Книга Династия Бернадотов. Короли, принцы и прочие... - Стаффан Скотт

Обычно столь симпатичный дипломат, понятно, отражает здесь типичные отклики шведской верхушки на любовные перипетии молодого принца и вполне наглядно показывает, какие огромные препятствия громоздились перед влюбленными. Что брак будет долгим, пока смерть не разлучит их, Свену Графстрёму узнать не довелось — он безвременно скончался в 1955-м в результате несчастного случая. Однако в отчете о провинциальном с нашей точки зрения конфликте между влюбленной парой и сухим, чопорным королевским двором есть примечательная подробность, датированная весной 1945 года. Свен Графстрём обедал во дворце с принцем, который огорченно рассказывал об инспирированном двором отказе посольства США выдать визу Черстин Викмарк. По-видимому, молодой Карл Юхан даже не подозревал, что Графстрём не только все знал, но был непосредственно в этом замешан. Принц «был в обиде на королевскую фамилию, поскольку считал, что именно она стоит за американской позицией. И обронил что-то вроде: он, мол, знает много скандальных фактов о дворе, которые выйдут наружу, если ему и Черстин не дадут уехать. В частности, он упомянул вполне известное обстоятельство, что Е. В. страдает определенными аномальными наклонностями». Короче говоря, обиженный молодой человек намекнул, что расскажет всему свету, что его дед голубой. Ведь, как уже говорилось, гомосексуализм согласно тогдашним законам по-прежнему был наказуем, и хотя короля в ту пору нельзя было привлечь к суду, сей факт сделал бы его положение еще более щекотливым. Что это было — несдержанная болтовня измученного молодого человека, или же Карл Юхан был не так наивен и неумел, как полагал дипломат, и подбросил информацию, которая могла переполошить двор, когда гость там обо всем доложит? Может быть, Карл Юхан даже воздействовал столь изощренным образом на дальнейшее развитие событий? Трудно сказать. Графстрём подытожил обед и весьма примечательное доверие вот так: «Ясно, что и он, и Черстин пребывают в отчаянном настроении».

Последний разговор Карла Юхана с дедом Густавом V на эту тему закончился ничем, оба остались при своем. Но когда внук собрался уходить, дед набрал горсть своих сигарет и отдал ему со словами, что впредь у него не будет к ним свободного доступа. Карл Юхан без особого удивления отметил, что дед неоднократно назвал его не Джонни (как его звали в кругу семьи), а Вильгельм.

Еще в 1945-м иные шведские газеты могли на первых полосах критиковать влюбленных за то, что они хотели жить вместе на законных основаниях (что было тогда много-много важнее, чем сейчас). Когда принц Карл Юхан и Черстин Викмарк, как тогда говорили, «объявили о помолвке», то было это, согласно «Стокгольмс-тиднинген», неудачно «еще и потому, что репутация королевской фамилии может пострадать, коль скоро слишком многие из молодых ее членов не понимают обязательств, возложенных на них воспитанием и положением. Вероятно, не мешало бы обсудить определенные статьи законодательства, ограничивающие право наследных принцев на женитьбу. Но если означенные особы полагают, будто посредством гражданского брака лишь действуют в духе демократии и нового времени, то они впадают в очень опасное и печальное заблуждение».

Н-да, всего пятьдесят лет назад крупная шведская газета могла писать такое! Впрочем, автор передовиц «Стокгольмс-тиднинген» отнюдь не был всерьез обеспокоен, он утешал себя и читателей тем, что «авторитет королевской семьи у шведского народа непоколебим и лично к королю люди питают глубокое доверие. Отрадно констатировать, что и ближайшие правомочные наследники, в первую очередь кронпринц, а также наследный принц, герцог Вестерботтенский, пользуются полным доверием».

Монархизм «Стокгольмс-тиднинген» уже тогда выглядел замшелым, что вытекает из первополосного комментария «Дагенс нюхетер» к фразе о доверии к королю, кронпринцу и герцогу Вестерботтенскому: «А как же принцессы?»

Карл Юхан и Черстин Викмарк оставались вместе, пока их не разлучила смерть, — единственный пункт, в котором Черстин Бернадот, урожд. Викмарк, удалось достичь известного сходства с верной супругой принца Оскара, доброй христианкой Эббой.

В 1950–1951 годах они обзавелись приемными детьми — Моникой (р. 1948) из Австрии и Кристианом (р. 1949) из Стокгольма.

Карл Юхан вел многочисленные и разнообразные дела с экзотическими странами, в том числе с ужасным диктатором Трухильо[219] из Доминиканской Республики, — иногда ему сопутствовала удача, иногда нет. Карл Юхан Бернадот, с 1951 года граф Висборгский, сам откровенно и не без иронии рассказывал о своем очень переменчивом счастье. Занимался он то цементом, то железнодорожными вагонами и дорожными машинами, то нефтью, а в конце концов импортом и производством оборудования для нефтяного отопления, которое как раз в то время пользовалось большим успехом. Это был лучший его бизнес, в частности он даже владел фабрикой в Худдинге. В конце шестидесятых Карл Юхан участвовал в одном из шведских акционерных фондов нового образца, вокруг которого со временем возникли, так сказать, завихрения; во всяком случае, Карл Юхан исчез оттуда через три года после начала работы фонда.

Черстин Бернадот достаточно рано стала легендой публицистики, вела постоянные рубрики, так называемые «колонки», редактировала, писала передовицы, снимала фильмы, развлекалась и веселилась, если не сопровождала мужа в заграничных поездках — один сезон проводили в США, другой в Париже. Поначалу все казалось богемно и романтично. Газетное издательство, понятно, находило применение ее корреспонденциям о жизни света и кинозвезд в Нью-Йорке, в Калифорнии и других местах; и конечно же, она была не настолько глупа, чтобы не использовать свое положение невестки шведского короля, ведь это ключ к многим дверям.

Подобно многим, кто в этой сфере работал на высоких оборотах, она к концу жизни, пожалуй, несколько выдохлась — да с кем такого не бывает? Ее остроумные и занимательные мемуары с прекрасным портретом любимого отца и безвременно трагически умершей матери под конец оборачиваются неинтересным и скучным перечислением имен; она общалась если и не с сильными мира сего, то, во всяком случае, со сверхзнаменитостями. В 1982 году старая, бесстрашная, циничная воительница против лицемерия выпустила книгу об этикете, вовсе не пародийную, хотя верные друзья старались показать, что дело обстоит именно так.

Отправной точкой книги стала жизнь высшего общества, куда в наши дни попадает мало кто из шведов; нужна бы машина времени, чтобы перенести нас всех на семьдесят пять лет назад, но даже и тогда такую жизнь вели очень немногие. В книге содержались советы вроде того, что, будучи в гостях, нельзя просить служанку, которая придет снять с постели покрывало, заодно принести выпивку, так как это производит дурное впечатление; или что можно выкрутиться, подав к ужину всего три перемены блюд и три сорта вин, и что (хотя здесь по крайней мере принята в расчет инфляция) свадьба обойдется примерно в 100 000 крон (по денежному курсу 1982 года). Совет «не выставлять туфли за дверь, даже если в доме есть прислуга», опять-таки смутил читателей. Впрочем, народ хотя бы уразумел, в сколь изысканных кругах вращалась в последние десятилетия Черстин Бернадот.