Книга Туман войны - Алексей Колентьев

Пристроив вещи на свою старую нижнюю шконку в правом дальнем углу казармы и взяв автомат, снова направился к домику-госпиталю. Там у входа стоял Герман и что-то втолковывал проверяющему.

Разговор, видимо, складывался непросто: моряк пыжился, часто разводя руками, а один раз даже провел ребром ладони у себя по горлу. Приблизившись к спорщикам, я услышал лишь обрывок фразы проверяющего:

— …Да пойми ты, не могу я это им отдать! Акт нужен на передачу. Не положены им «болталки», в другом отряде за них хорошие деньги вперед плачены. Валюта — это тебе не шутки!.. А! Снова здорова, капитан! Щас медичка ваша побежала за рабсилой, они носилки потащат. Моих-то орлов ты забрал, вот теперь придется изыскивать резервы…

— Местным я «батю» нести не дам, с вами еще один больной полетит, вот он мне компанию и составит.

— А… А чего у него за болезнь-то? Не малярия, часом?

— Нет, не беспокойтесь, у него другие места болят, это не заразно.

Проверяющий кивнул и больше не приставал с расспросами. К нам нетвердой походкой подошел Лис, в глаза радист мне не смотрел, постоянно теребил лямку заплечного вещмешка. Говорить с подведшим меня бойцом было не о чем, поэтому я просто приказал ему ждать, пока не придет Анита. Девушка появилась минут через пять, за ней шли двое бойцов из саперного отделения — самые преданные Славкины ученики, по именам я их не помнил, сталкивались по работе редко. Медичка вела себя так, словно ничего не случилось этой ночью:

— Мигель, — но в глазах девушки явственно читалось умиротворение, голос звучал как-то по-особенному мягко, — твой командир все еще слаб, в сознание почти не приходит, несите его осторожно.

— Учту, — видеть медичку почему-то было неприятно. — Отпусти бойцов, Анита, мы с товарищем понесем команданте Сильверо сами.

Мы проследовали за ней в хижину. Батя лежал на походных носилках, закрытый до подбородка зеленым одеялом. Тело раненого охватывала ременная сбруя, фиксируя его под грудью и над коленями. Лицо Серебрянникова не изменилось с тех пор, как я дернул трос, на котором его подняли на борт подстреленной вертушки неделю назад, — та же худоба и восковая неестественная бледность, но подполковник был несомненно жив. Я это знал наверняка, поскольку в нашей работе многое зависит даже от таких мелочей, как определить на глаз, кто перед тобой: покойник или недострелок. Часто бывает именно так, что разбираться и ворошить каждое тело просто нет времени.

Взяв носилки со стороны ног раненого, я дал команду радисту взяться за передние ручки, и тот первым шагнул за порог хижины. Идя по узкой лесной тропинке, я гонял в мыслях план предстоящей операции. Общая стратегия сводилась к тому, чтобы посеять в рядах противника панику и в суматохе проскользнуть через периметр. Раньше, когда Гера только озадачил меня просьбой брать штурмом военную базу при наличии всего трех бойцов, задание выглядело чистой воды самоубийством. Но с появлением в нашей компании двух «ферзей»[101]расклад резко менялся. Вампир обладал виртуозным умением сеять смерть и панику в рядах противника, оставаясь безнаказанным. Мурзин слыл отличным снайпером, и его задача виделась мне тоже совершенно определенно — прикрытие и общая координация проникновения. В то время как Вампир будет сеять панику и всячески досаждать местным «рэксам», Мурзилка проследит за направлением прорыва и, в случае чего, предупредит об опасности и прикроет нас при отходе. Оставалась проблема со связью, поскольку координировать действия будет невозможно, а отработать их на макете объекта диверсии времени нет. Конечно, мы подробно поговорим о роли каждого, кто будет работать в связке, но… В этот раз было слишком много этих самых «но».

…Вертолет с эмблемами колумбийских ВВС завис над поляной, едва-едва дававшей ему возможность приземлиться, не повредив лопастей винтов. Это тоже был старый «ирокез», со снятым вооружением. По маркировке «птичка» принадлежала интендантскому управлению одной военной базы в окрестностях столицы. Видимо, пилоту хорошо заплатили за этот рейс, поскольку он даже не смотрел в нашу сторону, постоянно зыркая по зарослям, окружавшим вертушку; его глаза, скрытые за стеклами каплевидных темных очков, скорее всего, были полны страха. Ему наверняка уже мерещились страшные картины: вот раскрашенные под цвет джунглей парни берут его в заложники, и вот он верхом на муле, с мешком на голове, со связанными руками. Но надо отдать летчику должное, машину он посадил виртуозно. Чуть подрагивая корпусом, вертолет приземлен точно в центре расчищенной заново посадочной площадки. Сельва не любит открытых пространств, поэтому каждый раз перед визитом вроде этого поляну приходится создавать заново, очищая от молодых побегов бамбука и прочей сорной мелочи, иногда вырастающей за неделю в рост человека.

Люк-створ пассажирского отсека отъехал в сторону, в проем высунулся человечек в форме капрала летной службы с эмблемами военного метеоролога. Теперь понятно, почему нашим ловкачам удалось уговорить местных вояк помочь в транспортировке: метеорологи свободно мотались по всей стране, иногда безнаказанно залетая даже в закрытые для полетов зоны. Личный состав был пестрый и почти на две трети — из вольнонаемных. Поэтому я могу поспорить на любые деньги, что инициатором полета является пилот, а капрал просто с ним в доле. Летчики тут профессия редкая, а в армии платят очень мало. Капрал принял у Лиса передний край носилок, а я осторожно задвинул их внутрь машины. Потом запрыгнул сам, помогая капралу пристроить раненого в хвостовой части отсека, где для этих целей была предусмотрена специальная скамья с крепежными ремнями. За все это время Батя так ни разу и не пришел в сознание.

Глядя в глаза командира, двигающиеся под смеженными веками, я думал, что его мне больше всего будет не хватать, когда завтра в это же время полезу к пиндосам в гости. Командирские обязанности, словно чугунные вериги, ощутимо гнули к земле. Одно дело командовать ротой в повседневной, мирной обстановке, когда самый большой «головняк» — это самоволка или случай острой кишечной инфекции. Сейчас под моим началом и людей поменьше, и понос никого не мучает, но вот сам уровень задач совершенно иной, да и люди не чета новобранцам-первогодкам: все прошли со мной одну и ту же школу, опытные и битые вояки. В такой компании трудно завоевать авторитет, если хоть раз ошибешься и примешь неверное решение. Само собой, понос — это тоже событие, но вот уже второй раз приходится, подвергая смертельному риску, вести за собой доверяющих мне людей.

В люк уже забрался Лис, за ним следом проверяющий, с которым мы довольно тепло попрощались. Я спрыгнул на землю, но Гера, который уже было залег внутрь машины, вылез снова и, окликнув меня, подал туго завязанный вещмешок, в котором угадывались угловатые очертания какого-то ящика, по весу — не больше пяти-семи килограммов.

— Это портативные переговорные устройства, — прокричал Гера мне сквозь шум винтов, набирающих обороты, — дальность у них небольшая, всего полтора-два километра, но вам хватит. Там, в ящике, инструкция, работайте на втором канале, эта частота шифруется… Я хотел бы еще раз пожать вам руку, капитан! Вернитесь живыми… Все вернитесь!..