Книга Из тьмы - Дэвид Вебер

люди так не думают. На самом деле, вы правы; такое общество, как наше, не смогло бы выжить среди людей. Их инстинкт подчинения значительно слабее нашего собственного, и его значительно вытесняет стремление индивида противостоять угрозам своей основной группе лояльности, которая не является ни стаей, ни стадом.

- Что? - Тикейр моргнул, глядя на нее, и его уши дернулись в гримасе.

- Главная лояльность человека - это его семейная группировка, сэр. Не к стаду, в котором семья составляет лишь малую часть. И не для стаи, где акцент делается на силе и ценности для стаи. Есть исключения, но эта ориентация составляет основу человеческой мотивации. Вы могли бы думать о них почти как... как о стаде, состоящем из отдельных стай хищников. Люди способны распространять это чувство лояльности за пределы семейной группы - на организации, сообщества, национальные государства или философии, - но фундаментальный механизм мотивации отдельной семьи так же встроен в них, как в нас встроено подчинение более сильному.

Она сделала паузу на мгновение, глядя на него, как бы давая ему возможность переварить эту непостижимую концепцию, затем откашлялась и продолжила более резким голосом.

- Это фундаментальное различие достаточно плохо, сэр, но, боюсь, есть кое-что похуже. В большинстве человеческих культур, которые мне до сих пор удавалось изучать, отсутствует даже та же связанная со страхом реакция псевдоподчинения, которую мы наблюдали у подавляющего большинства травоядных и всеядных животных Гегемонии. У них одинаковая автоматическая реакция "сражайся или беги", и большинство из них обычно предпочитают убегать от противника, которого, по их мнению, они не могут победить или который, по их мнению, способен нанести им серьезные травмы, даже если в конце концов они могут одержать победу. Однако даже этот ответ перевешивается такой лояльностью к семейной группе. В отличие от травоядных, которые бросят индивидуума, чтобы защитить целое, люди пойдут на огромный риск - даже для большого числа своих "стадных" или внесемейных общественных группировок - чтобы спасти индивидуумов. Тысячи из них отправятся на поиски единственной потерянной особи, особенно потерявшегося детеныша, даже в условиях, которые подвергают серьезному риску самих поисковиков, и даже когда поисковики знают, что вероятность найти того, кого они ищут живым, фактически равна нулю. Они отправят огромные группы спасателей в разрушающиеся шахты в попытке спасти гораздо меньшее число оказавшихся в ловушке рабочих, которые почти наверняка умрут еще до того, как будут предприняты соответствующие усилия.

- Сэр, я понимаю, как странно все это звучит, но я собрала сотни случаев, когда люди вбегали в горящие здания или навстречу другой смертельной опасности, чтобы спасти детенышей, которые до сих пор не внесли никакого продемонстрированного вклада в свое общество - в свое стадо или стаю. Действительно, совершенно незнакомые люди добровольно подвергают опасности свои собственные жизни, чтобы спасти детенышей других родителей. Хуже того, мои исследования показывают, что очень большой процент людей нападет на любого врага, независимо от его силы, защищая своих товарищей или детенышей. И они будут делать это, совершенно не заботясь о последствиях для остальной части своей стаи или стада. Им просто все равно. Им даже в голову не приходит мыслить в таких терминах. Действительно, эти люди настолько безумны по нашим стандартам, что считают других людей, которые не желают подвергаться такому риску ради своих товарищей и детенышей, безумными или, по крайней мере, настолько трусливыми, что они недостойны презрения любого "здравомыслящего" человека.

Тикейр почувствовал себя так, словно кто-то только что ударил его дубинкой по голове. Он посмотрел на нее, пытаясь разобраться в причудливой психологии, которую она пыталась объяснить. Интеллектуально он мог понять это, по крайней мере, несовершенно; эмоционально это не имело никакого смысла вообще.

- Командующий флотом, - продолжила она, - я провела все стандартные психологические проверки. Как вы и просили, я также провела эксперимент, чтобы определить, насколько восприимчивыми к методам нейронного обучения могут быть люди, и я могу сообщить, что наши нейронные педагоги работают довольно хорошо. Действительно, они работают с людьми лучше, чем с большинством видов Гегемонии. Но мое мнение, основанное на, по общему признанию, несовершенном и неполном психологическом профиле, который мне пока удалось составить, подсказывает мне, что было бы верхом безумия использовать людей в качестве клиентской расы.

- Они никогда не поймут естественного подчинения более слабого более сильному. Это также не является, как мы предполагали, доказательством заведомо бесчестного поведения с их стороны. Это просто способ, которым работает их разум. Вместо того, чтобы подчиняться более сильному, они будут неустанно работать, чтобы стать сильнее, а не с целью взять на себя лидерство в стае. Некоторые из них, да, отреагируют очень похоже на то, как могли бы отреагировать мы, шонгейри. Другие могут реагировать таким образом, который приближается к псевдо-подчинению пожирателя сорняков. Третьи вполне могут попытаться изобразить покорность. Но большинство увидит функцию силы в защите своей основной группы лояльности. Они сосредоточат свою энергию на уничтожении любых угроз для нее, даже когда попытка уничтожить угрозу сама по себе чревата разрушением группы, и они никогда не забудут и не простят угрозу тому, что они защищают. Они воспримут причинение потерь, особенно в рамках своих собственных основных групп лояльности к семье, не как разумную демонстрацию причин подчинения своему начальству, а как непростительный поступок. Как оскорбление, за которое нужно отомстить, а не как демонстрация, которую нужно принять.

- Сэр, мы могли бы добиться временного повиновения, и, возможно, мы действительно смогли бы убедить многих из них принять нас как своих естественных хозяев. Как я уже сказала, у них много социальных и культурных шаблонов, и некоторые из них могут оказаться более податливыми, чем другие. Тем не менее, мы никогда не убедим их всех в этом, и мое суждение, основанное на том, что я уже определила относительно их фундаментальной психологии, заключается в том, что со временем та же самая врожденная преданность семье превыше всего проявится в детях или внуках даже тех, кто сам мог бы искренне подчиняться нам. И поэтому, даже если нам в конечном счете удастся заставить их уступить, они никогда - никогда не смогут - по-настоящему сдаться. И если мы попытаемся использовать любую причуду в их облике, придающую им безумную изобретательность, это будет означать только то, что в конечном итоге мы обнаружим, что наши "клиенты" набрасываются на нас со всей изобретательностью и свирепостью, которые мы наблюдали у них здесь, но со всеми нашими собственными технологическими возможностями... в качестве отправной точки.

* * *

-