Книга Мертвое время - Питер Джеймс

Словно врезавшись в стену, такси остановилось у представительства часовой компании «Панераи». Что ж, по завершении сделки с «Патеком Филипом» вполне можно сделать себе небольшой подарок. А потом прошвырнуться до «Тиффани» и побаловать Луизу какой-нибудь безделушкой.

Он рассеянно достал из кармана пиджака бумажник, отдал водителю двадцатку, бросив «Сдачи не надо», и открыл дверцу.

Оторвавшись на секунду от телефона, таксист многозначительно постучал по счетчику и язвительно заметил, что тот намотал двадцать три бакса.

Пришлось забираться в бумажник поглубже. Теперь уже не важно. Все идет замечательно, а скоро, совсем скоро, он станет по-настоящему богат. Останется только решить, как отделаться от пиявки. Ладно, что-нибудь придумаем, решил Имон Поллок. Последние тридцать лет он только тем и занимался, что прокидывал лузеров. Привычки так быстро не уходят.

Они вышли из такси.

— Тебе лучше подождать здесь, — сказал спутнику Поллок. — Мы получим лучшую цену, если я проведу сделку один. — Он шагнул к двери.

— И не мечтай. — Спутник — пиявка, как называл его про себя Поллок, — закурил.

Пока один звонил, другой успел сделать две глубокие затяжки. Замок загудел и громко щелкнул. Поллок толкнул дверь, и нежеланный напарник последовал за ним, даже не погасив сигарету.

— Здесь не курят.

— Сейчас почти везде не курят. — Наглец затянулся и стряхнул пепел на пол.

Лифт медленно, лязгая и поскрипывая, спустился к ним. Поллок занял едва ли не всю кабину, так что свободного места почти не осталось.

— Почему ты такой жирный?

— Потому что каждый раз, когда я потягиваю твою жену, она дает мне пирожное.

— Ха-ха. Поновее ничего не придумал? Так все-таки почему?

Поллок посмотрел ему в глаза и покачал головой:

— Успокойся. И давай не переходить на личности — у нас дело. Не раскачивай лодку, ладно?

Его спутник затянулся в последний раз, бросил окурок на пол и раздавил каблуком. Кабина дернулась и пошла вверх.

108

Как только секретарша предупредила звонком, что к ним поднимается Имон Поллок, Джулиус Розенблаум провел гостя через заднюю дверь в смотровую комнату и, метнувшись к столу, прихватил для него чашечку кофе.

Дейли оказался в помещении размером с широкий чулан. Перед двусторонним зеркалом стоял один-единственный вращающийся стул, довольно шаткий и с неудобным мягким сиденьем. Взгромоздившись на него, Дейли положил палку на узкую полочку. Он прекрасно видел весь офис Розенблаума и, хотя сам находился в полутьме, поверить в то, что его не видят с другой стороны, было нелегко.

Отпив глоток кофе, Дейли внимательно осмотрел контрольную панель с регулятором звука, на которую второпях указал Розенблаум. Был здесь и видеомонитор на кронштейнах, выключенный, и помигивающее огоньками записывающее устройство. Остальное пространство занимали старинные металлические каталожные ящики с коробками и стопками папок наверху.

Воздух здесь был сухой и пыльный, с затхлым запахом бумаги. В отличие от офиса с прохладным ветерком от кондиционера в душной смотровой даже дышалось трудно. Едва не чихнув, Дейли повернулся к монитору, и в этот момент дверь в офис открылась, и в комнату заглянула секретарша. Джулиус Розенблаум поднялся из кресла, и тут же в кабинет вошел Имон Поллок — в мятом бежевом костюме, яркой желтой рубашке и совершенно неуместных коричневых лоферах. От одного лишь вида этого человека у Дейли похолодело в жилах.

Всю свою взрослую жизнь он с ненавистью изучал лица людей, убивших его мать и уведших в ночь отца. Просмотрел архивы всех крупнейших газет мира и книги по тому периоду из обширной библиотеки сестры. И конечно, искал в Интернете лица, что навсегда отпечатались в его памяти.

Глядя на Имона Поллока, он как будто видел призрака.

Фигуры у этих двоих были совершенно разные. Мик Поллок, по кличке Культяшка, — высокий и худой; Имон, его внучатый племянник, — толстый и ниже среднего. Но вот волосы у обоих вьются одинаково и ухмылка одна и та же — наглая. Дейли представлял Имона Поллока более худым, с приплющенными щеками и без второго подбородка. Или Культяшку — пожирнее.

Реальный Имон Поллок походил на фоторобот.

Дейли смотрел на него и не мог оторвать глаза. Его трясло, нервы натянулись до предела, у основания шеи появилось неприятное тянущее ощущение, в ушах шумело. С каким удовольствием он стер бы самодовольную ухмылку с этой мерзкой физиономии! И тут, вслед за Поллоком, в кабинет вошел еще кто-то.

В первый момент Гэвин Дейли решил, что у него что-то с глазами, что это обман зрения или галлюцинации от усталости. Не веря себе, он ошеломленно смотрел на высокого, спортивного сложения мужчину в замшевой куртке-«бомбер» и джинсах, который, войдя за Поллоком, в привычной самоуверенной манере уличного задиры оглядел комнату.

— Джулиус, это мой помощник, — с явной неприязнью сообщил Поллок. — Лукас Дейли.

Секундой позже старый антиквар ощутил знакомое жжение в груди, после чего ее словно сдавило обручем. Он сунул руку в карман, достал флакон, вытряхнул на ладонь крохотную таблетку нитроглицерина и бросил ее под язык. Потом, тяжело, с натугой дыша, трясясь от гнева и холодея, повернул регулятор громкости.

— Рад вас видеть, мистер Дейли. — Розенблаум едва заметно нахмурился и жестом пригласил обоих к круглому столу. — Могу ли я, джентльмены, предложить вам кофе… или, может быть, чай?

— От кофе я бы не отказался, — сказал Имон Поллок.

Лукас кивнул.

Розенблаум отошел к рабочему столу, поднял трубку, поговорил с секретаршей и вернулся к гостям.

— Итак, мистер Кентон, я так полагаю, вы принесли часы?

— Да, конечно! — Поллок с видимым усилием поднялся из-за стола, расстегнул ремень с надетой на него черной кожаной сумкой, достал из нее большой комок ваты и положил на стол. Потом медленно и аккуратно, потея от предвкушения, развернул вату, взял часы и положил на стол.

Джулиус Розенблаум выдвинул ящик письменного стола, вынул окуляр и вставил его в правую глазницу. Потом сел, взял часы и принялся внимательно их изучать.

— Хорошая вещица, но состояние удручающее. Так вы хотите за них три миллиона?

— Это минимум, на который я… мы можем согласиться. — Поллок бросил взгляд на своего спутника, который согласно кивнул.

Секретарша принесла кофе, поставила на стол и вышла. Розенблаум продолжал молча рассматривать часы. Потом перевернул их, открыл тонким лезвием заднюю крышку и внимательно исследовал внутренности.

— Вещь, несомненно, очень красивая, очень редкая. За всю жизнь я видел лишь несколько таких часов. Но есть вопросы. Что вы можете рассказать о них? У вас есть доказательства их подлинности?

— Они принадлежали моему деду, — вмешался Лукас Дейли. — И были переданы моему отцу в 1922-м.