Книга Обольщение по-королевски - Дженнифер Блейк

— Оставьте свою подругу, сеньорита, и подойдите ко мне.

Анджелина бросила на него быстрый взгляд.

— Это моя кузина.

— Тогда оставьте вашу кузину и подойдите сюда. Немедленно.

Она могла или не подчиниться приказу испанца, что несомненно побудило бы того применить силу или повиноваться. Не желая давать ему повод лишний раз дотрагиваться до себя и применять грубую силу, она встала и гордой поступью подошла к нему. Остановившись в нескольких шагах от его кресла, она вызывающе вскинула вверх подбородок.

— Вам что-то надо от меня?

— Просто я хочу получше разглядеть вас. Как вас зовут? — у атамана были светло-карие, почти желтые глаза, окруженные темными кругами, как у хищной птицы.

Анджелина назвалась, произнося свое имя как можно более бесцветным, хотя и твердым, голосом. Она бросила взгляд на остальных мужчин, потом перевела его на предметы домашней утвари. Разбойники выбрали себе из кучи добра тарелки и столовые приборы.

Анджелина отыскивала взглядом хоть что-то, что могло служить оружием. Но не могла ничего найти не было видно ни ножа для разделывания мяса, ни просто кухонного ножика, не было поблизости ни тяжелого ковша, ни железного половника, что могло бы послужить Анджелине увесистой дубиной. Она остановила взгляд на испанце. У него на поясе все еще висели ножны, из которых выглядывала украшенная гравировкой рукоять кинжала с клинком, испачканным засохшей кровью.

Дон Педро кивнул лысому разбойнику:

— Ты чего же это не ухаживаешь за дамой, Санчес? Налей даме освежительного напитка!

Разбойник осклабился и, взяв фарфоровую чашку с отбитой ручкой, протер ее изнутри пальцем, а затем налил в нее виски. Дон Педро принял у него чашку, затем протянул свой кубок, чтобы его снова наполнили. Наконец, обернувшись, он протянул чашку Анджелине.

— Хотите выпить со мной, Анджелина?

Однако, несмотря на вопросительную интонацию, это не был вопрос. Анджелина взяла предложенную ей чашку с виски.

— Почему вы хотите выпить именно со мной? У вас разве недостаточно людей, чтобы поддержать компанию?

— Вы имеете в виду моих ребят? Да, конечно, они могут составить мне компанию, но на них не так приятно смотреть, как на вас.

— Пьяную женщину едва ли можно назвать приятной компанией.

— Вы не правы. Пьяные женщины могут быть очень… веселыми. А вы такая холодная, что я хочу немного разогреть вашу кровь.

— Выпивка здесь не поможет, меня просто начнет тошнить и выворачивать наизнанку.

Странная улыбка — без тени теплоты или доброго чувства — тронула тонкие губы испанца.

— Вы что, хотите подобными уловками убедить меня отказаться от своих намерений?

Итак, Анджелине нужно было все начинать сначала и делать вторую попытку.

— Лучше было бы использовать вот это, — указала она на жидкость в чашке, — для лечения ран ваших людей. У меня есть некоторые познания в лекарском деле. Хотите я посмотрю ваших раненых?

Атаман склонил голову.

— И вы действительно сделаете это?

— Да, а почему бы нет?

— Это великодушно с вашей стороны, учитывая ваши обстоятельства.

— Мои обстоятельства? — Анджелина обеими руками судорожно ухватилась за чашку с отбитой ручкой, так крепко сжав ее, что острые сколы фарфора больно впились ей в ладони.

— Да, ваши щекотливые обстоятельства.

Она вопросительно взглянула на него, начиная догадываться, к чему он клонит, и не обращая внимания на боль в ладонях и шум в ушах — последствие удара в голову.

— Вы намекаете на мои особые отношения с Мак-Каллафом? Но это не так, я никогда не была его женщиной, поэтому у вас нет никаких причин пытаться отомстить ему через меня. Я была просто его пленницей.

ѕ Неужели вы думаете, я поверю вам, зная, что вы находились с ним под одной крышей?

— У него… была другая женщина, которая интересовала его больше, чем я.

Вдаваться в дальнейшие подробности не имело смысла. Усилием воли Анджелина сдержала себя, позволив лишь мгновенным движением ресниц указать в сторону Клэр.

Испанец резко повернул голову к кровати, на которой лежала несчастная кузина.

— Эта? Ну и дурак же он.

Он не сделал ни малейшей попытки понизить голос или скрыть свое пренебрежение. Клэр открыла глаза, нахмурилась, затем приподнялась на локтях. Она дотянулась до оставленной рядом с ней кружки с остатками виски и залпом осушила ее.

Анджелина перевела взгляд своих потемневших глаз с испанца на кузину и опять на испанца.

— Я так не думаю.

— А я думаю. Значит, вы девственница?

— Это не ваше дело!

Анджелина слегка покраснела. Она сама не знала, что было более оскорбительным: сам вопрос или та небрежная манера, в которой он был задан.

— Напротив. Мне это следует знать наверняка.

— А я считаю, что в этом нет необходимости. Итак, вы хотите, чтобы я ухаживала за вашими ранеными?

Атаман вскинул вверх бровь, но, казалось, будучи полностью уверенным в себе, он решил на этот раз проглотить ее дерзость. Достав мексиканскую сигару, он прикурил от тлеющей обугленной ветки, которую достал из очага, и выпустил струю дыма.

Сделав энергичный жест, он, наконец, сказал:

— Я уверен, что они будут благодарны вам за заботу.

Скрепя сердце Анджелина принялась за работу, вскипятила воду и обмыла резаные и огнестрельные раны, которые разбойники показали ей. Большинство ранений не были серьезными, поскольку тяжелораненых, не способных ускакать верхом разбойники бросили на поле боя — на милость Мак-Каллафа.

Двигаясь по комнате, она не могла отделаться от неприятного чувства, что испанец пристально следит за каждым ее шагом. Его притворное терпение, его недвусмысленная угроза овладеть ею, высказанная еще на лесной поляне, — все это беспокоило Анджелину и казалось ей более опасным, чем примитивная похоть Мак-Каллафа. Анджелине пришла в голову мысль, что отсрочка исполнения его желания будет ей дорого стоить, и он заставит ее оплатить сполна каждую минуту, которую он вынужден сейчас ждать.

Среди более или менее серьезных ранений была одна рана ноги, из которой следовало извлечь пулю. Раненым был совсем юный парень — не более двадцати лет от роду, но он ругался с таким остервенением, так грязно и изощренно, что Анджелине с трудом давалась вся эта операция. Она орудовала кончиком тупого, потускневшего ножа.

— Возьмите, сеньорита. Может быть, это вам больше подойдет?

Дон Педро, перегнувшись через лавку, на которой лежал юноша, протягивал Анджелине свой кинжал, держа его на раскрытой ладони. На его губах играла загадочная улыбка. Голос испанца звучал спокойно, совершенно обычно и не привлекал внимания присутствующих в комнате. В ожидании ответа он сделал последнюю затяжку и швырнул окурок сигары в огонь очага.