Книга Ключевая улика - Патрисия Корнуэлл

— Насколько я понимаю, «Саузерн кросс секьюрити» не была продана. Она обанкротилась, — замечаю я.

— Кажется, так. Компания прекратила оперативную деятельность и вышла из бизнеса три года назад, — отвечает Люси. — Но ее бывший владелец, Дэррил Саймонс, не обанкротился. Он продал клиентскую базу данных «Саузерн кросс секьюрити» одной международной фирме, оказывающей охранные и консультационные услуги. Еше она предоставляет телохранителей, контролирует установку систем безопасности или проводит анализ угроз и опасностей в случае, если вы подвергаетесь преследованию. В свою очередь, эта международная фирма, по-видимому, продала свою клиентскую базу еще кому-то и так далее. Я иду в обратном направлении, как будто разбираю на компоненты многоярусный свадебный пирог. Сначала нахожу этот «пирог» в «пекарне» киберпространства, потом ищу исходные компоненты, добытые при извлечении структур, представляющих интерес, из хранилищ данных.

— Сюда входит и информация о выставленных счетах. Или о ложных срабатываниях систем безопасности.

— Независимо от того, что хранилось на сервере «Саузерн кросс секьюрити» — а туда, конечно, поступали данные и о ложных срабатываниях, и о повреждениях на линии, и о реакции полиции, и вообще любые сообщения, — вся эта информация в итоге послужила основой для статистических исследований. Поэтому информация о Джордане наверняка где-то там. Это, образно выражаясь, чайная ложка муки, которую нужно как-то извлечь из нашего «пирога». В конечном счете я ищу внутреннюю ссылку, которую «Саузерн кросс секьюрити» использовала для связи с архивными файлами. Другими словами, мертвый участок, содержащий детальную информацию о счетах индивидуальных клиентов. Меня просто бесит весь этот процесс из-за его черепашьей скорости.

— А когда ты начала поиски?

— Только что. Но, прежде чем запустить программы, мне нужно было продумать алгоритмы. Теперь осталось просто ждать. Сейчас ты все видишь у меня на экране.

— Было бы неплохо включить в поиски Глорию Джордан, — предлагаю я. — Мы не знаем, на чье имя был выписан счет. Это могла быть и компания, например общество с ограниченной ответственностью.

— Мне не нужно как-то выделять Глорию Джордан, а ООО меня не волнует. Данные Глории будут автоматически привязаны к данным ее мужа, к их детям, а также к соответствующим кампаниям и налоговым декларациям, а также ко всем источникам в СМИ, к блогам в интернете, к уголовным архивам, если они есть, ко всему, что с этим связано. Вот такое дерево решений. Может, она о чем-то беспокоилась? Ее кто-то преследовал, за ней кто-то наблюдал? Может быть, она видела кого-нибудь в своем доме?

— Джейми… — Полагаю, Люси говорит о ней.

— Имеет значение любая информация, даже просто намек на кого-то, кто оставил странное ощущение? Или вел себя чересчур дружелюбно?

— Я не спрашивала.

— С какой бы стати ты стала спрашивать…

Люси не отрывается от экрана с бегущим потоком информации.

— Сигнализация и камера, — говорю я. — Кроме того, она начала носить оружие. «Смит-и-вессон» тридцать восьмого калибра.

Люси молчит, наблюдая за мелькающими на экране данными.

— Твое влияние? — спрашиваю я.

— Об оружии мне ничего не известно. Я бы никогда ей это не порекомендовала. Никогда не давала ей в руки оружие, никогда не учила с ним обращаться. Не тот человек.

— Не уверена, что дело просто в нервном перевозбуждении. Здесь, на Юге, она явно чувствовала себя не в своей тарелке, и мне следовало бы поинтересоваться ее состоянием и самочувствием. Спросить, не ощущает ли она какой-то угрозы со стороны. Но я этого не сделала. — Признание приносит огромное облегчение, и теперь я смущенно жду, что Люси обернется ко мне с упреками. — Равно как не удостоверилась, что с ней все в порядке, когда уходила оттуда вчера вечером. Помнишь, что я обычно говорила тебе, когда ты подрастала?

Люси молчит.

— Ты помнишь, что я всегда тебе говорила? Не уходи со злостью.

Она по-прежнему не отвечает.

— Не дай солнцу утонуть в гневе, — добавляю я.

— Что я, в свою очередь, обычно называла разговором мертвых. В основе всего — учет вероятности, что кто-то умирает или что-то становится причиной смерти, — отвечает Люси, не глядя в мою сторону. — Немыслимые предосторожности ради безопасности детей. Низкие балконные перила — опасны, ступеньки — опасны, леденцы — опасны, ведь ими можно подавиться. Не бегай с ножницами, карандашом или с чем-то острым. Не говори по телефону за рулем. Не ходи на пробежку, если пахнет бурей. Нужно всегда смотреть налево и направо, даже если это улица с односторонним движением. — Люси наблюдает за потоком данных, по-прежнему сидя ко мне спиной. — Не уходи сразу после ссоры. Что, если человек погибнет в автомобильной аварии, или его поразит молния, или у него разорвется аневризма?

— Какая я, должно быть, зануда…

— Ты зануда, когда думаешь, что лишена тех чувств, которые присущи остальным. Да, вчера ты, говоря твоими словами, «ушла со злостью». Я представляю, как ты злилась. Ты говорила об этом по телефону до трех часов утра, помнишь? Ты и должна была выйти из себя. Рассердиться в такой ситуации — вполне нормально. Я бы тоже рассердилась, если бы она говорила о тебе такие вещи. Или обошлась с тобой так…

— Мне нужно было остаться и во всем разобраться. И если бы я осталась, то, возможно, заметила бы, в каком она состоянии, и поняла бы, что ее симптомы не связаны с алкоголем.

— Интересно, существуют ли «Анонимные хакеры»? — размышляет Люси, как будто я ничего и не сказала. — «АХ», да, вот именно. Такие, как я, обязательно должны во что-то вляпаться. Если у тарелки сколот край, это уже не поправишь. Или живи с этим дальше, или выброси.

— Но ты же не тарелка с отбитым краем…

— Вообще-то она называла меня треснувшей чашкой.

— Это тоже неправда. Жестоко так говорить.

— Правда. И вот тебе живое доказательство. — Люси кивает на компьютеры у себя на столе. — Знаешь, как легко мне было проникнуть в ее DVR-карту? Во-первых, она слишком беспечно относилась к паролям. Неоднократно использовала одни и те же, чтобы не забыть и не блокировать себе доступ. IP-адрес — это вообще пустяки. Мне нужно было лишь отправить самой себе электронное сообщение с моего айфона в тот момент, когда я стояла под камерой. Так я получила статический IP-адрес этого соединения.

— Ты думала об этом, когда я была в ее квартире?

— Мы с Бентоном стояли там под дождем, под навесом.

Не знаю даже, что в такой ситуации лучше: изумиться или ужаснуться.

— Он держал меня за руку, но я была с ним вежлива и вела себя вполне цивилизованно. Ему тогда повезло со мной. Я ведь на самом деле совсем не такая. Ему чертовски повезло…

— Он пытался…

— Нужно было что-то сделать, — перебивает меня Люси. — Я заметила наружную камеру, которая выглядела совсем новой… в смысле, недавно установленную… отличная система с переменным фокусным расстоянием и прочими прибамбасами. В общем, Марино именно такие и нравятся. Но я не собиралась ничего у него спрашивать. Прикинула, что где-то поблизости должен быть DVR, а уж сидеть сложа руки я не собиралась. Да и кто, черт побери, будет ждать какого-то гребаного разрешения? Такие, как я, не ждут. Дерьмо, от которого все неприятности, не ждут. Она права. Меня не исправить. Наверное, я и сама этого не хочу. Нет, конечно. К чертям.