Книга Все дороги ведут в Рим - Роман Буревой
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Он ранен. У него рана на груди. И нагрудник рассечён, – ахнул Гепом.
– Быть не может!
Почему Слейпнир скачет так медленно? Быстрее, быстрее! Постум не хочет умереть. Он не может умереть. Смерть – это поражение. Чтобы выиграть, он должен остаться в живых. Он не теряет сознания. Мысли отчётливы как никогда. Вот только медицинская палатка, огромная и кривая, и не стоит на земле, а плавает в воздухе, подвешенная за один угол к небосклону.
Несколько рук разом подхватили императора и уложили на носилки. Медик вколол в вену иглу капельницы. Наверное, его спасут. Наверное. Ему вдруг показалось, что в медицинских просторных туниках, забрызганных кровью, он видит подле себя двух женщин – Маргариту и Хлою. Он подивился странности этого сна. Марго… Неужели он все же любит эту странную девчонку?
– Рана от меча или сабли… Покушение?.. Кто напал на императора? Скорее! Нам не хватает крови… – выкрикивал медик. – Ещё два пакета. Скорее!
А может быть, у Постума в запасе было ещё несколько минут? И он бы мог прикончить Сульде? Он бы сумел…
Солнце зашло, а сражение все ещё длилось. Перед оборонительной линией римлян пылали подбитые танки. То и дело слышались взрывы боеприпасов. Черноту ночи расцвечивали алые и жёлтые фейерверки: это взрывались канистры с бензином.
Но сражение было уже выиграно.
– Наверняка монголы воображали, что устраивают нам новое сражение под Каннами, – сказал Квинт утром, когда римские когорты перешли Жёлтые воды внизу по течению и ударили монголам в тыл на другом берегу. Сильно поредевшая когорта Неофрона шла через сады. Вернее, когда-то тут цвели сады, а теперь торчали чёрные древесные скелеты. Рядами стояли уцелевшие печи, которые уже никогда никого не согреют. Кое-где вверх поднимались струи чёрного дыма.
– Об этом мечтают все вояки уже полторы тысячи лет, – отозвался Элий.
Что он имел в виду? Мечта о Каннах или о городах-призраках и сожжённых деревнях будоражит воображение полководцев? Поля, заваленные трупами, или мирные города, разрушенные войной? Песчаные постройки, чью крышу раздавит даже детская калигула. Калигула! Калигула! Твоё безумие порой кажется игрой злого ребёнка на фоне городов, обращённых в прах.
В небе нарастал вой самолётов: звенья «Аквилы» летели бомбить тыловые базы варваров.
Игры Элия против Рутилия
«В 7-й день до Календ августа войска под командованием императора Постума одержали победу при Жёлтых водах. Римляне потеряли не более двух тысяч трехсот человек убитыми и около пяти тысяч ранеными. Потери противника уточняются. Но они никак не меньше двадцати пяти тысяч. Захвачено большое количество бронетехники».
«Акта диурна», 4-й день до Календ августа[48].
Выпуск подготовлен в Медиолане
– Ах, вирго, – говорил молодой синеглазый испанец молоденькой медичке, протягивая ей сильно увядший букетик. – О какой войне ты говоришь? Как испанец может воевать, если рядом столь очаровательная девушка? Нет уж. Испанец оставит войну и будет ухаживать за девушкой. Оп! – Жестом фокусника испанец извлёк из-за спины девушки краснобокое яблоко.
Медичка хихикала.
Ряды медицинских палаток, украшенных изображением змеи и чаши, образовывали целый лагерь. Легионы уже двинулись дальше, а этот остров покалеченной плоти остался. Несколько фургонов увезли тех, кого можно было транспортировать в Киев. А по дороге ехали машины с пополнением – из новеньких бронемашин выглядывали легионеры и, не сговариваясь, отводили взгляд от медицинских палаток. Этот мир их ещё не касается. И каждый надеялся – не коснётся никогда.
– Ну как же я тебя могу оставить, красавица… – продолжал мурлыкать испанец. – Как я могу не ухаживать за такой очаровательной милашкой?
Две медсёстры, укрывшись за палатками, примеряли новую паллу. И где они её взяли? Дорогая красная накидка с вышивкой. Накинутая поверх зеленой медицинской туники, она кажется карнавальным нарядом. Элий не сразу понял, что накидка свадебная.
– Сестра, – стонал раненый на койке. – Как мне плохо, сестра…
– Водички… – повторял другой, – кто-нибудь, дайте водички…
Пожилой медик, совершенно лысый, в старомодных очках и в чистой зеленой тунике – только что из стирки – подошёл к Элию.
– Все нормально. Он чувствует себя хорошо.
– Теперь ты лечишь его, Кассий, – грустно усмехнулся Элий.
– Его раны – царапины по сравнению с твоими. Если бы он был более послушен и не потерял слишком много крови, то был бы уже на ногах.
– А рана на груди?
– Тоже царапина. Не знаю только, откуда она взялась. Рана-то от меча. – Кассий замялся. – Ты видел Маргариту? С ней все в порядке?
Элий кивнул:
– Она на Крите. У Нормы Галликан.
– Это я знаю. – Кассий снял очки и протёр. – Но она… С ней все хорошо?
– Не волнуйся, никто её не обидел. Постум поцеловал её в губы, но в этом нет ничего неприличного. Разве нет?
– Она дочь императора Руфина. Не хотелось бы, чтобы это отразилось на её судьбе.
– Это не может не отразиться. И, по-моему, – если я что-то в этом понимаю – она влюблена в Постума.
– Она хорошая девочка, – сказал Кассий.
Кто бы спорил! Элий – нет. Он не будет спорить. Летиция завидовала жизни Корда, жизни, что мчалась к цели выпущенной из лука стрелой. А жизнь Кассия? Была ли в ней какая-то цель? Или всего лишь одно естественное желание жить, жить как получится. Без выяснения причин и следствий. Он всегда лишь делал то, что просили. Просили – и он спасал Летицию. Просили – и он воспитывал дочь императора Руфина. Такой неказистый исполнитель желаний с лысым теменем и в очках. Без меча, без золочёных доспехов. И даже без арены. Он исполнял желания других, а получалось, что исполняет свои. Или у него не было своих желаний, как не было своих детей? Все заёмное. А счастье – своё. Он спасал жизни… Много жизней. Вот истинное желание, достойное исполнения.
«Я тоже спасал… » – подумал Элий с гордостью.
И вспомнил мальчишку, ради которого когда-то дрался на арене. Того, что заблудился в пещере. Вигилы не могли его найти. Но Элий выиграл поединок и заклеймил желание. И гений пещеры указал людям путь. Как его звали? Авл Верес… кажется. Интересно, что теперь сталось с ним?
Подкатил армейский полугрузовик. Рядом с шофёром сидел Рутилий. За несколько дней он переменился – не узнать. Посолиднел и даже стал выглядеть старше. Префект претория выпрыгнул из машины, подошёл к Элию.
– Нам надо поговорить с тобой, Философ.
