Книга На коне бледном - Пирс Энтони

Все правильно — Морт двигался, а Зейн был неподвижен, поэтому на него богомол не обратил внимания. Случайность! Только быстрота и внезапность помогли лошади спастись. А монстр между тем показал невероятное проворство. Зейн понял, что шансов на спасение нет. Прежде чем он успеет взмахнуть косой, чудовище его сцапает. Тут человеческие рефлексы никуда не годятся.

Крошечная треугольная головка наклонилась, высматривая добычу. Богомол снова встал на задние лапы, готовясь к следующей атаке.

Кроме передних, у него было еще две пары лап и две пары огромных крыльев, сложенных за спиной. Адский богомол выглядел неуклюжим, как бревно на ходулях, но Зейн знал теперь, какова эта тварь в деле — столь же «неуклюжа», как язык Сатаны!

Зейн уже имел некоторое представление о том, как пользоваться косой, однако сейчас это не имело смысла. Он, может быть, и достал бы до средней пары ног, но, прежде чем он это сделает, чудовище его раздавит. По сути Зейн не мог двинуться, не привлекая к себе внимания — это доказал ему Морт. Так что теперь?

И он стал ждать. Похоже, богомол нападал только на движущиеся цели. Возможно, для него неподвижный человек не был живым, а падалью он, как и драконы с Горячего Дыма, не питался. Если Зейн двинется, эта тварь поймет, что он живой, и поступит с ним соответственно.

Ну и что из того, не торчать же тут вечно!

Как перехитрить монстра, готового уничтожить тебя, едва ты двинешься? Можно стоять и размышлять о высоких материях, но того недостаточно: богомол будет сидеть и ждать. Если шевельнешься — проиграл, если нет — тоже. Что толку в мышлении, если в перспективе все равно тебя раздавят?

Возможно, он умрет, и его дух явится мстить богомолу… Неплохо, конечно, но в итоге Сатана все равно победил. Он должен стоять неподвижно и в то же время оставаться в живых, пока какой-нибудь несчастный призрак не уведет богомола… Вот чушь-то!

Чушь? Не обязательно. Он это уже проделал однажды, чтобы спуститься в Ад, почему не сделать еще раз, чтобы провести богомола?

Зейн попробовал — ничего не вышло. Сейчас рядом не было товарища, который помог бы ему. Видимо, и утрата магии свою роль сыграла. Душа прочно сидела в теле и выйдет из него только вместе с жизнью, а это несколько не то, что ему нужно.

Жаль, что он не может раздвоиться физически! Один стоял бы сейчас под неусыпным взглядом фасетчатых глаз, пока второй… Есть! Вот оно! То что надо!

Богомол реагирует на движение — быстрое или резкое. Так движется жертва, пытаясь спастись. Поэтому он напал на лошадь, а не на Зейна, хотя затем понял, что это не та добыча, и не погнался за Мортом. Добычей был Зейн, но богомол не воспринимал его, пока тот не двигался, как жертва. Вот в чем сложность использования животных для охоты на человека. Животное не в состоянии выйти за рамки чувств. Человеку совсем не трудно представить неподвижный объект в движении, глаза же богомола устроены так, что видят только движущуюся цель. А чтобы понять, что одним ударом можно расшевелить неподвижную жертву, на это им мозгов не хватает.

И Зейн начал двигаться — не так, как жертва. Сгорбившись, он вылез из своей обширной робы, снял туфли, сделал из них и рукояти косы нечто вроде треножника, на котором предстояло держаться плащу с капюшоном.

Занятие было не из легких — пришлось отогнуть лезвие косы, чтобы утвердить всю конструкцию, и очень нервное — ведь богомол, конечно, заметил активность. Но тварь осталась безразлична: эта активность была за рамками обычного поведения добычи. Ограниченность мышления адского охотника снова играла Зейну на руку.

Убедившись, что пугало стоит довольно прочно, Зейн лег на землю и как гусеница пополз к богомолу. Его скорость и направление сбивали чудовище с толку — жертве полагается быстро убегать от преследователя, а не медленно приближаться к нему.

Треугольная голова осталась неподвижна, но Зейн чувствовал: тот глаз, что ближе к нему, внимательно за ним наблюдает. Но он, в черных брюках и черной рубашке, всего лишь медленно ползущее черное пятнышко… Хотя чуть-чуть ошибись — и поплатишься головой.

Что-то в этой мысли его беспокоило. Нет, умереть Зейн не боялся, он всего лишь не хотел своей смертью дать Сатане шанс на победу. Тут было еще что-то — в самой возможности смерти, — что задевало его. Если бы только понять, что именно… Однако сейчас он не мог сосредоточиться на абстрактных рассуждениях, он изображал из себя улитку, двигаясь на локтях, дюйм за дюймом, к богомолу.

Он уже отполз от плаща на некоторое расстояние; тварь не нападала. Зейн перевел дух и попытался ускорить движение, но заметил, как монстр повернул голову, и снова пополз медленно. Он зашел слишком далеко, чтобы отступать.

Теперь движение стало просто изнурительной бесконечной работой. Зейн все полз и полз, нервы были на пределе. Через час начались галлюцинации. Он чувствовал себя капелькой патоки, которая медленно куда-то плывет, а глаза богомола представлялись ему солнцем, иссушающим его своими безжалостными лучами. А порой он сам смотрел на патоку откуда-то сверху, размышляя, скоро ли она начнет трескаться.

Зейн очнулся. Это, должно быть, его душа, выйдя из тела, смотрела вниз. Он так же легко мог умереть от перенапряжения, как от укуса чудовища! Оказывается, у Сатаны полно способов расправиться с врагом.

Но пока он не умер, лишь немного отключился.

Зейн снова сосредоточился на своей непосредственной задаче и пополз вперед, набирая скорость. Богомол уже, видимо, перестал считать эту кляксу добычей и никак не отреагировал. Невдалеке замаячила левая средняя лапа богомола, и Зейн свернул к ней, опасаясь, как бы она не двинулась, прежде чем он до нее доберется. Ценой немалых усилий ему удавалось сохранять один и тот же темп в течение нескольких минут.

Стопа богомола — зеленоватая, с гребнем наверху, толщиною не больше лодыжки — оставалась на месте. Сама лапа чудовища была не толще запястья Зейна, но всего один ее сегмент был длиннее, чем все тело Зейна. Другой сегмент, выше колена, расположенный горизонтально, был примерно той же длины, но больше в диаметре. Где-то под крыльями ноги соединялись с туловищем.

Наконец цель оказалась в пределах досягаемости. Зейн медленно вытянул обе руки, до тех пор, пока они почти коснулись ноги чудовища. Тут он остановился, чтобы собраться с духом — начиналось самое неприятное!

И тут же сжал мертвой хваткой ногу чудовища.

Вот теперь богомол зашевелился. Вытянул ногу и попытался стряхнуть Зейна, однако тот сжался и обхватил конечность обеими ногами. Он сам подражал теперь поведению богомола и напал внезапно.

Разглядеть неподвижный предмет богомол не мог, хотя чувствовал что-то лишнее у себя на ноге, и попытался сбросить Зейна, скребя ногой по брюху. И снова с нулевым результатом: Зейн вцепился в его ногу и не отпускал.

Монстр опустил ногу на землю и стал ее разглядывать. Такого варианта атаки он понять не мог. Зейн висел на нем, радуясь, что избежал знакомства с клешнями: богомол вместе с Зейном отхватил бы себе ногу, а этого делать не следовало — к чему лишаться своего главного оружия!