Книга Последняя битва - Айя Сафина

Барахлюш делал рваные вдохи, уже впадал в бред, но все же смог улыбнуться.

– Вы решили, кто вы для нас? Командир или сержант? – спросил он.

Я ухмыльнулся сквозь слезы.

– Командир. Я твой командир, – ответил я и сжал его руку крепко-крепко.

Паренек обрадовался, кивнул.

– Здорово…командир…я в порядке… я пристегнут…

Барахлюш смотрел на меня, но уже не видел. В глазах не было осмысленного взора, он уходил.

– Я в порядке…

– Да, Барахлюш, ты в порядке.

– Я пристегнут…

– Да, парень.

Барахлюш умер через семь секунд. В планшете раздался писк. Так Фелин оповестила весь мир о том, что сегодня отважный новобранец, поступивший на службу к Падальщикам всего полгода назад, прошел через самые суровые испытания отряда: он участвовал в бунте против Генералитета, ожидал смертной казни с нами, эвакуировал людей с павшей Желявы, ожесточенно сражался с монстрами и сегодня героически пал во имя спасения человечества. Барахлюш стал костьми, на которых мы построим новый мир.

Этот мир обязан быть лучше прежнего. Потому что Барахлюш и все, кто подобно ему мужественно отдали свои жизни в обмен на наши, достойны долгой памяти в счастливом будущем, в котором не будет места войне.

Проводив Барахлюша в последний путь минутой молчания, которую я считал себя обязанным ему подарить, я вернулся в реальность. Планшет передавал информацию о датчиках местоположения Бридж и Сопли. Я нашел их в одной из глубоких рытвин, которая могла сойти за окоп времен Второй Мировой. Оба тут же выставили в мою сторону винтовки, ожидающие монстров со всех возможных сторон.

– Это я, – я вскинул руку.

А потом подполз к краю рытвины и тщательно осмотрел ребят. Помяты, но живы.

– В порядке? – спросил я на всякий случай.

Бридж чуть мотнула головой в сторону.

– Ухо пробило, – ответила Бридж.

Я заметил приклеенную к левому уху повязку, видимо, громкость взрыва пробила ушную перепонку. Легко отделалась.

– Резануло по икре, но выкарабкаюсь. Если не сожрут, – ответил Сопля.

Его нога была туго перебинтована, сквозь бинт проступала полоска крови длиной в сорок сантиметров. Видимо, резануло по самую кость. Но Сопля держался. Бриджит выбрала достойных помощников. Что Барахлюш, что Сопля отличались выдержкой и отвагой, как раз такой, какая необходима любому Падальщику.

Бридж прочла в моем лице все мои мысли, прочувствовала мои эмоции и грустно вздохнула. Сопля еще не научился читать лица боевых товарищей, а потому нуждался в вербальных ответах.

– Остальные? – спросил он с надеждой.

Я обрушил на него жестокость реальности, помотав головой. Первая трагедия в его жизни вовсе не разорванная нога от пят до колена, а потеря лучшего друга, как напоминание о том, что все те ужасы, что ты учил в классах, читал в книгах, слышал от более опытных боевых товарищей, реальны. Смерть не где-то там, она совсем рядом. Всего в десяти метрах от тебя. И, возможно, сейчас она медленно подбирается к тебе. Принять смерть, понять ее всегда сложно. Смириться с собственным концом – невозможно.

Вдруг в наушнике зашуршало и раздался голос Зелибобы.

– Калеб, Жижа, ответьте кто-нибудь.

– Боб, где ты? – тут же ответил я.

– В пятидесяти метрах от вас. Подъезжаем.

Я проверил карту, Фелин демонстрировала приближение Зелибобы с Перчинкой на снегоходах.

– Здесь опасно! – бросил я.

– Они взяли в прицел Аяксы, про снегоходы не знают. Мы для них всего лишь две точки на радаре, затерявшиеся посреди тысяч зараженных, – ответила Перчинка.

Ее слова что-то запустили в мозгу, какой-то мыслительный процесс. Не осознавая того, я уже делал первые наброски нового плана.

Зефир и Саблезуб остановились возле рытвины, скрытые от обзора армии возле северных ворот остовом горящего Аякса Маяка, который даже после собственной смерти продолжал нас защищать.

Зелибоба и Перчинка присели на краю рытвины рядом со мной, быстро оценив состояние Бридж и Сопли внизу.

– Идти можете? – спросила Перчинка.

– Да. Но куда? – устало ответила Бридж.

Мы переглянулись. Ответа не было. Как и не было безопасного места.

И тут в голове наконец созрела идея.

– Аяксы, как огромное красное пятно на горизонте, их видно, их регистрируют инфракрасные системы, радары вычленяют их по габаритам, – говорил я.

– Что ты предлагаешь? – спросила Перчинка.

– Идти пешком.

Сопля воспротивился:

– Напомню, что для зараженных мы пахнем как тыквенные кексики Горе-Федора.

– Не больше, чем тысячи людей в ангарах. До ворот всего пятьсот метров, используем снегоходы, а ближе к воротам затеряемся в толпе. Мы в военной форме, тяжелая техника нас не заметит во всей этой неразберихе, – согласился Зелибоба.

В наушнике раздались крики Падальщиков:

– Это транспортники?

– Им удалось прорваться!

– Триггер внутри?

– Он там?

Я тут же привстал, чтобы лучше разглядеть происходящее у ворот, но было слишком далеко. В уведомлениях я нашел сюрприз от Арси, которая, видимо, добралась до центра управления и теперь сливала нам всю информацию о базе. В том числе видеопотоки с камер наблюдения внутри ангаров. Мы несколько минут изучали происходящее. Из переговоров между Падальщиками я понял, что Нойштадт отправлял первую порцию людей на эвакуацию и среди них мог оказаться Триггер с кодами запуска «Иерихона».

Нельзя позволить Триггеру сбежать.

А потом раздался оглушительный визг:

– Тесса-а-а-а-а-а-а-а!

Иконка с позывным Фунчозы задрожала в такт его голосовых связок. Ему бы в хоре альт петь.

Движение у ворот набрало интенсивность, из всей этой кутерьмы можно было понять, что бронетранспортники подверглись скоординированной атаке зараженных – Тесса подключила питомцев.

Нельзя было упускать этот шанс.

– Надо ехать! Все их внимание сосредоточено на транспортниках. Более удачного случая может не подвернуться, – решил я.

Мы вытащили Бридж и Соплю со дна ямы, они опасливо оглядывались, ожидая нападения зараженных, которые продолжали стягиваться к горе со всех сторон. Но, как я и предполагал, интенсивность запахов, рвущихся наружу из ангаров, перебивала запах двух людей.

– Сопля, садись к Зелибобе.

Сам я с Бридж прижались к Перчинке на Саблезубе. Снегоходы понесли нас в самое пекло, но странным образом я еще никогда не был так уверен в своей правоте.