Книга Маннергейм - Леонид Власов

Советские военные наблюдатели на севере сразу заметили двойную игру финнов. «Покажите мне хоть одного интернированного немца!» — бушевал в Москве Молотов.

Маннергейму было уже не до спасения своей чести — нужно было спасать страну. Он отдает приказ начать настоящие военные действия, которые закончились лишь в апреле 1945 года.

В четверг 5 октября 1944 года в Хельсинки приезжает Жданов и на субботу назначает встречу с Маннергеймом.

Разведка оборонительных сил Финляндии подготовила для президента подробную характеристику большевистского лидера, в которой была такая информация: «В общении Жданов тяжелый, властный человек, лишенный предрассудков… Редко размышляет над ситуацией, прежде чем начать действовать… Заядлый курильщик ленинградских папирос „Беломорканал“. Любит сухое грузинское вино».

В ожидании приезда Жданова в резиденции президента Тамминеми была некоторая напряженность, которая несколько ослабла, когда Жданов и сопровождающие его лица вошли в резиденцию без оружия. Правда, снаружи ее окружали хорошо вооруженные советские солдаты.

Встретились два генерала. Один — боевой, 77-летний, ветеран пяти войн, статный и элегантный, в накрахмаленной белой рубашке с дорогим английским галстуком и в прекрасно сшитом темном костюме. Другой — штатский, всю блокаду просидевший в Смольном, недавно надевший мешковатый генеральский мундир с короткими и помятыми брюками.

Маннергейм сразу заговорил на прекрасном русском языке, его поддержал генерал Вальден — бывший поручик царской армии. Плотный, с одутловатым лицом и широкими бедрами, Жданов вяло пожал руку маршала. Вдруг он неожиданно оживился, как бы пораженный незнакомой для него рациональной «буржуазной» обстановкой помещений резиденции президента Финляндии и еще в большей мере — обилием грузинских вин.

Жданов, к удивлению своего заместителя, вечно мрачного генерал-лейтенанта Савоненкова, вдруг начал широко улыбаться и, обратившись к Маннергейму «Ваше высокопревосходительство», заявил, что в Первую мировую войну он служил в дивизии, которая входила в кавалерийский корпус Маннергейма. «Вот как?!» — удивленно воскликнул маршал и предложил в память об этом выпить грузинского вина. Выпив, Маннергейм пригласил Жданова в другую комнату, попросив остальных немного подождать.

Ожидание было долгим, так как Жданов, вспомнив мировую войну, начал перечислять людей, имена которых он помнил, — от генерала Приходкина до ефрейтора Полищука — личного шофера Маннергейма. Он рассказал веселый случай, который произошел с ним в Кишиневе, когда на базаре он вместо самогона купил воду. Жданов, забыв, что беседует с «палачом финского народа и фашистом», громко смеялся, слушая короткие фронтовые анекдоты, которые блестяще рассказывал Маннергейм.

Действительно ли Жданов в дни Первой мировой войны служил в кавалерийском корпусе, которым командовал генерал-лейтенант Маннергейм? Или… как писали его биографы, «был революционным пропагандистом в резервных полках тыла армии»? Только недавно стал доступен исследователям ранее закрытый послужной список сына статского советника, вице-губернатора Тверской губернии, прапорщика-артиллериста дивизиона конной артиллерии 12-й кавалерийской дивизии Андрея Жданова.

Блестяще, с долей юмора и военных воспоминаний построив дальнейшую беседу со Ждановым, маршал быстро обезоружил его, не ожидавшего подобного от «побежденного царского генерала», как Сталин в своем кругу называл Маннергейма. Жданова от волнения спасли «Беломор», пачку которого предусмотрительно предложил ему маршал, и документы, которые быстро положил перед ним генерал Савоненков.

Вторая папироса помогла генерал-полковнику строить свои фразы в форме любезного диктата: «Вы обязаны… вы должны… мы считаем… мы продумали». Видя, что диалог не получается, Маннергейм быстро подключил к разговору всех членов двух делегаций, что очень обрадовало Жданова. Коллегиальность его всегда выручала.

После этой встречи генерал-полковник Жданов стал избегать личных контактов с Маннергеймом, в дальнейшем общаясь с ним письменно или по телефону.

Президент во время вышеупомянутой встречи со Ждановым быстро разгадал планы Союзной контрольной комиссии: коммунисты и поддерживающие их партии создают «Народный фронт», затем проводят с поддержкой Советского Союза хорошо организованные выборы, входят в финский парламент и занимают в нем ключевые посты.

Маннергейм решает не вмешиваться в ход военных событий в Лапландии. Он передает командование финскими вооруженными силами генералу Хейнриксу, сам оставаясь главнокомандующим, но только формально, как президент.

30 сентября 1944 года генерал-лейтенант Савоненков в резких, скорее хамских выражениях потребовал от премьер-министра активных боевых действий на севере. Он обвинил финское командование в том, что оно делает все, чтобы не выполнить вторую статью соглашения о перемирии, потребовав, чтобы не позднее восьми часов 1 октября 1944 года наступление началось и немецкие войска были разоружены.

Это заявление «правой руки Жданова» было серьезным обвинением, направленным против президента. Генерал-лейтенант Аксель Айро срочно разрабатывает новый план наступления, и когда он его передал Савоненкову, поступило сообщение, что город Торнио 1 октября взят финнами.

Зная, что один из пунктов соглашения о перемирии указывал на то, что при необходимости советские войска должны оказывать поддержку финской армии, генерал-лейтенант Айро 5 октября, а маршал Маннергейм 7-го обращаются к Жданову с просьбой отрезать немцам пути отхода в Северной Лапландии. Однако Жданов отклоняет эту просьбу, так как она, по его мнению, слишком запоздала. Советская стратегическая цель — контроль над побережьем Северного Ледовитого океана — стала ясна, когда 7 октября началось крупное советское наступление в районе Петсамо.

16 октября Маннергейм получает от Жданова послание, связанное с действиями финских войск в Северной Лапландии, выдержанное в тонах критики и недоверия. Оно завершалось угрозой принять меры, которые Советский Союз «сочтет необходимыми, вплоть до оккупации».

Первой реакцией маршала на это послание Жданова был серьезный разговор с Хейнриксом и Айро, а затем ответное письмо, где перечислялись десятки трудностей, с которыми столкнулась финская армия — от сложного рельефа местности до боевой выучки немецких войск.

В середине октября в Хельсинки создается общество «Финляндия — Советский Союз», членом президиума которого становится Паасикиви.

В понедельник 30 октября начинаются аресты лиц, обвиняемых в военных преступлениях, согласно статье 13 соглашения о перемирии. В этот список были включены 44 человека, а удалось арестовать только 33, среди которых оказались герой двух войн Пояри, Полоярви и другие. На следующий день президент утвердил закон о роспуске шюцкора и других неугодных Советскому Союзу финских обществ.

Выступая 6 ноября 1944 года на торжественном заседании Московского Совета депутатов трудящихся, маршал Сталин сказал: «…освободив Выборг и Петрозаводск, мы отбросили финнов в глубь Финляндии…»

10 ноября 1944 года все центральные газеты Советского Союза опубликовали поздравление Маннергейма с национальным праздником СССР, третьим после США и Турции.