Книга Чтобы ребенок не был трудным. Воспитание детей от 4 до 14 лет - Татьяна Шишова

Какие-то ситуации можно даже проиграть в куклах или в лицах (актеры говорят «в живом плане»). Настраивайте детей на то, что поездка будет очень интересной, настоящим праздником. Побольше фиксируйтесь на деталях (если они, конечно, вам известны), ведь жизнь ребенка состоит из мелочей.

Мы и не заметим ежика в живом уголке, а ребенка будет тянуть туда, как магнитом. И потом, вспоминая летний отдых, он все уши прожужжит вам о том, какие были смешные повадки у ежа.

9-12 лет

На мой взгляд, это самый благоприятный возраст для пребывания в летнем лагере. Хотя, естественно, вам и теперь следует проявлять осмотрительность. В первую очередь, советую обращать внимание на нравственный климат, царящий в коллективе. Поверьте, как и чем будут ребенка кормить, не так уж и важно. В конце концов, он же не на год туда отправится!

Куда важнее, чтобы сын или дочка не набрались в лагере всякой пакости, того, что называют дурными привычками.

Ну, а то, что дети без нас скучают... В этом возрасте немного поскучать по родителям полезно — больше будут ценить отца и мать. А то подростки подчас так привыкают к нашей заботе, что воспринимают все как само собой разумеющееся. Безусловно, и в этом возрасте дети не застрахованы от конфликтов, порой достаточно острых. А родители часто предоставляют ребятам самим разрешать их. Особенно, когда речь идет о мальчиках.

— Пусть учится отстаивать свои права, — говорят они. — Как он в армии служить будет?

При этом совершенно не учитывается, что 9-13-летним детям до армии еще жить и жить. И за эти годы психика ребят может укрепиться, они постепенно дозреют до возможности самостоятельно решать жесткие конфликты. Если же форсировать эту самостоятельность, человек может надломиться, ожесточиться, утратить веру в свои силы.

При воспитании детей взрослым очень полезно использовать прием психологического переноса. Конфликтная ситуация в летнем лагере, в отрыве от дома, штука очень тяжелая. Представьте себе аналогичную по тяжести ситуацию, в которой могли бы оказаться вы сами. Допустим, вас посылают в командировку в чужой город, где коллеги начинают вас изводить придирками, всячески вам пакостят и т. п. Уехать раньше времени вы не можете, поддержки ни от кого не получаете. Как вам такой вариант? Взрослый, оказавшись в подобном положении, может получить серьезное психическое расстройство. А тут ребенок...

Тем более что он ведь не на работе, а на отдыхе. За что ж ему, бедному, так страдать?!

13-16 лет

По логике вещей, чем старше становятся дети, тем безопасней отпускать их в летний лагерь. Но эта логика сейчас не работает. В нашей жизни, где именно подростков подстерегает столько соблазнов и опасностей, отправлять ребят в «свободное плавание» бывает рискованно. Я знаю не один случай, когда именно в летних лагерях подростки впервые пробовали водку и наркотики, а также приобщались к другим сторонам взрослой жизни, к которым ребятам этого возраста приобщаться не следует. А уж если и вожатые попадутся «продвинутые», «успех предприятия» гарантирован. Как вам, например, такая игра «на снятие сексуального напряжения», предложенная одним молодым педагогом, увлекавшимся новомодными методиками? Подростки целуют куклу и передают ее друг дружке по кругу. А на следующем круге нужно поцеловать в то же самое место уже не куклу, а соседа или соседку. Что и говорить, очень раскрепощает.

— Не понимаю, что с ребятами стряслось! — волновался наутро директор, не ведавший о смелых психологических экспериментах вожатого. — Никогда у нас такого не было, чтобы мальчишки по ночам в палату к девочкам лазили, а тут как с цепи сорвались.

А вот что рассказал опытный педагог Алексей Юрьевич Соловьев, некогда проработавший вожатым пятнадцать смен в пионерлагерях и недавно решивший тряхнуть стариной: «Раньше подготовка воспитателей везде была очень высокой. Новый воспитатель попадал в уже сложившийся коллектив и если с чем-то не справлялся, его тут же подменяли более опытными людьми. Сейчас ситуация принципиально другая. Среди воспитателей много случайных людей, не имеющих педагогического образования и опыта работы с детьми. Просто им захотелось отдохнуть заодно со своим ребенком по льготной цене или немного подработать. Среди них немало таких, кого вообще, по-моему, к детям подпускать нельзя! У нас в лагере, например, все педагоги курили. Я, наверное, был единственный некурящий. Ну, и какая борьба с курением будет в таких отрядах? Естественно, никакой! Весь лагерь, от мала до велика, курил. Зайдешь в корпус, где живет человек триста, все прокурено насквозь, дышать нечем.

А еще была молодая пара «воспитателей», гордо заявлявшая всем, что у них «гражданский брак». Когда мы приехали в лагерь, их больше всего беспокоило не то, как разместятся дети, а совсем другое: выделят ли им на двоих общую кровать. И отвоевав ее, они успокоились. Эта сладкая парочка сама постоянно дымила, и, естественно, половина детей в их отряде не расставалась с сигаретами.

Точно такое же попустительское отношение было и к выпивке. Однажды я увидел выпивших ребят из другого отряда. Привел к воспитателю, передал с рук на руки и не успел отойти, как слышу слова воспитателя: «Да ладно, не обращайте внимания на этого идиота!»

Еще одно тяжелое впечатление поджидало Алексея Юрьевича по вечерам. В лагере каждый вечер устраивалась дискотека. И именно на это время обычно назначался педсовет, так что следить за детьми было практически некому. А на дискотеку валом валили местные парни — кто с пивом, а кто и с водкой.

— То есть как? — изумилась я. — В детский лагерь приходили посторонние?

— А вы разве не знали? — в свою очередь изумился он. — Сейчас это распространено чуть ли не повсеместно. Разве что в каком-нибудь военном городке по-другому. И наши детишки оказываются в очень опасной ситуации. Представьте себе: темно, грохочет музыка, общий психоз, некоторые дети танцуют абсолютно непристойные танцы, раздеваясь почти догола и изображая в танце постельные сцены. Другие на это смотрят, пытаются подражать. Наверное, не все понимают истинный смысл подобных телодвижений, но в любом случае, ничего душеполезного в этом нет. Ну, а разгоряченные напитками местные жители начинают обхаживать девочек, тянут в кусты... И все это никого не волнует! Даже если администрация лагеря приглашает милиционера следить за порядком, он озабочен только тем, чтобы не было драк. А детский разврат — это теперь не по его части. Я наведывался и в соседние лагеря. Везде одна и та же картина.

Алексей Юрьевич на вечерние педсоветы не ходил, а бегал с фонариком вокруг танцплощадки. Наткнется на парочку в траве — освещает ее, чтобы понять, не из его ли отряда девочка. Ведь родители доверили ему детей, и он считал своим долгом доставить их в Москву в целости и сохранности. Но такой «ненормальный» он был там один. Остальные воспитатели поднимали его на смех. Никто не видел в поведении детей ничего зазорного.

— Да о чем говорить, — вздохнул, завершая свой невеселый рассказ, Алексей Юрьевич,— если самый опытный педагог лагеря, шестидесятилетняя женщина с двадцатипятилетним стажем работы в детском саду, принимала участие в капустнике и, задирая перед ребятами юбку, пела голосом Пугачевой, что она «мадам Брошкина»! Когда видишь такое, то понимаешь, что это фатально...