Книга Арабская вязь - Никита Филатов

В течение следующего часа мистер Питер Черненко, полномочный представитель Комитета безопасности национальной территории США, пытался убедить своего русского собеседника, что операции по хирургическому воздействию на потенциальных самоубийц – не что иное, как полный бред с технической, с медицинской и с экономической точек зрения. Он вполне аргументированно, со ссылками на специалистов из Гарварда и Ричмонда, уверял, что для подготовки шахидов, стремящихся к смерти, достаточно элементарной социально-психологической мотивации. И что пример любой, самой нищей, арабской семьи, сказочно и внезапно разбогатевшей после того, как мучеником за веру стал один из множества ее детей, привлечет в ряды фанатиков-террористов столько мусульманских бедняков, сколько потребуется для выполнения любой задачи. А для того, чтобы купить дом и землю семье шахида, обеспечить его родителям сытую старость, почет, уважение соседей, а братьям и сестрам дать образование и возможность создать свои семьи, необходимо не так уж много денег. Во всяком случае, затрат на это потребуется куда меньше, чем на исследования в области нейрохирургии и на сложнейшие операции в секретных медицинских центрах.

Что же касается материалов по «Интерхеалс Иншуранс», подброшенных русским через сомнительные источники, то якобы это была провокация политического и религиозного авантюриста, бандита Эль Малума.

– Зачем?

– Пока неизвестно. Возможно, для того, чтобы выявить таким образом наши и ваши источники информации, заставить действовать агентуру, подобравшуюся вплотную к руководителям исламского международного терроризма.

Собеседник Питера Черненко пожал плечами:

– Ну, не знаю…

– То, что этот ваш Тайсон утащил из офиса страховой компании, вряд ли может иметь хоть какое-нибудь значение для нашего общего дела. Скорее всего, там есть кое-какая конфиденциальная информация о клиентах, о сделках… но это несерьезно. Может пригодиться разве что для мелкого шантажа.

– Во-первых, – теперь обидеться решил уже русский оперативник, – во-первых, этот Тайсон с некоторых пор такой же наш, как и ваш… Он уже давно сам по себе. А во-вторых, насколько я понял, он ведь только сервер утащил, то есть главный компьютер? А информация на других компьютерах сети все равно досталась вам? И, наверное, все, что было на бумажных носителях?

– Да, – вынужден был признать американец. – Это так.

– Значит, все, или почти все, что записано на украденном Тайсоном жестком диске, можно восстановить и без него?

– Да, наши специалисты сейчас этим занимаются.

– И каковы результаты?

– Ничего важного.

Собеседник понял, что правду американец все равно не скажет:

– Вот и отлично! Только тогда непонятно, зачем его вообще ищут.

Вместо ответа Питер Черненко пожал плечами:

– Наше дело маленькое.

Он поспешил сменить тему:

– А вы не думали, почему этот человек появился именно там, в Тепловодске?

Судя по карте, он пересек почти весь юг России… зачем? Неужели больше негде было отсидеться?

– Отсидеться… но он ведь не для этого сюда пробирался. Верно?

– А для чего? Все-таки пластическая хирургия?

Собеседник посмотрел на американца:

– Кажется, вы опять угадали. Да, в Тепловодске находится один из ведущих в Советском Союзе, самый крупный в России, всемирно известный Центр пластической и косметической хирургии – так называемая клиника профессора Барашкова.

Мистер Черненко вскочил и зашагал из угла в угол.

– Надеюсь, вы приняли меры?

– Безусловно.

– Нет, все равно… все равно! Надо вылетать самим. Там есть аэропорт?

– Но вы еще должны согласовать это с американским посольством, с нашим Министерством иностранных дел, с управлением…

– К черту, к дьяволу! Бюрократы… Что сидите? Поехали. Когда самолет?

Уже в машине Питер вдруг внимательно посмотрел на своего российского коллегу:

– Знаете, говорят, один маленький американский мальчик спросил у своей мамы в день воздушной атаки на Всемирный торговый центр: «Мама, что же мы сделали такого, что все эти люди так разозлились на нас?»

– Понятно, – кивнул собеседник.

– Я теперь очень часто об этом думаю…

* * *

Судя по красочным стендам, вывешенным в коридоре, Тепловодский Центр пластической хирургии работал по двум основным направлениям – эстетическому и реконструктивному.

Для начала Тайсон узнал много поучительного и интересного про ринопластику, заключавшуюся в изменении ноздри изнутри, без рубцов. Если верить рекламе, желающие по каким-то причинам изменить форму носа должны быть готовы к некоторому беспокойству, проистекающему из-за закупорки ноздрей дренажем, и к незначительным кровоподтекам на уровне век, однако боли бояться им не следует. Гораздо важнее обдумать мотивы своего решения и, прежде чем идти на операцию, посетить психолога центра или психотерапевта. Единственное существенное неудобство при этом ожидает только близоруких и дальнозорких пациентов: в течение полутора месяцев им нельзя будет пользоваться очками.

Губы и носогубные складки желающим здесь корректировали уникальным биополимерным гелем, не вызывающим рубцевания и аллергии. Но эта операция по сложности и стоимости не шла ни в какое сравнение с блефаропластикой, которой было посвящено сразу четыре стенда. Изменение формы нижних и верхних век за счет удаления жировых отложений, «мешков», под глазами и избыточной кожи над верхними веками иллюстрировалось множеством снимков и диаграмм. Особое место было выделено для так называемой «пластики восточных глаз» – хирургической процедуры, весьма популярной у азиатских женщин, стремящихся приблизиться к европейскому идеалу красоты.

Потом внимание Тайсона привлекли фотографии мальчика лет десяти. На левой он был изображен с неприлично торчащими в разные стороны лопухами ушей, а на правой выглядел уже вполне пристойно. Оказывается, всего за четыре дня здесь под общей или местной анестезией можно было сделать ребенку «нормальный загиб уха» и навсегда избавить свое чадо от насмешек и издевательств со стороны одноклассников. При этом центр гарантировал абсолютное сохранение слуха и отсутствие болевых ощущений уже на следующие сутки после операции.

Оставалось надеяться, что качество работы здесь соответствует ценам, которые колебались в диапазоне от ста долларов за удаление простых рубцов до двух тысяч долларов за протезирование груди.

– Доктор Полищук?

– Да, – тот, кого Тайсон ждал уже почти четверть часа, остановился у своего кабинета и скорее с недоумением, чем с тревогой, посмотрел на окликнувшего его человека. Судя по светло-зеленому хирургическому балахону и маске, закрывавшей почти половину лица, этот огромный мужчина имел какое-то отношение к центру. Однако марлевая повязка на голове свидетельствовала о том, что он здесь, скорее всего, пациент, а не представитель медицинского персонала.