Книга Юми и укротитель кошмаров - Брендон Сандерсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К сожалению, мало кто остался, чтобы оценить ее усилия.
Выжили только кочевники с окраин цивилизации. Эти счастливчики однажды наткнулись на результат деятельности машины – хионные пеньки на месте бывших торийских поселений. Источником питания для этой неведомой силы служила энергия порабощенных духов.
* * *
Художник приблизился к Пелене, потными пальцами снял сумку и вгляделся в зыбкую тьму. Он находился на западной окраине города, откуда должны были появиться кошмары. Недалеко от своего обычного маршрута и от места, где Юми заставила Пелену ненадолго отступить.
Когда кошмары явятся, они обнаружат только его. Одинокого художника.
Он вздрогнул, осознавая, чем все закончится. Темные фигуры окружат его. Если он поторопится, то, возможно, успеет одолеть одного врага, прежде чем погибнет от лап остальных. Может быть, прикончит даже двух или трех. Затем его разорвут на куски и бросят, как в историях о художниках Футиноро.
Разделавшись с ним, кошмары ворвутся в безмятежный город. И начнется резня. Может быть, Соннадзор поймет, что происходит, и организует сопротивление. Но… после визита в его штаб-квартиру Художник понимал, что надеяться не на что. Сколько людей погибнет в эту ночь из-за того, что ему не удалось убедить Соннадзор?
Он опустил голову.
Затем подумал: «Что я (низким стилем) делаю?»
Это глупо. Существует другой способ.
Способ Юми.
* * *
У вас по-прежнему остались вопросы?
Хорошо, давайте копнем глубже. Я покажу вам некоторые события не глазами Юми или Художника, а глазами другого человека, с самого начала вовлеченного в обе истории.
Вынужден признаться, что я обманул вас насчет кое-чего важного. Помните, я рассказывал, что слышал голоса и видел образы – иногда полноценные, иногда лишь фрагменты? Обрывки событий, разворачивавшихся в присутствии Художника и Юми? Что ж, это правда, но не полная.
Был и третий человек, чьими глазами я наблюдал за происходящим.
Лиюнь.
На самом деле история с нее и началась. Я видел фрагменты ее жизни и недоумевал. Полагаю, что духи особенно внимательно наблюдали за Лиюнь. А затем особенности моей природы позволили мне подключиться к Духовной сфере и понаблюдать за происходящим.
Машина питалась энергией жителей Торио и выплевывала Пелену. Как догадались Юми с Художником (несмотря на полное отсутствие информации), были люди, которых машина не могла ни выдоить, ни подчинить: йоки-хидзё.
Они, как и все остальные, были убиты в момент включения машины. Однако спустя некоторое время четырнадцать сущностей вырвались из Пелены и восстановились. Вернулись из мертвых, сопротивляясь влиянию машины.
Все четырнадцать женщин обладали невероятной волей. С рождения высокоинвестированные духами, они представляли для машины реальную угрозу. Та не могла впитать их энергию и удержать внутри Пелены. Максимум, что было ей по силам, это лишить их части воспоминаний.
Чтобы управлять ими, машина создала своего рода тюрьмы в виде иллюзорных городов. Из Пелены появились слуги, полностью контролируемые машиной. Из духовной субстанции были воссозданы дома, растения и средства передвижения, а вокруг возведены неприступные стены. Те, что нашла Масака. Они представляли собой весьма натуралистичный, но все же иллюзорный пейзаж.
Эти четырнадцать областей можно назвать заповедниками для единственных жителей. В каждую была помещена йоки-хидзё, чья память стиралась каждую ночь. Они раз за разом проживали один и тот же день, призывая из Пелены фальшивых духов.
Да, система неуклюжая, но она работала. Много веков эти опасные души содержались в плену при помощи не грубой силы, но рутинной обыденности.
Надзирателями служили души тех, кого йоки-хидзё знали при жизни. Насколько я могу судить, Лиюнь тоже проживала один и тот же день все семнадцать столетий. Она была такой, как я описал. Тем же человеком, который воспитывал Юми. Выпущенная из Пелены, она отчасти находилась под управлением машины, а отчасти сохраняла самостоятельность.
Лиюнь была одной из сотен душ, которых вернули к этой странной полужизни. Их воспоминания, разумеется, тоже ежедневно стирали, но некоторые души – я в этом убежден – подозревали неладное. Каждую ночь, пока йоки-хидзё спали, воля машины ослабевала. Освободившись от ее внимания, слуги теряли форму и чувство собственного «я», превращаясь в смутные темные пятна.
Каждую ночь, когда все вокруг засыпало, некоторые слуги вырывались на свободу. Эти призраки без воспоминаний бродили по округе в поисках смысла существования. В поисках понимания. В поисках жизни. И, как значительную часть непривязанной инвеституры, как самих духов, души мертвых притягивало воображение живых.
Без указаний машины эти кошмары забывали, каково быть людьми. Но они алчно жаждали той жизни, которую потеряли. Сводимые с ума таким полусуществованием, они пробирались в города в поисках спящих с бурным воображением. Там Художник и его коллеги ловили их, придавая некое подобие телесности, и прогоняли обратно в Пелену, где машина вновь отправляла их трудиться в свои тюрьмы.
Такой была жизнь Лиюнь. Машину не беспокоило, что эта женщина блуждает ночами в облике кошмара. С чего беспокоиться? Лиюнь выполняла свою работу по сдерживанию йоки-хидзё. В теории. У машин, даже частично пробужденных, вроде этой, есть занятное свойство: они не способны планировать наперед. Они не думают о будущем. Большинство лишь реагируют на текущее положение дел.
Таким образом, машина не могла предположить, что за столько лет Юми усовершенствует свое мастерство. Да, ей ежедневно стирали воспоминания, но кое-что оставалось. Мышечная память. Отточенные навыки, которыми ее душа была пропитана, словно пирожное – ромом. Эти навыки были заработаны тяжелым трудом; их невозможно было отделить.
Итак, в тот день, когда началась наша история, случилось нечто невероятное. Один и тот же день повторялся тысячу семьсот лет кряду, пока что-то не сломалось. Мастерство Юми достигло высшей точки, и она сложила камни столь виртуозно, что выдернула одного духа из машины.
Все перевернулось.
Дух, благодарный за свое, пусть и мимолетное, освобождение, обратился к Юми, понимая, что вскоре его вновь пленят. Попросил найти способ освободиться навсегда. В то же время Лиюнь поняла, что с Юми происходит нечто необычное. Она отправилась на охоту в облике кошмара, чувствуя в себе больше сил, чем когда-либо прежде. А временно освобожденный дух последовал за ней и стал свидетелем ее встречи с Художником.
Художник был самый обычный – во всяком случае, если судить по его работе. Его талант был выше среднего, но не это привлекло духа.
Художник спас маленького мальчика.
Этого оказалось достаточно. Дух решил, что наш Художник вполне героическая личность. Тому не нужно было хвалиться, притворяться и
