Книга Черный-черный дом - Кэрол Джонстон

волны становятся больше, края их гребней начинают превращаться в прибойные буруны. Я не представляю, как мне удастся удержать ее, когда мы попадем в полосу прибоя, но делать больше нечего. Брызги застилают мне глаза, пена полосами стекает по лицу. Одна волна толкает нас ввысь, а потом снова, еще выше. Ногти Коры впиваются в мою кожу, ее тяжелое дыхание обжигает мою шею. А потом она с испуганным криком: «Помоги мне!» прыгает на меня, ее руки крепко сжимают мои плечи.

Пузыри от моего собственного крика щекочут мне лицо, пока я пытаюсь вынырнуть на поверхность. Страх Коры делает ее удивительно – ужасающе – сильной. Ее пальцы все еще впиваются в мои плечи. В панике я продолжаю пытаться вынырнуть, хотя сил в руках уже не осталось. Когда она на мгновение отпускает меня, я делаю последний рывок и снова оказываюсь на свободе, задыхаясь от нехватки воздуха; легкие горят, сердце колотится, руки судорожно дергаются.

Волны стали намного мощнее, и нас швыряет как в гигантском водовороте. Я вижу мелькающие перед взором пятна пляжа – уже ближе, но все еще невероятно далеко. А Кора держит меня еще крепче, чем море, она цепляется за меня с диким ужасом. Я вижу, как клацают ее зубы, прежде чем она открывает рот, чтобы снова закричать.

Я задыхаюсь, когда волна ударяется в мою грудь, и набираю полный рот ледяной морской воды.

– Пожалуйста, Кора. – Кашель раздирает мои и без того горящие легкие. – Перестань…

Я чувствую, как кулак с размаху ударяет меня в висок, отбрасывая назад, в очередную волну. А потом Кора наваливается на меня всем весом, толкает вниз, на этот раз еще глубже; ледяная вода стремительно накрывает меня с головой. И я слышу свой булькающий крик в тот момент, когда понимаю, что так могу и утонуть – уже тону. Я вижу над собой темную тень Коры, окруженную бурлящей, неутомимой водой. А потом смотрю вниз, в эту темноту внизу, в это черное ничто, такое спокойное, такое неподвижное… Так тихо после всей этой ярости и шума…

Как это могло случиться? Я думаю о том, как смеялась с Чарли и Келли. Думаю об Уилле; о наших руках, с электрическим разрядом соприкасающихся в просвете между креслами, где никто этого не мог видеть. Я так устала… Мне так хочется вдохнуть. Хотя бы раз. Одного раза будет достаточно. А под этим кроется облегчение. Глубокое и неоспоримое облегчение, что наконец-то все закончилось.

«Уилл, прости меня. – Его имя пузырьками уносится ввысь, оставляя меня позади. – Прости меня…»

* * *

Боль шокирует меньше, чем шум, – его так много, все смешалось в приглушенную, гулкую массу звуков. Я пытаюсь бороться с этим, вернуться в ту благословенную пустоту и тишину, но тут в ушах что-то щелкает, и весь этот звук врывается внутрь моей головы, громкий и неожиданно отчетливый.

Я приподнимаюсь, задыхаясь, кашляя, пытаясь перевернуться, пытаясь втянуть воздух в легкие. Те больше не горят; вместо этого они словно наполнены кровью, холодной и густой, и каждый вдох, который мне удается сделать, причиняет такую боль, что я почти хочу прекратить дышать.

– Она жива. Она в порядке!

Я чувствую прикосновения рук, но они тоже ощущаются слабо, как будто мое тело больше не принадлежит мне. И я не могу видеть. Все вокруг зернистое и черное, тени и тусклый свет. Я лежу на боку и пытаюсь дышать. Я чувствую запах моря. Чувствую вкус соли во рту, ощущаю песок на языке, на зубах, на коже. Слышу волны, но уже не так близко, не так бурно. Слышу, как ветер воет вокруг мысов, со свистом проносясь по их неглубоким темным шельфам. И еще я слышу голоса. Крики.

Мне тоже хочется кричать. Я хочу выпустить крик, бьющийся в груди, в голове, во рту. Я хочу бежать. С трудом сажусь. Песок подается под основаниями моих ладоней, прохладой просачивается между пальцами. Чужие руки снова касаются меня, давят на плечи, и я отталкиваю их.

– Все хорошо, ты в порядке, Мэгги.

Чарли. Голос Чарли. Глаза Чарли, широкие и темные. Его дрожащая ладонь на моей щеке.

Я пытаюсь заговорить, но из ноющих легких вырывается лишь очередной кашель. Чарли стоит на коленях на песке рядом со мной. Он прислоняет меня к своей груди, пока я снова не обретаю способность дышать.

Уилл стоит по другую сторону от меня; его дрожащие руки касаются моих волос, моих рук.

– Ты в порядке? Милая, ты в порядке?

– С ней всё в порядке, – повторяет Чарли тем же неуверенным голосом.

Кто-то укутывает меня в одеяло.

– Мы искали маму, когда… – Голос Уилла срывается. – Я увидел тебя. Я увидел, как ты вошла в море, и я…

К моей коже возвращается чувствительность. Я чувствую горячее и колючее, когда Уилл прижимается лицом к моей шее и плечу. Я понимаю, что он такой же мокрый, как и я.

– Я мог потерять тебя. Господи, Мэгги… Я мог потерять вас обеих…

И тут ко мне возвращается нечто большее, чем просто слух, зрение или осязание. Осознание возвращается ко мне, как очередной удар током, так быстро, так мгновенно, что я вздрагиваю. Оглядываю пляж, темный из-за приближающейся ночи. Здесь полно людей. Алек, Фиона и Шина. Джимми, Айла и Джаз. А рядом с Юэном, промокшим насквозь и всхлипывающим на песке, сидит Кора, закутанная в другое одеяло. Джиллиан приседает на корточки рядом с ней, обнимая ее за плечи. Но она не смотрит на Кору. Вместо этого она смотрит на меня.

Я думаю о пузырьках, щекотавших мою кожу, о последнем воздухе в моих легких.

С трудом поднимаюсь на четвереньки. Потому что за моей паникой стоит что-то большее – что-то, что я нашла в шторме, в море; что-то, чего я пока не могу вспомнить. И вдруг я вспоминаю Кенни, ухмыляющегося поверх ствола своего дробовика. «Мы убили его».

– Мэгги, что случилось? – спрашивает Уилл. И мне хочется опереться на него, укутаться, словно в одеяло, в его заботливость, положить ему на плечо голову и заснуть.

– Мэгги? – окликает Чарли.

«Никому не верь», – шепчет мама мне в уши, полные рева ветра и моря.

Когда мне удается – наконец – подняться на ноги, я всхлипываю. Несмотря на то, что ветер немного стих, я шатаюсь, пытаясь сопротивляться ему. Сопротивляться рукам и заботливости Уилла. Песок уходит у меня из-под ног, заставляя качнуться вперед.

– Мэгги?

Мико стоит перед тропинкой, ведущей с берега наверх. Она держит в руках маленький яркий фонарик и одета в неоново-зелено-желтый