Книга Всё зелёное - Ида Мартин

Марина с Лилей были уже на месте. Лёха познакомил меня с ними. Амелин просто кивнул. Он был не в настроении и идти не хотел. Я тоже не хотела, но Лёха сам зашёл к нам и слёзно умолял «не бросать», потому что Тифон с Ярославом умотали в тренажёрку.

Больше всего при этом Лёху возмущало то, что Трифонов, с которым он так и не помирился, столько времени проводил с Ярославом, считавшимся долгие годы их заклятым врагом. Раньше Тифон приходил в бешенство при одном только упоминании его имени, теперь же они спокойно обсуждали машины, боевых чемпионов, футбол и даже смеялись. Лёха дулся на них с детской капризной ревностью и, якобы не желая оставаться с ними в одном номере, надеялся, что Марина с Лилей оставят его ночевать у себя. О чём так прямо им и заявил минут через пять после того, как мы пришли.

Девушки посмеялись и спросили кто такие Тифон с Ярославом, Лёха ответил, что это тупоголовые, раскаченные пацаны, у которых проблема с гормонами и самооценкой. Марина поинтересовалась, почему ему приходится жить в одном номере с подобными ребятами, и Лёха не нашёл ничего лучшего, чем сказать, что они его телохранители.

Блондинки поверили, а я пожалела, что парни его не слышат.

— Как-то раз, — подключился Амелин. — Когда Лёха выступал в Сургуте, к нему в номер заползла змея. И ему пришлось забраться на шкаф и сидеть там до тех пор, пока не пришёл Тифон и не разорвал её голыми руками.

— Да ладно? — ахнула Лиля. — Прямо живую змею разорвал?

Мы втроём сидели на одном диване. Девушки через столик напротив.

— Ага. Питона.

— Странно, — захлопала ресницами Марина. — Откуда в Сургуте питоны?

— Питоны везде могут быть, если живешь на одном этаже с гастролирующим цирком, — не моргнув и глазом ответил Амелин.

Его умение задуривать голову неправдоподобными историями стоило занести в Книгу рекордов Гиннеса.

— Но питон огромный. Толстый и сильный. Разве его можно разорвать? — ещё немного сомневалась Лиля.

— Тифон может. Он очень крутой, — Амелин убедительно закивал и повернулся ко мне. — Да, Тоня?

— Странное имя – Тифон, — сказала Марина. — Старославянское?

— Почти, — с таинственным видом, будто собирается сказать нечто важное, Амелин наклонился к ней:

— Младшего между детьми, Тифоея, Земля-великанша

На свет родила, отдавшись объятиям Тартара страстным.

Силою были и жаждой деяний исполнены руки

Мощного бога, не знал он усталости ног; над плечами.

Лица обеих девушек сделались растерянными и одновременно заинтересованными.

— Над плечами сотня голов поднималась ужасного змея-дракона.

Влагу несущие ветры пошли от того Тифоея,

Все, кроме Нота, Борея и белого ветра Зефира.

И хотя я знала, что для Амелина подобные публичные чтения сродни детской шалости и, не смотря на внешнюю патетику, это лишь глум и прикол, всё равно каждый раз сама попадалась на крючок его тёмного магнетического обаяния.

Почувствовав, что ему удалось захватить наше общее внимание, он повеселел и продолжил ещё с большей страстностью:

— Ветры же прочие все — пустовеи, и без толку дуют.

Сверху они упадают на мглисто-туманное море,

Вихрями злыми крутясь, на великую пагубу людям;

Дуют туда и сюда, корабли во все стороны гонят

И мореходчиков губят. И нет от несчастья защиты

Людям, которых те ветры ужасные в море застигнут.

Дуют другие из них на цветущей земле беспредельной

И разоряют прелестные нивы людей земнородных,

Пылью обильною их заполняя и тяжким смятеньем.

— Ну, хватит уже про Тифона, — первым очнулся Лёха, сообразив, что интерес к его персоне внезапно отошел на второй, даже на третий план.

Девушки продолжали зачарованно смотреть на Амелина. Заметив это, тот довольно просиял и щёлкнул в воздухе пальцами, будто снимая гипноз.

— Ну, хватит, так хватит.

В эту же минуту в зал с громким смехом и возгласами ввалились те самые парни из столовой. Тимур и компания. Лилия с Мариной, как по команде, съехали под столик.

— Спрячьте нас, — прошипела одна из них.

Амелин пересел на их сторону, закрывая собой.

— Они ужасные, — пожаловалась Лиля, принимая прежнее положение, когда вся компания прошла мимо нас в глубь зала. — И настырные.

— Я из-за них вообще не хотела никуда идти, — призналась Марина. — Давайте уйдём?

— Отличный план, — обрадовался Лёха. — Сейчас спою и уйдём.

В том, что Лёха реально умеет петь я сомневалась до последнего, даже когда подошла его очередь, ему передали микрофон, и началось вступление до боли знакомой «Somebody told me»…

Выбрать заведомо неподходящую общему настрою песню оказалось отличным решением. Её бешеный драйв ворвался в этот унылый красный отстойник мощной струей свежего воздуха. И хотя песне было не меньше пятнадцати лет, звучала она по-прежнему забойно.

Как только разбитной ритм синтезаторов и гитар разгорелся до пожара, Лёха взлетел обеими ногами на диван и, яростно выбросив вверх кулак, прокричал: Breaking my back just to know your name…

Его появление было подобно ослепляющей вспышке, порыву ветра распахивающего окно, взорвавшей ночное небо ракете фейерверка.

Сияющий, нахальный, с раздолбайской дерзостью пританцовывающий на диване и старательно копирующий манеру Брендона Флауэрса Лёха был неподражаем. На месте этих девчонок я бы немедленно в него влюбилась.

Somebody told me

You had a boyfriend

Who looks like a girlfriend…

Во время короткого проигрыша Лёха стянул рубашку и, оставшись в футболке, принялся раскручивать её над головой. Диван сотрясался. Столик дрожал и звенел солонками.

Лёхины сценические способности я недооценила. Марина с Лилей тоже. Сидели с открытыми ртами и полными восторга глазами. Амелин перебрался обратно ко мне. Казалось, ещё немного, и он сам вскочит на диван.

В конечном счёте, рубашка, вырвавшись из Лёхиных рук, улетела на чужие столики. Совершенно наглым образом пробежав прямо по нашим коленкам, Лёха спрыгнул в проход и, не переставая петь, отправился её искать.

Амелин схватил меня под столом за руку и, крепко сжав пальцы, потянул к себе. Так, что из-за последовавшего вслед за этим долгого примирительного поцелуя, мы немного упустили завершение выступления и сбежали, как только взмокший и счастливый Лёха вернулся за столик с потерянной рубашкой в руке. Свою выдуманную «звёздность» он оправдал по полной.