Книга Моисей - Петр Люкимсон

Для того чтобы оценить правдивость рассказа Библии, резонно также задаться вопросом о том, что же происходило в этот период в Египте, под властью которого находилась тогда Палестина, насколько военная и политическая ситуация того времени благоприятствовала реализации замысла Моисея.

Здесь мы вновь сталкиваемся с несколькими версиями хронологии этих событий. В. В. Струве, отождествлявший евреев с упоминаемыми в египетских хрониках хабиру, относил завоевание ими Палестины к более раннему периоду — ко времени смуты в период Эхнатона, примерно к 1400 году до н. э. Дошедшие до нас письма палестинских князьков, царьков и наместников, молящих фараона помочь им отбиться от воинственных хабиру (а таких писем и в самом деле было немало. — П. Л.), Струве трактует как свидетельства именно тех событий, которые запечатлены в последней книге Пятикнижия и в Книге Иисуса Навина. При этом Струве был убежден, что эта война была куда менее кровавой по сравнению с тем, как она описывается в Библии. По его версии, население палестинских городов, ненавидящее Египет за колоссальные поборы, встречало евреев едва ли не как освободителей. Горожане нередко сами открывали перед ними ворота городов и затем сливались с евреями.

Но давайте посмотрим, что происходило в Древнем Египте в то время, которое соответствует наиболее активному периоду деятельности Моисея, согласно еврейской хронологии событий, то есть в 1313—1273 годах до н. э. И тут возникает весьма интересная картина. Согласно самой распространенной точке зрения, это — как раз эпоха правления великого Рамсеса II, воцарившегося на престоле около 1300 года.

В этой датировке почти никто не сомневается, и если дело доходит до точных дат, то расхождения между исследователями оказываются минимальны. В авторитетной «Истории Древнего мира» время правления Рамсеса II определяется как 1300—1233 годы до н. э. А. Мень сдвигает это время на год и дает даты 1301 — 1234 годы. Брестед и Тураев высказывают предположение, что Рамсес воцарился еще раньше — в 1302 году до н. э. Однако все эти вариации по существу ничего не меняют. Не случайно авторы академической «Истории Древнего мира» предпочитают в качестве времени воцарения Рамсеса II указывать «конец XIV или начало XIII века до н. э.».

Рамсес II, как известно, был великим воителем, вернувшим на какое-то время Египту прежнее величие. Однако в первые десятилетия своего правления Рамсес II, как известно, сосредоточился на войнах с хеттами и их союзниками за Сирию и Северную Палестину. При этом, очевидно, он двигался навстречу хеттам по приморской дороге, через Газу и Аскалон. Территория вокруг берегов Иордана, глубинные области Палестины, таким образом, его в тот момент не интересовали и были предоставлены сами себе. И, видимо, этим моментом и воспользовался Моисей для того, чтобы дать приказ своей армии выйти на войну.

Если исходить из этого совмещения наиболее употребляемых египетской и древнееврейской хронологий, то становится абсолютно понятной песня, прославляющая победы сына Рамсеса II Мернептаха, вступившего на престол после своего отца и скончавшегося в 1215 году до н. э., где говорится, что «Израиль обезлюдел, семени его нет, Палестина стала безвредной вдовой для Египта...».

Как уже указывалось в первой части книги, эта песня считается первым документальным источником, в котором упоминается Израиль. Однако при этом историки, считающие, что события Исхода произошли именно в царствование Мернептаха, недоумевают: почему об Израиле здесь говорится не только как о народе, но и как о стране, которая «обезлюдела»?!

Но в том-то и дело, что они считают, что это именно Мернептах нагнал евреев у Чермного моря — и то, что сами евреи считали чудом и дарованной им Богом победой, на самом деле, дескать, считал своей победой Мернептах. Однако, исходя из предложенных выше предпосылок, всё объясняется куда проще: когда Мернептах предпринял этот поход (а это приблизительно 1225 год до н. э. или, если следовать Брестеду и Тура- еву, 1223 год до н. э.'), евреи уже несколько десятилетий жили в Палестине, ведя непрестанные войны как с филистимлянами, так и с некоторыми коренными народами. Эта междоусобица, разумеется, значительно облегчила Мернептаху его палестинскую кампанию, обернувшуюся, видимо, огромными жертвами среди всех народов, населявших эту местность.

Но к Моисею и Иисусу Навину Мернептах не имеет никакого отношения, а вот его отец, Рамсес II, своими походами на территорию нынешних Сирии и Ливана, видимо, существенно облегчил последним задачу взятия Ханаана.

Глава вторая. «КОГДА ВЫЙДЕШЬ НА ВОЙНУ...»

Как известно, Моисею не суждено было стать тем лидером, под началом которого евреи завоевали Ханаан, однако он, безусловно, был идейным вдохновителем похода, с самого начала объявив это завоевание главной целью исхода из Египта. При этом жестокость наставлений, которые Моисей от имени Бога дает евреям в Пятикнижии по поводу того, как следует вести эту войну, не может не поразить современного читателя:

«Когда приведет тебя Бог, Всесильный твой, в страну, в которую вступаешь, чтобы овладеть ею, то изгонит Он многие народы перед тобой: хеттов, и гиргашеев, и эмореев, и кнаанеев, и призеев, и хивеев, и йевусеев. И когда отдаст их тебе Бог, Всесильный твой, и ты разгромишь, то уничтожь их. Не заключай с ними союза и не позволяй им жить у тебя. И не роднись с ними: дочери твоей не отдавай за сына его, и дочери его не бери за сына твоего... Но вот как поступайте с ними: жертвенники их разбейте, и священные деревья их срубите, и изваяния их сожгите огнем...» (Втор. 7:1—5).

Чуть ниже, в той же последней книге Пятикнижия, данное повеление конкретизируется и выглядит еще более зловещим: «В городах же этих народов, которые Бог Всесильный Твой дает тебе в удел, не оставляй в живых ни души. Но уничтожь их: хеттов и эмореев, кнаанеев и призеев, хивеев и йевусеев, как повелел тебе Бог Всесильный твой...»

Итак, Моисей, если опираться только на эти слова и вырывать их из контекста, приказывает своему народу вести против жителей Ханаана подлинную войну на уничтожение. Войну, в которой не берут пленных, не щадят ни женщин, ни детей. Войну, от методов ведения которой и в самом деле кровь стынет в жилах.

Эти слова Пятикнижия не раз вызывали и, несомненно, еще не раз вызовут в будущем рассуждения о некой особой еврейской жестокости, о том, что, заявляя на протяжении тысячелетий о своем неотъемлемом историческом праве на Святую землю, евреи сами пришли туда как захватчики, истребив коренное население. Воинствующие атеисты из этих слов Пятикнижия не раз делали вывод, что иудаизм, а также выросшие из него христианство и ислам «одобряют кровавые войны».

В связи с этим можно заметить, что сегодня практически ни один народ в мире не живет на той земле, где жили его предки, где начали формироваться язык и специфические антропологические особенности.

Почти все современные народы некогда пришли в те страны, где они сегодня проживают, как завоеватели, начисто уничтожив коренное население либо произведя такое уничтожение частично и ассимилировав оставшихся в живых. Ничего не поделаешь — именно так велись войны, причем относительно и не в таком далеком прошлом, и эти страшные страницы просто невозможно вычеркнуть из истории человечества. Разница между всеми этими войнами и завоеванием Ханаана заключается лишь в том, что другие захватчики обычно не оставляли письменных памятников о сражениях и через два-три поколения объявляли себя коренными жителями завоеванной страны.