Книга Смута. Том 2 - Ник Перумов

сам-то смотри, раз шагнём, два – и куда упрёмся?

– Ну, куда? – С географией у Севки всегда дело обстояло неважно.

– В речку Ижору, вот куда! Смотри, на северном берегу у красных шоссейка – плохонькая, но лучше, чем ничего. Цепочка деревень – опорные пункты. Пути взорваны. Штурмовать это в лоб – весь полк положим. Только обходить. Это и ежу понятно!

– Но я-то не ёж! – продолжал возмущаться Севка, вызвав просто гомерический хохот.

Ночь александровцы провели кое-как, в отошедшем бронепоезде и вокруг оного; и, задолго до зари, Две Мишени повёл весь полк вперёд.

Места были знакомые – здесь, в ближних пригородах Гатчино, в кадетские времена обшарена каждая кочка, знакома каждая тропинка. По правую руку – речка Ижора. Её множество раз «форсировали» на учениях, всеми мыслимыми и немыслимыми способами, но сейчас упираться в оборону красных нет смысла.

– Нет, и останавливаться нельзя, – объяснял Петя на ходу слушавшим его александровцам. – Под красными огромные территории, что там народ думает?.. Замрём, время потеряем, кто знает, как оно обернётся? Нет, столицу надо брать. Брать, пока не опомнились.

– Уже опомнились, судя по обороне, – буркнул Лев.

– Тем более. Так что придётся в обход.

…Пути на соединительной ветке Гатчино-Тосно были взорваны заранее. Бронепоезд остался далеко позади, пока не починят рельсы. Значит, Гатчино брать без тяжёлой артиллерии, «на одиннадцатом номере», как говорится.

Марш занял у них четыре часа – продвигались осторожно, краем лесов, примыкавших к широким лугам, что тянулись к югу от Ижоры.

Поднялось солнце, жара расплескалась кругом; александровцы шли, тащили на себе патроны и гранаты, почти опустошив запасы «Единой Россiи».

Противник благоразумно оставался на северном берегу Ижоры.

– В Гатчино засели, я не я буду. – Фёдор глядел в бинокль на поднимавшиеся невдалеке купола собора в самом сердце города.

– Где оно началось, там и кончается, – философски откликнулся Петя.

Вот оно, Гатчино. Вот виднеется острый шпиль башенки над Приоратским дворцом, тонет в облаках зелени императорский дворец; и всё так тихо и мирно…

А корпус? Что с корпусом?..

Потом. Всё потом.

– Кто пойдёт в разведку?

Две Мишени и Ирина Ивановна стояли перед первой ротой. Ротой, что собрала, наверное, всех оставшихся в живых кадетов «старшего возраста», вступивших в бой осенью 14-го…

Вперёд шагнули все как один.

Две Мишени слабо улыбнулся. Ирина Ивановна отвернулась и, кажется, смахнула слезу.

– Отставить! Пойдут… Фёдор! Петя! Лев! И…

– И я! И я!

– Ну как же без тебя, Сева. Задачу, полагаю, вам уже ставить не надо, сами поставите кому угодно.

Всё-таки хорошо придумал Петя с этими «камуфляжами». А всё почему? Потому что успел в 1972 году просмотреть у Игорька дома целую кучу книг и журналов. И в самом деле, что может быть проще? Серо-оливковую форму сделать пятнистой, подмешать коричневого, тёмно-зелёного, и вот пожалуйста – в пяти шагах пройдёшь и не заметишь.

Малая и Большая Загвоздки заняты неприятелем, так же, как и Малая Гатчина. Пришлось обходить; теперь они подобрались к окраинам Александровской слободы, рабочего района, где когда-то им, мальчишкам, пришлось пробиваться силой. По левую руку оставался корпус – там всё тихо.

– Стал бы ты его занимать, Петь?

– Не-а. Он ничего не прикрывает, ни на одной дороге не стоит, вокруг деревья. Что там оборонять?

– Вот и я так думаю. Поэтому идём вперёд…

Вперёд они пошли и почти сразу же заметили свежеоткопанные траншеи красных. Они заняли позиции вдоль домов, укрепились по линиям железной дороги – и можно было только дивиться, откуда их столько? Вроде бы красные проводили мобилизацию за мобилизацией, всё бросали на фронт, а тут на подступах к столице, оказывается, ждала своего часа сплошная полоса обороны!

Они уже хотели возвращаться, но Фёдор вдруг решительно потянул их в сторону корпуса:

– Проверим!

– Да чего там проверять? – подал плечами Севка. – В худшем случае напоремся на краснюков. И что?

– Увидишь!

…Ограда корпуса стояла по-прежнему, и даже дырка оказалась на том же месте, правда, теперь, чтобы пролезть, пришлось попыхтеть.

А затем – затем они увидели.

Стены корпуса стояли, все закопчённые, все покрытые гарью. Крыша провалилась, внутренности выгорели. Однако огонь, пожрав верхние этажи, не добрался до нижних – там кое-где в окнах даже уцелели отдельные стёкла.

– Ах, твари!.. – вырвалось у Бобровского.

– Потом скорбеть станем. – Фёдор тащил их внутрь. – Ну, все поняли, куда идём?

Ему никто не ответил. Все понимали.

Внутри их встретил полный разгром и разорение. Тут и там стены с потолком пятнали чёрные следы огня, словно кто-то пытался поджечь то одно, то другое, но здание, построенное без деревянных перекрытий – специально так, чтобы как можно лучше противостоять пожарам, – выдержало.

Фёдору Солонову не потребовалось много времени, чтобы отыскать дорогу в подвалы. Замки были сбиты, двери выломаны – разграбившие корпус, похоже, искали «ценности».

Подвалы, конечно, тоже очищены, однако глубоко погромщики не полезли. Не потребовалось много времени, чтобы понять – пройти можно. Ну, с некоторой помощью взрывчатых веществ.

– Значит, пройти можно… –   кивнул Две Мишени, выслушав доклад. – Дерзко. Но… иначе нам не прорваться.

…Был уже вечер, когда длинная цепочка александровцев втянулась в разграбленные мёртвые останки корпуса. У них был один шанс сломать оборону красных, открыть дорогу на Питер, и тем самым – верили они – положить конец войне.

– Удивительно, конечно, – заметила Ирина Ивановна. Несмотря ни на какие возражения, она облачилась в галифе, китель, подпоясалась ремнём и шла вместе со своими учениками. – Красные окопались совсем рядом, а корпус бросили. Даже секрет не оставили.

Петя принялся вновь объяснять, что позиция, дескать, невыгодная, кругом деревья и так далее, но Ирина Ивановна только отмахнулась.

– Не нравится это мне. Вот не нравится, и всё тут.

– Да нет там никого, Ирина Ивановна!.. Мы проверили!

– Не сомневаюсь, Сева, что вы сделали всё возможное. Но это не изменит моего мнения.

Шли подземным коридором, тем самым, каким некогда пробиралась группа «бомбистов». После известных событий его должны были перекрыть, замуровать, завалить и так далее, но, как обычно и бывает, дело начали, а до конца не довели. Замки, какие оставались, александровцы аккуратно взрывали – и так добрались до самого подвала в сердце старого Гатчино…

Вылезали, аккуратно рассредотачиваясь по окрестным дворам. Городок, некогда чистый и аккуратный, сейчас казался таким же мертвецом, что и разорённый и наполовину выгоревший корпус.

Ни единого огонька в окнах. Не горят и уличные фонари, и ни единой живой души на улицах.

Провести полк – конечно, не тот полк старого состава, три с половиной тысячи штыков, но всё-таки – через игольное