Книга Фараон - Кристиан Жак

– А вторая половина?

– Я шаг за шагом завоевываю их доверие.

– И много времени понадобится?

– Год, может, два. Я должен хорошо играть свою роль наместника, чтобы никто ничего не заподозрил. Разрастаясь, волна мятежей поглотит противника, слишком уверенного в своих силах. Вот тогда-то митаннийцы и нанесут ему роковой удар.

Красноречие Пахека сделало свое дело. Молодой сириец почувствовал, что еще один важный этап пройден. Митанниец, уверовав в победу, убедит в этом и своего царя.

И вот, выходя из шатра посреди пустыни, где проходили переговоры, Пахек увидел, что его телохранитель тащит какого-то человека лет тридцати, связанного по рукам и ногам.

– Спрятался за камнем и шпионил за нами!

– Кто ты?

– Пастух, простой пастух!

– И где же твое стадо?

– Разбрелось, вот я его и собираю.

– Прячась за камнем?

– Нет, я присел отдохнуть.

– Ты шпион, и платит тебе Тьянуни.

– Я не знаю, кто это.

– Странно! В Сирии о нем наслышаны, и патриоты его ненавидят.

– И я тоже!

– А, так все-таки ты его знаешь?

– Со страху и не то скажешь! Я простой пастух!

– Ты – один из многих, кто приставлен следить за мной.

– Нет! С чего бы?

– Я желаю знать имена всех твоих приятелей-шпионов. Скажешь – будешь жить.

– Я ничего не знаю!

– Я выколю тебе глаз острием кинжала. А если будешь упорствовать, то и второй. А потом живого порежу на куски.

Ледяной взгляд Пахека показал агенту Тьянуни, что этот парень не шутит.

И он перечислил имена.

– Уважаю здравомыслие, но вот шпионов ненавижу!

– Вы же обещали!

– Египтяне верят обещаниям, сирийцы – нет.

Пахек перерезал пленнику горло. И это преступление тоже припишут бедуинам… Что делать с остальными шпионами, он уже придумал: одним будет скармливать малозначительные сведения, через других – обличать высокопоставленных псевдозаговорщиков, лояльных к Тутмосу, чтобы их арестовали и сместили с должностей. Чем меньше вокруг инакомыслящих, тем лучше.

110

Достижение идеального равновесия между Севером и Югом, Дельтой и долиной Нила, столицей пирамид Мемфисом и Фивами, богатейшим городом Амона, то есть единство Двух Земель, – насущная задача, неизменно требующая новых решений, и главная обязанность, которую каждый фараон должен исполнять неукоснительно, иначе Египет разобщится и рухнет у него на глазах.

Поэтому я решаю отметить праздник возрождения царской власти в Иуну, «Городе священного столба», посвященном великому богу-демиургу Атуму, «Тому, кто есть и которого нет», и божественному свету, воплощенному в Солнце-Ра. И выбор мой не случаен, потому что этот священный город, где были созданы древнейшие тексты, используемые для инициации, стал прообразом Фив[107]. Нет никакого противостояния между древними гигантскими пирамидами и Карнакским храмом, ибо это – два разных воплощения священной архитектуры, тесно связанные между собой.

По случаю церемонии, на которую приглашены все божества страны, Минмес возвел два обелиска[108] перед фасадом большого святилища Амона-Ра. Также на Севере было отреставрировано и построено еще несколько храмов: так я продемонстрировал свое желание стереть различия между регионами. Цель моих военных кампаний – предотвратить новое вторжение и сохранить единство Египта.

Последняя меня совершенно вымотала. Если бы не Джехути, я бы не выбрался из устроенной бедуинами в Яффе западни. Мир в Сирии все еще хрупок, государство Митанни остается врагом тем более опасным, что, затаившись в своем логове, наверняка готовится к реваншу.

Долгий и величественный ритуал при активном участии царицы, пробудившей магию божеств, позволяет мне забыть тяготы повседневности, вступить в контакт с предками. Они наделяют меня новой энергией, необходимой, чтобы править.

* * *

Супруга Бака начала волноваться.

– Ты плохо выглядишь.

– Устал, это пройдет.

– К лекарю ходил?

– Некогда.

– Это неразумно! Если захвораешь, кто тебя подменит? И чем ты так озабочен?

– Новая должность очень хлопотная, и привыкаю я плохо.

– Ты слишком много от себя требуешь. Перестань тревожиться, ты у начальства на хорошем счету. Сейчас же пообещай, что сходишь к лекарю!

– Обещаю.

– А теперь – спать! Тебе нужно отдохнуть.

Бака давно терзала бессонница. Напрасно искал он выход из ловушки, в которой его держал Лузи.

В один миг его жизнь переменилась к худшему. Исчезло счастье, к которому он так терпеливо шел. Выдать друга страже? Бак понимал, что не сделает этого, иначе умрет от стыда. Да и примут ли его всерьез? И не успеет ли Лузи убить жену и детей Бака прежде, чем его арестуют? И даже если сам окажется под замком, что, если приспешники Лузи сделают это черное дело вместо него?

Подчиняться и делать, что велят, – вот единственный путь. Преданный слуга Лузи, как когда-то, и предатель Египта, принявшего его и обогатившего! Предатель, участвующий в наихудшем из заговоров, – нацеленном на убийство царя и дестабилизацию Двух Земель, чтобы отомстить за Сирию. Эта трагедия породит новую войну, которая повлечет за собой убийства, разорение и нищету.

Будь он холост, Бак сбежал бы и попытался где-нибудь спрятаться. Но он слишком любил свою семью, чтобы ее бросить. Значит, и впредь предстоит ломать комедию, пользоваться мгновениями фальшивого покоя, надеяться на чудо… Бак чах и мечтал умереть. Но не повлечет ли его исчезновение смерть близких, хоть он и поклялся Лузи в абсолютном молчании?

Куда ни повернись – глухая стена безысходности. Как тут не сойти с ума? А ведь нужно защитить жену и детей и на работе показывать обычную эффективность. Подчиненные списывали частые отлучки и ошибки Бака на переутомление.

Бак и Лузи часто встречались, ведь того требовала работа. Свои обязанности каждый исполнял безукоризненно, и Менх Младший был доволен их прилежанием.

По очереди и в обстановке строжайшей тайны, далеко от Карнака, Бак знакомил Лузи с бывшими военнопленными, уроженцами Сирии, которые на него работали – либо на ферме, либо носильщиками зерна. Редкостный краснобай, Лузи не открывал своих намерений сразу, а присматривался к возможным сообщникам, выбирая подходящих. Пока нашлись только два холостяка, один молодой, второй в годах, чьи кандидатуры он одобрил. В них удалось пробудить спящую ненависть и желание поучаствовать в тайной войне против Египта, пусть они и не знали истинных планов своего нового вожака.