Книга Орден мраморной Горгоны - Дмитрий Мансуров

Стена королевской тюрьмы выходила в заброшенную часть парка. Там специально никто не наводил порядок на случай, если произойдет невозможное, и какой-нибудь заключенный сбежит. Камеры располагались в подвальном этаже, а перед окнами из тюрьмы был выкопан десятиметровый ров, время от времени заполняемый дождевой водой. Стены рва укрепили камнями, чтобы не обвалился, но дно никто не чистил, и за многие годы там накопилось немало мусора, упав в который, мог сломать ноги или руки, а то и вовсе убиться даже ловкий заключенный. Но если ему повезет, и он выберется изо рва способным передвигаться самостоятельно, то непролазные дебри колючих кустарников все равно его остановят.

– Держи! – протянул Фармавир шкатулку с линзами. – Пришла пора проверить в деле твой творческий гений. Точнее, созданные им линзы.

– Да уж… – ответил Баррагин. – Никогда бы не подумал, что придется применить линзы прямо здесь, во дворце.

– Тут о многом никто не подумал бы, – согласился Фармавир. – Еще недавно у нас были огромные перспективы роста и получения обширных территорий в пожизненную собственность, а теперь мы работаем в команде со сказочным злодеем из детских кошмаров, и знать не знаем, что нам светит в ближайшем будущем.

– Зато как интересно стало жить, ты не находишь? – спросил Баррагин.

– Нахожу, – сказал Фармавир. – Адреналин так и хлещет.

Он надел линзы и посмотрел на друга. Тот открыл шкатулку, вздохнул, постоял несколько секунд, тоже надел очки и взглянул на Фармавира.

– Ну, ты и монстр! – воскликнул он. Линзы полностью закрывали глазницы, придавая лаборантам незабываемый и пугающий вид.

– От монстра слышу! – ответил Фармавир. – Пошли пугать заключенных.

– Погоди! – Баррагин достал из поясной сумки водяной пистолет из бронированного стекла. Кащей подарил вчера один Баррагину, второй Фармавиру. Где и как Кащею ранее пришлось использовать необычно компактную рушку, Баррагин так и не сумел из него вытянуть. Кащей всего лишь сказал, что ответит на этот вопрос позже, а пока нужно проверить пистолет на устойчивость к растворителю. Пистолет опустили в емкость, подержали и приподняли. После того, как пистолет присыпали кучкой опилок, ликвидируя остатки растворителя на поверхности, Кащей достал его и посмотрел на просвет. Все детали остались в целости и сохранности.

– Подойдет! – сделал вывод Кащей. – Но хранить их советую в подполье.

– Само собой! – согласились лаборанты. После того, как растворитель уничтожил часть дворца, профессор Гризлинс повторил опыты, надеясь таки получить то, что задумывалось изначально, но снова получил растворитель. Баррагин и Фармавир спрятали емкость – вдруг пригодится? – и неожиданно для них это время наступило.

Баррагин заглянул в первое окно и посветил фонариком в полутьму просторной камеры. Оттуда донеслась приглушенная ругань, и в окошко выглянул заспанный заключенный. Баррагин знал о нем только то, что заключенный наворовал богатства в три раза больше короля, за что и был посажен с указанием находиться в камере до тех пор, пока не отдаст две трети наворованного в казну королевства.

– Какой придурок пускает солнечных зай… – заключенный уставился на лаборантов в немом испуге. – Вы кто?

– Мы – твоя совесть, – пошутил Фармавир.

– С зеркалами вместо глаз?

– Ты должен видеть свою хитрую рожу, когда мы начнем тебя невыносимо терзать и мучить, – строго сказал Баррагин и пульнул из водяного пистолета в стену. Небольшой кусочек превратился в красный песок и осыпался в камеру. – Бойся!

Заключенный вытаращил глаза, но повел себя совершенно не так, как рассчитывали друзья. Вместо того чтобы испугаться, упасть без сознания или отскочить к дальней стене камеры и завыть от страха, заключенный мгновенно оценил произведенный растворителем эффект.

– Слышьте, совести: может, договоримся? – спросил он. – Я готов отдать вам миллионы, если вы сделаете дыру в стене побольше!

Друзья переглянулись.

– Неисправимый экземпляр, – сказал Фармавир.

– Но мне нравится ход его мыслей, – сказал Баррагин.

– Согласен, – ответил Фармавир. – Значит, так! Деньги вперед, и, так и быть, дыра в стене немного вырастет!

– Но у меня с собой нет столько наличности! – помрачнел заключенный.

– Совести у тебя нет.

– А вы?

– Так вот к тебе и рвемся. Сейчас как заставим вспомнить обо всех злодеяниях – небо с овчинку покажется!

– Но… Вы не понимаете, я предлагаю вам миллионы! Миллионы! – повторил заключенный. – Тысячи тысяч! Вам на сто жизней хватит, если сохраните память о богатствах после реинкарнации!

Баррагин посмотрел по сторонам, словно ожидая, что сейчас из-за угла выскочит его собственная совесть. Но никто не выскочил.

– Хорошо. Давай расписку! – приказал он.

– Легко! Мне для своей совести ничего не жалко! – заключенный быстро написал гусиным пером на большом листке бумаги расписку и передал ее лаборантам. Баррагин бегло прочитал текст.

– Сойдет, – сказал он и направил пистолет на стену. – Отойди!

Растворитель впитался в стену, меняя ее цвет на красный. Фармавир ударил по ней ногой, и окрашенная в красный цвет часть стены, постояв еще секунду, неохотно рассыпалась песком.

– Похоже, растворитель получился слабее, чем в первый раз, – заметил Фармавир.

– Это не так важно, – ответил Баррагин. – Главное, что дело сделано.

Заключенный выполз из камеры, со слезами счастья на глазах обнял лаборантов и поспешно убежал, едва ковер подлетел к краю рва.

– Но ты уверен, что он нам заплатит? – поинтересовался Фармавир. – Это ж такая хитрая лиса, никаких слов не хватит описать.

– Куда он денется… – ответил Баррагин.

Ковер-самолет перелетел ко второму окну.

– Теперь я загляну, – сказал Фармавир.

Через пять минут еще один заключенный убежал вслед за первым, а количество расписок увеличилось в два раза.

– Однако так нагло совесть еще никто не подкупал, – заметил Баррагин.

– Ну, так, – подметил Фармавир. – Здесь же непростые люди сидят, а лучшие профессионалы своего дела. Едем дальше? Мне понравилось.

– Мне тоже. Но мы с тобой спасаем членов команды или шабашим на левых освобождениях? – напомнил Баррагин. – Кащей не поймет юмора.

– Зато мы за десять минут заработали столько, сколько не получить и за полторы тысячи лет работы лаборантами во дворце, – возразил Фармавир. – А так ты прав, хватит освобождать кого попало, а то растворитель закончится в самый необходимый момент.

Он заглянул в следующее окошко и увидел, что недалеко от окна стояла Горгона. Еще одна стояла чуть поодаль и что-то говорила сидящим на стульях пленникам. Едва Баррагин закрыл собой часть окна, как в камере немного потемнело, и Горгоны разом обернулись, чтобы посмотреть, из-за чего набежала тень. Баррагин моментально отпрянул и мысленно порадовался своей реакции: в камере не поднялась тревога, значит, его не успели заметить.