Книга Тайна в наследство - Джуд Деверо

— А потом все случилось на самом деле, — кивнула Бейли.

— Да. Харпер подложил в школу бомбу, и, честно говоря, думаю, он сделал это не в первый раз. В то лето в округе нашли несколько бомб, наверняка все они были делом рук Харпера. По школе в Уэллс-Крик он рассовал их не меньше полудюжины, но в суете успел ускользнуть и унести их до приезда копов. Бомбы были ненастоящие, не взрывались, только дымили.

Словом, к тому времени как поднялась паника, мы благодаря нашим разговорам и фантазиям уже точно знали, кто и что должен делать. Харпер тоже основательно подготовился: все, что требовалось нам для спасательных работ, нашлось именно там, где мы искали. И даже скромные, но достойные речи, которые мы произносили в присутствии журналистов, были тщательно отрепетированы.

Мы не предусмотрели лишь одного гнева Кайла.

Тем вечером Кайл обошел наши дома, поднял всех нас и устроил общий сбор. Кайл был в бешенстве, он пригрозил Харперу, что, если такое повторится, он навсегда покинет нашу компанию. Мы объявим ему бойкот и перестанем с ним общаться.

— Но благодаря его бомбе вы стали «Золотой шестеркой», — заметил Мэтт.

— Да, в наши планы это не входило. — Берджесс помолчал. — Какое-то время все было просто замечательно. Нас считали героями в Уэллс-Крик, мы царили в Кэлберне. Повсюду нас чтили и любили.

— Пока Родди не оскорбил Терезу Спанглер, — сказал Мэтт.

— Верно. — Берджесс усмехнулся. — К тому времени мы уже почти простили Харпера — ведь все сложилось так удачно. Нам никогда прежде не жилось лучше, и все благодаря ему. Когда Спанглер решила отомстить нам, мы чуть было не попали в ад снова, но Харпер спас нас.

— Он стал писать статьи, — подтвердил Мэтт. — Но Бейли их не читала. — И он поспешно добавил: — Ничего, дорогая, я не в претензии.

— Вы не сказали, что женаты, — удивился Берджесс.

— А мы и не женаты, — возразила Бейли.

— Мы просто с недавних пор спим… — начал Мэтт.

— А нельзя ли без подробностей? — возмутилась Бейли, и оба мужчины засмеялись. — Лучше расскажите про те статьи.

— Семье Харпера принадлежала кэлбернская газета. Мать Харпера сидела дома, требуя, чтобы сын исполнял все ее капризы, а старший сын ее покойного брата руководил редакцией газеты. Точнее, пытался руководить. Мать Харпера была тираном по натуре и подчиняла себе всех, кто находился в радиусе двенадцати миль.

Сразу после того как Родди разозлил Спанглер, она начала твердить всем и каждому, что бомбу заложили мы сами. Говорила, что герои не появляются в одночасье — должны же быть к этому какие-то предпосылки. Но я на своем опыте убедился, что людям нужны герои, поэтому остальные ученики не слушали ее. Тогда она приехала в Кэлберн и под предлогом работы над статьей о «Золотой шестерке» выспросила у горожан все, что смогла.

— Как сделала еще раз много лет спустя, когда писала книгу.

— Именно, — кивнул Берджесс. — Она сумела втереться в доверие к местным жителям, а затем разболтала обо всем, что узнала, и нас возненавидели.

Поскольку мы не жили в Уэллс-Крик, найти источник злых сплетен мы поначалу не могли. О нем узнал Родди от какой-то подружки, с которой они развлекались на заднем сиденье машины.

Узнав обо всем, Харпер вскипел и заявил, что никакой косоглазой и кривозубой Медузе горгоне его не одолеть.

Харпер сказал своей матери, что хочет стать писателем, значит, ему надо приучаться к этой работе уже теперь и начинать публиковаться в их газете немедленно.

Мать во всем потакала Харперу, поэтому она согласилась, а он написал первую статью. Но кузен Харпера, редактор газеты, прочитал ее и отказался публиковать. «Это печатать нельзя, — уверял он свою тетку. — Вы читали эту статью? В ней говорится, что Кайл Лонгейкр велик, как Галахад и Будда, что он — «истинный защитник слабых». Я знаю Кайла с пеленок, и если ему и случалось вставать на защиту, то лишь футбольных ворот. Да, он славный, но не святой. А Таддеуса Оверлендера твой сын изобразил великим математиком, который по заданию правительства ведет тайную работу, чтобы спасти от гибели весь мир. А Берджесса…»

«По-моему, эта статья свидетельствует о богатой фантазии», — ответила миссис Керкленд.

«Это не фантазия, а диффамация. Чудовищная ложь».

«Статью написал мой сын, поэтому ты опубликуешь ее, если не хочешь остаться без работы», — отрезала она.

И вот тут все завертелось по-настоящему. Харпер собирал все слухи, которые распускала про нас Спанглер, и выворачивал их наизнанку, превращая недостатки в достоинства. Фрэнка он называл человеком с ангельским голосом, писал, что благодаря этому голосу Фрэнк выбился из невообразимой нищеты. В итоге Фрэнка пригласили на местную радиостанцию объявлять результаты футбольных матчей.

Кайл, по мнению Харпера, был благороден, словно явился из рыцарских времен, поэтому в школе его избирали на все значимые посты.

Родди в статьях представал перед читателями как человек, наделенный непреодолимой привлекательностью в глазах прекрасного пола, поэтому каждый день ему в шкафчик десятками подбрасывали любовные записочки.

После дифирамбов, которые Харпер спел блестящим способностям Тадди, учителя стали внимательнее относиться к нему, и его отметки улучшились, как никогда прежде.

Что касается самого Харпера, он намекал, что пишет книги и издает их под псевдонимом. И его стали постоянно останавливать в школьных коридорах и спрашивать, не он ли на самом деле тот или другой писатель.

Берджесс помолчал, Бейли снова подала ему стакан воды.

— А про то, что я натворил в четыре года, знала вся округа, но вместо того чтобы скрывать это, Харпер написал обо мне такую статью, что никто не мог удержаться от слез, читая ее. Он изобразил, как тяжело мне жить под бременем страшной трагедии, как я ежесекундно страдаю. В тот день, когда была опубликована статья, распродали больше экземпляров газеты, чем в любой предшествующий, и с тех пор на моих вещах никто не писал «убийца».

Он замолчал, а Бейли вдруг поняла, что он измучен. Его кожа приобрела сероватый оттенок. Жестом Бейли показала Мэтту, что им пора уходить. Он кивнул, однако самый главный вопрос пока оставался без ответа.

Мэтт сделал глубокий вдох.

— У Джеймса Мэнвилла был один важный документ, и он сказал, что оставил его человеку, которому доверяет, как никому другому.

Берджесс улыбнулся.

— Значит, матери Фрэнка, Марте. Она вырастила Люка.

У Бейли упало сердце: ей представилось, как бумагу выбрасывают вместе с другими вещами умершей старухи.

— Спасибо, — произнесла она и переглянулась с Мэттом, стараясь не выдать разочарования. — Думаю, мы отняли у вас слишком много времени. Лучше мы пойдем.

— Да, я устал, — подтвердил Берджесс, — но это приятная усталость. Теперь мне полегчало.