Книга Хозяин Зоны - Александр Эсаулов

День начал клониться к вечеру. Умылись водой из бутылки, перекусили всухомятку и, пока было светло, начали устраиваться на ночлег. Достали из мешков одеяла и расстелили их на земле, еще не остывшей после теплого майского дня. Потом сидели у небольшого костерка. Петька нашел толстую суковатую палку и положил рядом: может, собаку придется отгонять. Наденька уснула раньше, чем ее голова коснулась мешка, который положили ей вместо подушки. В костерок бросили ветку потолще, и она потихоньку тлела, согревая их в прохладной ночи.

Петька проснулся, почувствовав, как из-под головы тянут мешок. Сказалась военная выучка — он мгновенно сообразил, что происходит, и схватил оружие, ту самую суковатую палку, которую положил себе под бок. В темноте бесшумно двигались тени.

«Воры! Так вот почему в посадке никого не было… Видно, мы не первые! Тут и убить могут, но никто ничего не найдет. Какие же мы дураки!» — промелькнуло у него в голове. Он молча вскочил, ударив снизу вверх между ног приблизившуюся к нему фигуру. Ночную тишину разорвал громкий вопль:

— Сука!!!

А Петька уже изо всех сил размахивал своим оружием, раздирая острыми сучьями палки кому лицо, кому руку, а кому-то зацепил и распустил от ворота до пупа рубаху.

— Атанда!!! — заорал кто-то из воров. Голос был молодой, звонкий и принадлежал, видимо, совсем еще пацану.

Банда стремительно скрылась в темноте. Заплакала перепуганная Наденька. Маруся всматривалась в темноту, со сна не понимая, что происходит. Как ни странно, Наталье этот воровской налет помог прийти в себя. Она вскочила и стала рядом с сыном, готовая защищать своих детей и добро зубами и ногтями, до крови, до костей, до самой смерти…

После того как банда скрылась, мать и сын еще долго стояли, держа наготове суковатые дубинки, и ничего не говорили, только чувствовали, как дрожат ноги. Первым пришел в себя Петька, забрал у матери дубинку и, прерывисто дыша, сказал:

— Все вроде… Убежали… Мам, ты успокойся, главное целы все…

Разжигать костер побоялись — не дай бог еще кого-нибудь привлечь «на огонек» — и молча сидели на ночном холоде до рассвета. Спала только меньшенькая, укрытая Петькиным пальто. Когда рассвело, стали проверять вещи. Оказалось, украли два мешка — в одном была теплая одежда, в другом постельное белье.

— Сволочи… Какие сволочи, — бормотал Петька. — Чтоб им ни дна, ни покрышки! Видят, что у людей горе, так нет же… Проклятые!

Снова все упаковали и побрели к вокзалу. Наденька продолжала спать на ходу и несколько раз ткнулась головой в Петькину спину. Маруся успокоилась, только ноги передвигала совсем медленно, идя маленькими шажками: сил у нее после вчерашнего трудного дня почти не осталось, а отдохнуть не удалось из-за ночного налета. Наконец добрели до вокзала. Сейчас даже заплеванная, вымощенная булыжником привокзальная площадь показалась периной, к тому же среди толпы таких, как они, неприкаянных ходили милиционеры, что вселяло чувство безопасности.

«Как странно, — подумал Петька, глядя на людей в форме, — они принесли беду, и у них же ищем защиты…»

После происшествия в лесопосадке Петька не доверял никому. Вещи компактно сложили в кучу, среди мешков устроили Наденьку, которая тут же снова уснула. Петька спать себе не позволил. Он лежал на мешках с открытыми глазами, время от времени окидывая взглядом небольшое хозяйство, и размышлял, как быть дальше. Поерзав немного, снова уснула Маруся.

— Мам, ты спишь?

— Нет, сынок, думаю.

— И я думаю… Куда нам деваться? Никакого жилья здесь найти не удастся, а если и найдем, то дорого — вон сколько народу на вокзале, и каждый о своем угле мечтает. А с деньгами у нас не очень-то… Надо ехать дальше.

Наталья молчала, погрузившись в невеселые мысли.

— Мам, ты видишь, что творится вокруг? — продолжал Петька. — Мне кажется, ничего мы здесь не найдем! Занято уже все…

— Может быть, сынок, может быть… Но попробовать надо!

Утром все-таки решили попытать счастья. Наталья и Петр пошли в город, оставив сестер караулить вещи. Ходили по Малину часа два, но никакого жилья, конечно, не нашли. Везде, где только можно было пристроиться, уже непременно кто-нибудь жил. Наталья едва сдерживала слезы и была на грани нервного срыва. Петька, понимая, в каком состоянии находится мать, поддерживал ее как мог.

— Мам, — сказал он после того, как они снова вернулись на привокзальную площадь, — ты посмотри, что на вокзале делается. И так было понятно, что никакого жилья нам тут не светит. Может, к тете Дусе? В Коростень?

Тетя Дуся была сводной сестрой Натальи.

Мать молчала.

— Мам, ты слышишь? Я говорю, может, к тете Дусе в Коростень?

— Мы тебе не писали, сынок, чтобы в училище не знали. Ивана Васильевича еще в прошлом году арестовали, а Дусе потом сообщение прислали, что он в тюрьме помер.

— Как арестовали?! Как умер?! А я ничего не знал…

— Ее тоже с Алешкой выселили. Они сейчас в Смеле живут, у Малошинских.

— Смела? Это где?

— Черкасская область.

— Малошинские… Малошинские… — вспоминал Петька. — Да это же наши бывшие соседи! Их, по-моему, в тридцать третьем раскулачили, да? Они вроде в Коростене жили? Что-то я совсем запутался… Как же Малошинские в Смеле оказались?

— Видишь ли, сынок, так получилось. Малошинских раскулачили и отправили в Сибирь. Как они оттуда уехали, никто не знает, а они, конечно, не рассказывают. Может, сбежали, а может, срок окончился, только Федор с Акулиной переехали в Коростень и там жили с тридцать пятого. Федор устроился проводником на железную дорогу, Аля дома сидела, а потом им визу на погранзону закрыли, как бывшим раскулаченным, и они уехали в Смелу. А уж когда Ивана Васильевича взяли, то Дуся решила в Смелу податься, к Малошинским, ей ведь тоже визу перечеркнули и ехать больше было некуда. Вот так… И нам, видать, кроме как в Смелу, ехать некуда.

— Да… — протянул Петька, — как все в этой жизни перепуталось… Знаешь, мам, я иногда думаю и пугаюсь своих мыслей. Зачем? Кому это нужно?

— А ты не думай, сынок. Ты не думай. Нужно просто жить…

Петька пошел на вокзал узнавать, как можно добраться до Смелы. Оказалось, нужно ехать до Киева, а там делать пересадку на днепропетровский поезд. Отстояв очередь в кассу, он купил билеты до Смелы. Поезд отходил через три часа, к вечеру должны были быть в Киеве. Позавтракали прямо на привокзальном газоне, куда перебрались, поспешно заняв освободившееся место на вытоптанной траве. Подошел милиционер, посмотрел неодобрительно, отчего в душе у Натальи похолодело, покачал головой и коротко спросил:

— Надолго?

— Киевским уедем, — ответил Петр.

Милиционер покосился на часы.

— Ну-ну… — И пошел дальше, поглядывая на граждан, расположившихся вокруг вокзала.

Петька подумал и решительно направился в его сторону.