Книга Аномалия - Наталья Юнина

ним.

– Потому что я так хочу, – равнодушно бросает Сережа, усаживаясь на диван.

– А я хочу по-другому.

Больше возможностей уговорить оставить свою фамилию не будет. Надо действовать сейчас. Несмотря на то, что в платье забираться на колени Потапова, из-за того, что оно узкое, неудобно, я все равно делаю именно это.

– Я не изменю своего решения. Ты берешь мою фамилию.

– Точно не изменишь?

– Сто процентов.

Ну это мы еще посмотрим. Аккуратно спускаю одну лямку, затем вторую. И легкими движениями руки оголяю грудь, подаваясь к Потапову.

– Когда часто делаешь один и тот же прием, он перестает работать.

– То есть тебе уже не нравится моя грудь?

– Очень нравится, – строго произносит Сережа, натягивая обратно платье.

– Странно, – разочарованно бросаю я. – Приходила твоя мама, попробовала мои колдуны и сказала, что все.

– Что все?

– Все, можно вить из тебя веревки.

– Так и сказала?

– Ага.

– А зачем ты мне об этом говоришь?

– Чтобы ты был готов к веревочным отношениям, а ты получается не готов.

– Где тебя такую сделали, Эль? – усмехаясь произносит Сережа.

– Рифму созвучную хошь?

– А по губам за рифму хошь?

– Не хошь. Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Умоляю. Проси, что хочешь, я выполню любое желание взамен на свою фамилию. И вообще, брак – это уступки. Пойди на них ради меня.

– Уже пошел. Я не планировал жениться в таком возрасте. Да и в целом.

– Просто скажи, что тебе приятно делать мне неприятно. Потапова Ариэль – это вообще что? Все будут надо мной смеяться.

– Хорошо, я согласен на еще один компромисс. Меняй имя, стань какой-нибудь Глашей. И моя фамилия подойдет.

– То есть, по-твоему, Глаша похожа на Элю?

– Дай подумать. И там, и там есть буква «л» значит, да, похожа. Или меняй Элю на Александру. Она же Аля и вполне сойдет на Элю. Потапова Александра звучит?

– Какой же ты гад, – обиженно бросаю я и тут же пытаюсь встать с его колен. Но он быстро возвращает меня назад.

– Хорошо. Вот тебе компромисс. Бери двойную фамилию.

– Потапова-Гергердт Ариэль. Что может быть лучше?

– Ну что ж поделать.

– Гад.

– Какой есть. Я больше не буду повторять. Или моя фамилия, или живем как жили без штампа в паспорте.

– Обойдешься. Потапова, так Потапова. Ну и ладно, в конце концов, не все же должно быть по-моему.

– Действительно.

– Но мое желание ты должен исполнить.

– Какое?

– Я еще не придумала.

– Даю пять секунд на обдумывание, дальше оно аннулируется.

И черт возьми, моя фантазия меня впервые подводит.

– Пять.

– Хочу, чтобы ты приготовил мне завтрак без одежды, – да, согласна. Желание так себе.

– Я думал, это будет – бросить курить. Ну раз так.

– Не, не, не. Давай бросить курить.

– Нет, первое слово дороже второго.

– Ну, Сережа, блин.

– Курить и так брошу. Чуть позже.

– Ловлю на слове. Ладно, скажи мне что-нибудь хорошее. Пожалуйста.

– У меня пациент из девятой палаты наконец самостоятельно помочился.

– Это все, что ты мне можешь сказать хорошего?

– Еще мерзкий дед из ВИП палаты наконец выписывается.

– Это все?

– Да.

– Гад ты все-таки.

– Ой, да люблю я тебя. Все?

– Всегда с каким-то одолжением говоришь.

– Скажи, спасибо, что без матов.

– Благодарю, сударь.

***

Когда есть чем гордиться, вспоминая свои достижения – это приятно. Красный диплом, научиться жить самостоятельно и даже кое-как обеспечивать себя, с помощью должности медсестры – здорово поднимают самооценку.

По сути, если бы не когда-то произнесенные Сережей слова о том, что я без папы никто, то я бы не устроилась на работу и не научилась самостоятельности. И уж точно не была бы сейчас на корпоративе, и не видела бы как моего без пяти минут мужа поздравляют с новой должностью. Черт возьми, почему это осознание в разы приятнее всех моих достижений? Мой муж – заведующий отделением. Кайф.

Вот только жаль от осознания, что я дорабатываю последние смены в качестве медсестры. А с другой стороны – все равно за два года ординатуры, как минимум, год буду в тесном контакте с Сережей, учитывая, что проходить ее буду здесь.

– Мы хоть теперь и в разных корпусах, но всегда рядом, – ну, это как сказать, Настенька. Твой корпус, к счастью, далековато. Надеюсь, к ней в ординатуру я не попаду. Как-никак ее отделение терапии с уклоном в почечные заболевания. – С повышением, Сергей Александрович.

Ну, ты посмотри, какая зараза, столько времени прошло, а она все равно старается потереться об Потапова. Моего, сучка, Потапова. Ставлю бокал с шампанским на столик и подхожу к Сереже.

– С повышением, Сереженька.

Недолго думая, обнимаю его за шею и целую в губы вовсе не целомудренно. С языком и неприятным для некоторых слюнявым звуком. Никогда еще не была так рада ладони Потапова на моей пятой точке.

Отрываюсь от него и демонстративно провожу пальцами по губам.

– Ой, моя помада. Сейчас вытру.

Вроде бы где-то отдаленно играет тихая музыка, но ощущение такое, словно немногочисленные десять человек замерли намертво. Выкуси, Анастасия, мать твою, Игоревна.

– Пользуясь случаем, хочу пригласить всех на нашу свадьбу. Аккурат через две недели. А вот и приглашения, – достаю из сумочки конверты. – Помоги раздать, Сережа.

– Ну вот это на черта? – цедит сквозь зубы, еле слышно.

– Потому что я так хочу. Раздавай. Настюхе я дам сама, – шепчу ему на ухо.

С милейшей улыбкой на лице подхожу к безвкусной и вручаю ей приглашение.

– Будем рады вас видеть.

– У меня не получится прийти.

– Ну, мало ли передумаете. Лучше пусть будет приглашение. Будем вас ждать, Анастасия Игоревна.

Отхожу от нее с торжествующим видом и вновь беру бокал. Напряженный Потапов тут же подходит ко мне.

– Кто мне там втирал, что счастье любит тишину?

– Никто из них не придет к нам на свадьбу. Ну, кроме Руслана и старшей медсестры. А они нормальные. Зато теперь все будут знать чья я без пяти минут жена. И да, почему бы мне капельку не воспользоваться этим фактом?

– Действительно. Я бы тоже воспользовался.

И все, меня снова накрывает.