, он не забыл упомянуть и о своих обычных пятидесяти процентах комиссионных за столь тяжкий труд. Да и хрен с ним. Лучше получить что-то, чем ничего, а если и этого получить не удастся, то пошло оно все к свиньям собачьим.