Книга Гарри Оппенгеймер: бриллианты, золото и династия - Michael Cardo

он остался руководить De Beers в период глобальной рецессии, - старая компания Сесила Джона Родса все еще эффективно управляла миром алмазов. С 1957 по 1983 год добыча на алмазных рудниках группы выросла почти в семь раз до 21,4 миллиона каратов. Продажи алмазов через Центральную сбытовую организацию выросли в десять раз до 1 771 миллиона рандов, хотя в 1978 году (до спада на рынке) они достигли рекордного уровня в 2 219 миллионов рандов.⁵ Прибыль De Beers после уплаты налогов выросла в шесть раз до 530 миллионов рандов; а стоимость ее инвестиций увеличилась не менее чем в тридцать раз до 3 278 миллионов рандов.⁶ Это были замечательные достижения по любым меркам сравнения. Будучи династом второго поколения, Гарри Оппенгеймер не только сохранил состояние семьи, но и увеличил его в геометрической прогрессии. В 1968 году журнал Fortune включил Г. О. Оппенгеймера в десятку самых богатых людей мира, и это утверждение было повторено в местной прессе под скупыми заголовками типа "Улыбка Оппенгеймера на 344 миллиона рандов".⁷ Более чем через два десятилетия Fortune начал включать семью Оппенгеймеров в список долларовых миллиардеров; в 1990 году, когда их богатство оценивалось в 1.В 1990 году с состоянием в 1 миллиард долларов династия стояла выше итальянских Бенеттонов.⁸ Подобно Кэдбери и Раунтри в Британии, Фордам, Меллонам и Карнеги в Америке, Оппенгеймеры представляли собой мощную промышленную и филантропическую династию в Южной Африке.

В 1965 году к группе добавились четыре колонны: корпорация Anglo American, De Beers Consolidated Mines, Rand Selection Corporation и Charter Consolidated. HFO сыграл решающую роль в разработке концепции и дизайна двух последних организаций: они определяли инвестиции Anglo в Южной Африке и за ее пределами, соответственно. К середине 1970-х годов корпорация Mineral and Resources Corporation (Minorco) стала еще одной опорой и заняла все более обширную часть сферы деятельности Anglo. Minorco родилась из замбийской Anglo American (Zamanglo) и была переведена на Бермудские острова в 1970 году после национализации замбийских медных рудников. Minorco вытеснила Charter в качестве основного механизма стратегических инвестиций Anglo за рубежом. Хотя внутренняя структура контроля группы была в высшей степени децентрализована, решетка из пирамидальных холдинговых компаний, взаимосвязанных пакетов акций и перекрестного директорства делала империю Оппенгеймера если не неприступной, то уж точно хорошо укрепленной лояльными людьми. Anglo, De Beers, Charter и Minorco (Rand Selection в конечном итоге была поглощена Anglo) были связаны между собой перекрестными пакетами акций. Вместе взятые, различные миноритарные пакеты акций составляли значительную контрольную долю в каждой компании. В результате, как заметил один финансовый еженедельник, любой международный корпоративный гигант, попытавшийся поглотить Anglo на основе обмена акциями, должен был оказаться в "неловком положении, когда Оппенгеймер был его единственным крупнейшим акционером"⁹ Торговая марка Anglo напоминала имя Оппенгеймера. Однако к тому времени, когда HFO прекратил свою деятельность, диверсификация и реорганизация группы в многочисленные, достаточно автономные операционные подразделения - в сочетании с ее огромными размерами и сложностью - означали, что дальнейший статус Anglo как "компании Оппенгеймера" был далеко не однозначным. Ники Оппенгеймер терпеливо ждал своего часа; но когда его отец покинул трон, наследник был еще в том возрасте, когда финансовая пресса могла с полным основанием окрестить его "еще не Ники".¹⁰ Когда HFO готовился отказаться от председательства, вопросы преемственности сильно волновали его мысли.

 

Банкир золотодобывающей промышленности и промышленный бум после Шарпевиля

 

После первого десятилетия пребывания HFO в "горячем кресле" газета Financial Mail провела исследование, посвященное "силе Англо". Оно показало, что с 1958 по 1968 год рыночная стоимость инвестиций корпорации Anglo American выросла на 619 %, до 478 млн фунтов стерлингов.¹¹ Anglo превосходила своих конкурентов. В начале 1961 года рыночная капитализация выпущенных обыкновенных акций корпорации составляла две трети рыночной капитализации всех остальных финансовых домов, занимающихся горнодобывающей промышленностью, вместе взятых. Благодаря новым прибыльным рудникам Anglo в Оранжевом Свободном Государстве корпорация полностью доминировала в золотодобывающей промышленности Южной Африки. Оппенгеймер централизовал власть, включив в состав Anglo группу Central Mining-Rand Mines, и последовал его примеру с Johannesburg Consolidated Investment Company (JCI). К концу 1960-х годов Anglo владела миноритарными пакетами акций трех из четырех других основных горнодобывающих групп - Gold Fields, General Mining и Union Corporation - и имела представительство в их советах директоров. Лишь семейная компания Anglovaal оставалась свободной от хватки Оппенгеймера, что очень ценили ее основатели Боб Херсов и Слип Менелл. Они планировали передать семейное серебро (или золото) двум своим сыновьям, Бэзилу Херсову и Клайву Менеллу, не разбавленным поглощающей способностью Anglo.

Уже в 1961 году урбанистический наследник Слипа Менелла Клайв, просвещенный рэндлорд последнего времени в духе Оппенгеймера, признал, что Anglo является "бесспорным лидером" отрасли и ее главным финансистом.¹² Если Клайв Менелл и другие англоязычные титаны промышленности смотрели на патриция Оппенгеймера как на своего рода политический и культурный образец, столп англоязычного истеблишмента, то они наверняка испытывали укол зависти к масштабам деятельности Anglo. В 1960-х годах Anglo производила 40 процентов золота в Южной Африке и около трети урана. Anglo владела прибыльными алмазными активами через De Beers. JCI контролировала крупнейший в мире платиновый рудник в Рустенбурге. Возможно, наиболее значимым из всех, как признал Клайв Менелл, было то, что к 1960-м годам Anglo превратилась в один из величайших финансовых институтов своего времени, банкира золотодобывающей промышленности. За оставшееся время председательства ХФО Anglo расширила сферу своего влияния за пределы горнодобывающей промышленности, включая промышленность и финансы. Этот процесс был подкреплен большим денежным потоком от золотых месторождений Оранжевого Свободного штата и процветанием, которое обеспечили инвестиции Anglo в алмазы и медь. Впереди был головокружительный процесс диверсификации.

 

Банкир золотодобывающей промышленности: HFO позирует перед шахтерским головным убором, 1964 год. (Anglo American)

Как только пыль после Шарпевиля осела, экономика страны пошла в гору. В Южную Африку хлынули инвесторы из Соединенных Штатов, Великобритании и Западной Европы, часто с новыми технологиями. Такие транснациональные корпорации, как Chrysler, Ford, General Motors, Hoechst и Siemens, открыли местные предприятия. Рост возобновился, хотя и вопреки общепринятому мнению, до темпов, не столь впечатляющих, как раньше, и не столь исключительных по мировым стандартам.¹³ (По-настоящему драматическая фаза экономического подъема Южной Африки пришлась на период с 1945 по 1964 год, когда рост ВВП составлял в среднем 8,3 процента в год). К середине 1960-х годов доля ВВП, приходящаяся на промышленность, включая обрабатывающую и строительную, давно превысила совокупную долю сельского хозяйства и горнодобывающей промышленности. Теперь она превысила 30 процентов.¹⁴ Хотя некоторые горнодобывающие компании,