Книга Брюсов Орден. Ради лучшего будущего - Денис Кащеев

Дальше все происходило очень быстро. Полина рванулась вперед, но, нарвавшись на выставленный локоть Панкратова, отлетела к подоконнику, глухо врезалась в него и, охнув, сломанной куклой повалилась на пол. С противоположной стороны на Виктора бросился Игорь № 2, однако чуть промедлил из-за раненой ноги — Панкратов уже успел положить палец на спусковой крючок и выстрелил в «дубля» практически в упор.

Вот только за миг до того, как из пистолетного ствола вырвалось пламя, Игорь № 2 пропал. Исчез. Растворился в воздухе.

А пуля никуда не исчезла. Более того, за первой последовала вторая. Не встретив на своем пути никакой преграды, одна из них ударила меня в грудь, выбив дух, вторая — в лоб, расплескав по стене мозги.

Так и подмывает сказать: «только я об этом уже не узнал»…

Узнал. Еще как узнал.

Навалившаяся на меня было тягучая тьма забвения, словно испугавшись собственной наглости, разом рассеялась, и прямо перед собой я увидел стриженый затылок Виктора. А в своих руках — двух полноценных, здоровых руках — увесистую железную трубу, которая на этот самый затылок и опустилась с размаху.

И еще при этом я отчетливо помнил, как, будучи «дублем» (хотя сам себя так, конечно, не называл), только что рванул в прошлое — недалеко, где-то на полчаса, и ненадолго — едва хватило сделать пару шагов, чтобы зайти Панкратову за спину. И вот — вернулся. Уже не номером вторым… Хотя нет, и им тоже. Но еще и самим собой прежним, «старшим». Два в одном.

И никакого пока заметного парадокса.

Виктор упал — на этот раз, похоже, навсегда — и, отшвырнув сослужившую свою службу трубу, я бросился к распростертой на полу у окна Полине. Ее левый висок был в крови, но, стоило мне склониться над девушкой, как та открыла глаза.

— Ты который из? — было ее первым вопросом. Затем, увидев неповрежденную руку, она сама же и ответила — как мне показалось, с некоторым разочарованием: — А, этот…

— И этот, и тот, — счастливо улыбнулся я напарнице. — Оба двое.

— Так бывает?

— Очевидно, да. Как тогда, в Питере под мостом — после Ярославля. Встать можешь?

— Конечно.

Для того чтобы подняться на ноги, ей все же потребовалась моя помощь.

— Правильно я понимаю, что больше нас здесь ничего не задерживает? — опираясь на мою руку, спросила Полина. — Или еще нужно что-то сделать с телами? — уточнила она, окинув взглядом поле завершившейся битвы.

— Пусть мертвые хоронят своих мертвецов, — заявил я, делая шаг к лестнице.

Спустившись по ступенькам, мы вышли на улицу. Дождь, еще совсем недавно поливавший вовсю, уже прекратился. Более того, небо почти расчистилось — и теперь с его черного бархата, лишь слегка подернутого серой ватой облаков, нам светили, дразня и маня, редкие (много их в городе видно и не бывает) холодные звезды. Какая из них окажется путеводной — и окажется ли хоть одна — можно было только гадать.

Мы же с Полиной двинулись куда глаза глядят. Просто вперед, в теплую московскую ночь — навстречу новому дню.

ЭПИЛОГ

Атолл Папанраасиа (неофициально — остров Якова Брюса), август 20** года

Текущий поток времени

Солнце палило нещадно. Оно здесь всегда палило нещадно, даже через пять минут после рассвета и перед самым закатом, о чем уж говорить сейчас, в полдень!

На все ее жалобы на местный климат шеф только посмеивался в бороду и обещал, что в сезон дождей они еще мечтать будут о ласковом теплом лучике. Включать кондиционер он разрешал только на пару часов, вечером — чтобы остудить комнату перед сном. Ну, тут его можно было понять — с электричеством на острове было неважно, почти все, что вырабатывали солнечные панели на крыше бунгало, шло на поддержание работы аппаратуры — а на пике этого даже не хватало, приходилось запускать пахучий и немилосердно рычащий дизель-генератор и жечь драгоценную солярку.

Удивительно, как ей удалось выпросить у шефа холодильник для напитков! Возможно, потому лишь, что он и сам был непрочь скоротать вечерок за баночкой ледяного пива.

Но самой в холодильник не спрячешься, так что единственным ее спасением оставался океан — благо он тут был со всех сторон, и это если еще не считать мелкой лагуны внутри острова. Почти все свободное время она проводила, как сейчас: лежа в воде — издали изумрудно-бирюзовой, вблизи же — прозрачной, словно слеза. Свою лепту слез сюда она тоже внесла — осознав наконец, на что подписалась. Случилось это примерно через месяц после высадки, когда окончательно схлынула эйфория от знакомства с новым, столь экзотичным домом. Контракт в тропиках на десять лет (при прожитых к настоящему моменту неполных двадцати) — там, в Москве, это казалось чуть ли не сказкой (особенно с учетом возможных альтернатив: маячил не только пряник). До кучи, и делать-то почти ничего не придется… Почему-то в той бумаге ничего не было написано ни про тучи голодных москитов по вечерам (в отличие от родных комаров, подлетающих бесшумно, а кусающих куда больнее), ни про ядовитых медуз в океане (прежде чем она сумела отыскать место, куда эти твари не заплывали, те успели располосовать ей обе ноги и руку бордовыми узорами ожогов), ни про злобный ротавирус, сваливший ее на неделю с температурой под сорок. О неотступающей жаре, о жестоком солнце, под которым на ее смуглой азиатской коже чуть ли не впервые в жизни высыпали коричневые веснушки, там тоже не оказалось ни слова.

Но слезами горю не поможешь — и, пролившись, они остались в прошлом. С чем-то пришлось смириться, чего-то научиться избегать, что-то — как, например, эти ежедневные ванны в океане — суметь полюбить. Главной проблемой неожиданно оказалось то, что в Москве представлялось едва ли не основным плюсом — нудное безделье. По большому счету, ни секретарь, ни референт шефу были не нужны — с делами он прекрасно управлялся и сам. За все два месяца аврал случился лишь однажды, когда в самый ответственный момент вдруг засбоила безотказная аппаратура. Вот тогда пришлось побегать. А так…

Ни телефона, ни собственного компьютера с выходом в сеть у нее не имелось — вот это как раз оговаривалось заранее, но вовремя не насторожило — зачем в раю интернет?! Был ни к чему не подсоединенный ноутбук — шеф закачал ей на него несколько тупых игрушек — но все их она трижды прошла за первые же дни.

Со скуки она даже вызвалась готовить шефу (ну и себе заодно) обеды и ужины — так себе забава…

Кстати, об обеде — как раз близилось время сегодняшнего. А значит, подошла пора возвращаться в бунгало, чтобы хотя бы салатик по-быстрому напилить: раз уж назвался груздем — мухомором не прикидывайся…

Помедлив еще минуту, она поднялась на ноги. До берега отсюда было добрых пятнадцать метров, но вода едва доходила ей до колен. Выжала длинные, так-то цвета вороньего крыла, но будто бы начавшие немного выгорать волосы, провела ладонями по груди и бедрам, смахивая капли. Купальным костюмом она пренебрегала — а кого стесняться? Шеф на этот берег не ходил, предпочитая отмокать в лагуне, а кроме них двоих на острове никого и не было.