Книга Красная книга начал. Разрыв - Дмитрий Владимирович Иванов

Последняя все же не удержалась от подначки, ныряя в отделанное бархатом и позолотой нутро.

Юноша лишь хмыкнул в ответ и посоветовал завидовать молча. На что девица насупилась, нагло развалившись на мягком диване.

Мужчины устроились напротив. Сатхи сразу ушел в задумчивое молчание, а Альбин беззастенчиво разглядывал девушку, которая, вцепившись в подушку, словно тонущий в обломок фальшборта, сразу же забылась беспокойным сном.

За ту неделю, что они не виделись, девушка изрядно похорошела: исчезли глубокие тени под глазами, осунувшееся от боли лицо вновь обрело объем и румянец.

Мерное поскрипывание рессор кареты, шуршание каучука по каменистому покрытию дороги внезапно и на юношу подействовали убаюкивающе. На пути к Перекопу, где договорились встретиться жнец с Альбином, дворянин был слишком возбужден, ожидая обмана. Нет, он понимал, что если бы жнец захотел избавиться от нор Амоса, ему не пришлось бы прибегать к обману, но червячок сомнений все же шевелился в душе.

Странное дело, но облегчение, нахлынувшее от встречи со спутниками, не заставило сердце успокоиться. Скорее наоборот – вызвало странное томление.

С одной стороны, возможно, нервировал бог, сидящий слева от Альбина с закрытыми глазами, демонстрируя, что не готов к беседе. С другой – девушка, чей острый язычок заставлял руку тянуться к ножу.

Поглядывая на Кару из-под полуприкрытых век, Альбин отметил про себя, что неожиданно рад ее видеть. А сейчас, когда ехидная ухмылка не искажала линии губ, когда с ее лица сошла, словно бы приклеенная, подозрительность, девушка была по-настоящему красива. Как он раньше не замечал?..

Вздрогнув от ощущения взгляда, юноша повернул голову, уставясь в янтарные глаза жнеца. Сначала дворянина разозлила понимающая улыбка на его лице, и нор Амос уже был готов отпустить едкое замечание, но из глаз Сатхи золотом блеснула такая древность, что юноша осекся, отводя взгляд.

– Ты приготовил место? – тихим голосом, дабы не тревожить уснувшую девушку, спросил Сатхи.

– Да, почти все готово. Возможно, некоторые сюрпризы окажутся неприятными и для вашего врага.

– Нашего. Тварь враждебна миру, и в твоих интересах, как и в интересах всех живущих, чтобы она перестала дышать.

– Пусть нашего, – согласился юноша. – Хотя я и не уверен. Тем не менее мы заключили договор, и вам не стоит лишний раз проводить агитацию.

– Гордый, – кивнул жнец. – Это хорошо. Но вернемся к нашим делам. Тварь почует приманку, как только я сниму защиту.

– Мне не нравится, что ей приходится рисковать. Она не приманка, она – человек.

– Мне тоже не нравится, но я не могу извлечь из нее частицу твари. Мы и так достаточно рискуем. Ты думаешь, он не распознает ловушку? Думаешь, он не готовится к новой встрече? Я мыслю, тварь сделает выводы и придет куда сильней и подготовленней, чем в первый раз.

– Тогда, может, переиграть? Вы застали ее врасплох в первый раз, что мешает сделать это дважды?

– То, что в первый раз у меня, опять же, была приманка. И мне сильно повезло, что я смог уловить запах твари на улицах столицы.

– Я могу подключить стражу, могу подключить ходоков и нюхачей. Мы перероем город, и…

– И он почует и уйдет, оставив после себя реки крови, текущие по улицам, – перебил Сатхи. – Я не уверен вообще, что он придет к девчонке. Кто знает, может, его и в городе-то нет. Не дергайся, Альбин, если он не появится, то тогда и будем думать. Сейчас же сосредоточимся на основном плане.

– Это неправильно. Мы ставим все на кон, не продумав вариантов.

– А смысл? Делай что можешь, и будет как будет.

– Неправильно, – упрямо тряхнул головой Альбин. – Планирование – это наука, искусство. А мы уперлись в единственный вариант.

– И что говорит твоя наука?

– Она говорит, что неправильно рассматривать план как рецепт. Это не действие, ведущее к цели, даже не их совокупность. Это не прямая, это древо вероятностей. Планируя, ты должен просчитывать все вероятности, настолько, насколько можешь. И на каждое ответвление, на каждую случайность у тебя должен быть план. И при этом нельзя действовать исходя из расчетов далее, чем на два шага, ибо любая случайность может смешать карты, исказив вводные данные.

– Сложно как-то. Но если желаешь, будь по-твоему. У нас основной план. Я буду придерживаться его, а ты планируй случайности. Договорились?

Альбин покачал головой, отворачиваясь от жнеца. Как такое могущественное существо может быть таким легкомысленным? Или в том-то и дело? Возможно, именно его сила позволяет ему идти, не обращая внимания на мелкие помехи, которые другого остановили бы или заставили свернуть с пути. Интересно, а тварь мыслит похоже? Может, и он не рассчитывает вероятности, а лишь действует, исходя из своей силы и уверенности? Можно ли подловить его на этом? Огромный камень, катящийся с горы, может свернуть, натолкнувшись на маленький камешек. Но набрав скорость, он может раздавить любое препятствие, не заметив. Набрала ли скорость тварь?

На козлах залихвацки свистнул молчаливый кучер, как и карета, выделенный Данте из его немаленького штата.

Мысли юноши скользнули в иную сторону: заговорщики… Стал ли он ближе к ним? Есть ли у девушки информация, могущая пролить свет на заговор? Может, пока нор Амос теряет время, бегая за призраками, и влезает в чужие разборки, шансы на раскрытие заговора тают, как кусок сахара в кипятке? Север, конечно, утвердил его линию расследования, но не Север дал ему задание. Да и император явно указал, что, несмотря ни на что, именно Север находится в подчиненном положении.

Конечно, это не значит, что нужно отвергнуть помощь и мудрость наставника. Но в первую очередь надо думать своим умом и принимать решения самому, лишь соотносясь, а не руководствуясь чужим мнением.

* * *

Маяк горел, не тихо пульсировал на грани сознания, а яростным ревом пламени будоражил, звал к себе.

Один шаг, предпоследний шаг к свободе. От чего именно он казался самым сложным? Все уже решено, уже свершены приготовления, восстановлены ресурсы, оставлена мучиться в сомнениях и ожиданиях возлюбленная. Он все решил, так отчего медлит теперь? Почему именно вид этих полуразрушенных зданий, запах древней боли, пропитавший само место, на котором стоял старый колизей, наполняет его нерешительностью? Почему не прозрачные слезы провожавшей его Виолы, не страх перед встречей с Красным Палачом? Последний шаг перед неизвестностью?

Калинич качнулся с пятки на носок, активируя спящие резервы, заставляя ихор ускоряться в жилах, и прислушался к его тихому шелесту. К его пульсации, в такт которой бьется пламя маяка. Не слишком ли он спешит? Не пропустил ли он удобный момент?

Вчерашним вечером он так же стоял, содрогаясь под ритмами маяка. Наслаждаясь? Мучаясь? Вчерашним вечером он не вошел в храм, где укрывалась цель. Конечно, удобнее было бы встретить ее за стенами города, где некуда бежать и негде скрыться.