Книга Черный Дракон - Елена Коровина

Ринка вскочила:

— Мадам!

Старушка скривилась:

— Какая я тебе «мадам»? Я — бабушка. И нечего здесь прохлаждаться. Идите в замок. Там всё уже началось. И вас давно ждут.

— Что началось? — встрял Доминик.

— Праздник Сохранения Времени. Вы, дорогие Хранители, славно потрудились. Время снова идёт своим чередом. Энтропия взята под контроль. Вы сделали свою работу. Как ты говоришь, Доминик, «починили время».

— Но я чинил его множество раз. Да в XX веке чуть не каждые пять лет случалось что-нибудь. Но никогда никаких праздников по возвращению Времени в нормальное русло никто не устраивал.

— Но сегодня особенный день, мой милый мальчик. Твоя «починка» совпала с зимним солнцестоянием. Сегодня же 21 декабря. Помнишь, календарь майя назначил на этот день конец света? Так вот — никакого конца не случилось. И кто знает, может, в этом ваша заслуга? Так что пойдёмте в замок. Праздник есть праздник!

Сказочница поспешила вперёд. Рина с Домиником потянулись за ней. И сразу же, едва они вышли из своей аллеи, на них обрушился мир праздника — шумный, разноголосый, весёлый. Как будто сначала их специально поместили в тихую аллею, чтобы пообвыклись и пришли в себя. Надо же запастись силами перед праздником.

Широкая подъездная дорога вела к прекрасному замку с башенками, мраморными лестницами, арочными окнами, украшенными разноцветной мозаикой. Вокруг яркие клумбы, с цветами, выгородки аккуратных душистых кустов. Никаких угрожающих рвов или массивных ворот — вход был абсолютно свободен. Двери гостеприимно открыты. Над ними порхали прелестные бабочки. На карнизах сидели птички разноцветного оперения. По лестницам струились мягкие узорчатые ковры. И всё это было таким ярким, манящим, притягательным… «Словно все только что нарисовано!» — сообразила Рина и, не сдержавшись, вскрикнула:

— Это же замок Кинкейда! Такая картина висела у нас в издательстве. Я даже помню название — «Волшебный Замок у подножия гор».

— Да, — наклонила головку пра Мари, словно птичка на карнизе. — Томас Кинкейд — прелестный живописец. Поэтому мы забрали его в Навь. Нам не хватает здесь замков и других его прелестных домиков. Надо же где-то останавливаться, когда мы здесь бываем.

— Мы умерли? — удивились Рина. — Ведь только мёртвые попадают в Навь!

— Глупости! — Пра Мари вскинула светленькие глазки на Рину и произнесла поставленным учительским голосом: — Это те, у кого нет воображения, могут попасть в Навь только после упокоения в Яви. Творческие же люди или просто любой человек с фантазией, остро чувствующий, по сто раз в жизни попадает в Навь. Ведь Навь — мир чувств, образов, мечты, фантастики. Люди вообще часто и не подозревают, что живут в двух мирах — в Яви и Нави одновременно. Книги, картины, фильмы, песни, любовь или ненависть — всё, что завораживает в Яви, и является тем путём, по которому человек посещает мир Наваждения. Кинкейд бывал здесь по сто раз на дню, когда создавал свои чарующие Дни Рождества, маяки, фонари, замки и домики. Ну а теперь, после того как он ушёл из Яви, он наш штатный живописец. И когда мы приходим в Навь, живём в его домах.

— То есть вы до сих пор живы?

Старушка смутилась. Дракон пришёл на помощь:

— Они живы ЗДЕСЬ. Живы для других миров. Но в нашем, земном мире они, конечно, мертвы.

— Зато мы можем встречаться здесь, в замках и домиках Томаса Кинкейда. Да вот глядите сами. Приглашённые на праздник уже собираются. Ведь мы сохранили наше привычное время. И всё снова идёт своим чередом. Как и шло.

Рина поглядела туда, куда указала сухонькая ручка пра Мари. У крошечного водоёма на массивных деревянных табуретах восседали три женщины. Одна чесала пряди и сучила нить. Другая пряла пряжу. Третья выжидала, держа в руках острый нож. Да это же мойры — богини судьбы античного мира. Одна создает нить жизни человека, другая спрядает из неё судьбу. Третья перерезает нить в положенный срок.

— Слава богу, они опять слепы, — проговорила пра Мари. — А то ведь был миг, когда они вдруг прозрели. Когда твой Уроборус, — старушка дотронулась до груди Доминика, — чуть не сбросил Кольца Времени, мойры стали зрячими и вмиг решили крутить колесо прялки обратно. Но тогда время потекло бы вспять! Это был бы ужас! А потом на секунду прозрел и Хронос, бог Времени, уничтожающий своих детей. Говорят, он съедал их. Враки! На самом деле супруга подсовывала ему каменные фигурки. Но вчера он УВИДЕЛ, что это камни. И затребовал реального ребёнка. Хорошо, что вы успели скрепить кольца Уроборуса. А то безжалостный Хронос сожрал бы всех древнегреческих богов, начиная с Зевса. И что тогда?! Без богов Античности вся мировая цивилизация пошла бы по иному пути! Может, и мы с вами вообще не родились бы на свет. Со временем шутки плохи! — Пра Мари истово перекрестилась. — Однако я заболталась. Идёмте скорее. Ведь все ждут именно вас. Тот, а по-вашему Тотий Львович, приказал не будить вас, пока вы не придёте в себя. Но я не могла так долго ждать. Вот и послала бабочку. А мастер Трисмегист, твой отец, Рина, и ваш друг, твой ловец, Доминик, уже в замке. Все, кто причастен к сегодняшнему Празднику. Жаль только нет Барбары, твоей бабушки, Рина. Но она делает ремонт в своей новой усадьбе. Ей не до праздников. А вы идите скорее!

Пра Мари подтолкнула их к парадному входу. Там толпилось множество людей — в нарядах разных времён и разных народов. Но бабушка ловко лавировала между всеми, то ли приговаривая, то ли представляя Рину и Доминика:

— Это Хранители!

И все расступались, давая возможность главным гостям войти в замок. Кто-то крикнул что-то приветственное. Кто-то поклонился. И все глядели с таким восхищением, любовью, почтением, что девушка даже смутилась. Никогда ещё ей не приходилось привлекать к себе столько внимания. Кажется, даже Чёрный Дракон стушевался. Рина схватила его за руку, и они шагнули в полумрак замкового парадного. И тут Рина споткнулась. Упала на каменный пол. Как всегда, неудачно — на коленку. Вытянула руки, пытаясь найти, опереться на Доминика, но уткнулась в пустоту…

…После света тёплого дня мгновенное переключение на ночную темноту показалось невыносимым. Рина увидела, что стоит на краю высокой скалы. Куда делся прекрасный замок Кинкейда?! Ах! Ринка поняла: это тоже его творение, только другое — это маяк. И стоит она на верхней площадке, а вовсе не на скале. Крошечный пятачок, а над ним ещё незажжённый маяк. Но почему не зажжённый, ведь уже ночь?! Корабли же могут разбиться!

Но боги Времени, где же Доминик?!

Она здесь одна… Ринка рванулась и почувствовала, что не может сдвинуться с места. Опять колдовские чары? Опять новый ужас? Как тихо, спокойно она жила все свои двадцать четыре года. Даже не болела ничем, не считая разбитых коленок. Всего-то и было, какое-то там Страшное Горе, которое она, скорее всего, сама себе и выдумала. Но, видно, правду говорят, что всего бывает поровну. И если двадцать четыре года было тихо-мирно, то теперь, за несколько последних дней, пришлось пережить такое количество кошмаров, которое уравновесило спокойствие всей прожитой жизни.