Книга Век испытаний - Сергей Богачев

— И потом его учит предсказывать?

— Прочти перевод, Иван Сергеевич, и сам всё поймешь.

Дома Иван посвятил себя древнеегипетским историям, и теперь он был уверен, что Матвеев — не сумасшедший старик, но один из тех странных людей, которым действительно дано нечто, неизвестное остальному человечеству.

И завтра же придется поговорить с директором шахты и попытаться как-то объяснить ему ситуацию. А что такое закрыть, хоть и на время, исправно работающую лаву и вывести на поверхность, оставив без работы более пятисот человек, Иван прекрасно понимал. А если предсказание Матвеева не подтвердится, кто покроет убытки Лукьянцу? Черепанов, Матвеев, его кошка? У Лукьянца есть план по отгрузке, ответственность перед Министерством, и он прилично рискует, если информация не подтвердится. Хотя, если случится взрыв, он рискует не меньше! Ладно, завтра с утра визит на шахту, записал в ежедневник Иван и собрался на выход. Он и не заметил, что на часах было уже около двенадцати, и даже острое чувство голода, еще полтора часа тому назад буквально съедавшее его, отпало само собой.

* * *

С Владимиром Ивановичем Лукьянцом Иван созвонился с самого утра. Знакомы они были давно. Встречаясь на сессиях горсовета, они частенько вспоминали те лихие дни, когда волею новых властей случайно оказались в одной камере предварительного заключения при переделе власти по сфабрикованным материалам. Хорошо, удалось разобраться, но через какие приключения при этом пришлось пройти Черепанову, прямо хоть книгу пиши. В такой переплет он тогда попал, что если бы не природная стойкость и чернобыльская закалка, старые друзья да товарищи по партии, вряд ли продолжил он сегодня свою журналистскую и прочую деятельность. Ну да дело прошлое…

Ради такого визита Черепанову пришлось подниматься спозаранку. Принял его Лукьянец в 7 утра, перед планёркой. Седой, с маленькими, как буравчики, глубоко посаженными глазами, с которых, казалось, никогда не смоется чёрная угольная пыль, невысокий Владимир Иванович, как из ниши, из большого кресла привстал и протянул руку навстречу Черепанову.

Лукьянец возглавил шахту «3-я Глубокая» в разные времена. В годы перестройки шахта растеряла почти всё, что накапливалось десятилетиями. Аварийность, безденежье, невыплата зарплаты, забастовки — эти беды преследовали всю угольную промышленность… Новый директор смог обеспечить ежегодный прирост угледобычи. Лукьянец настойчиво внедрял передовые технологии, переоборудовал очистительные и подготовительные забои, обновил шахтный транспорт. Был разработан инвестиционный проект, привлекший средства на строительство нового блока.

Все эти подробности Иван вспомнил ещё ранним утром, во время бритья. Совсем недавно они готовили документальный фильм об «угольных генералах» и их хозяйствах, и подробности в памяти Черепанова были ещё свежи. Тем более о Лукьянце — человеке уважаемом, полном кавалере нагрудного знака «Шахтерская слава».

Две-три общие фразы, и Иван подробно пересказал Владимиру Ивановичу всё, что узнал от Матвеева, добавив информацию, которую «накопал» сам. Получилось убедительно. Хотя подкрепить фактами рассказ «Чапаева» было нельзя.

— И ты хочешь, чтобы на основании этого полумистического прогноза я остановил шахту? — Лукьянец внимательно посмотрен на Ивана, — ты ведь не Матвеев и хорошо понимаешь, чем это чревато. Допустить убытки на сотни тысяч, тем более в сегодняшнем моём положении. Слышал ведь, как новое руководство Минугля меня любит? Только причину дай для увольнения, тут же подпишут приказ. Это несмотря на все мои регалии, хотя кто на это сейчас глядит? Да был у меня твой шаман.

— Но ведь на другой чаше весов — люди. Владимир Иванович, не мне вам об этом говорить.

— Иван, ты же мою биографию знаешь, я не с завхоза продуктовой базы на это место сел. С 17 лет в шахте, считай, все ступеньки прошёл, и что такое жизнь шахтёрская, по себе знаю. Сам трижды в аварии попадал. Но, — Лукьянец сделал большую паузу и полез в кипу бумаг на столе, — вот последняя сводка службы инженера по технике безопасности. Ни один аварийный параметр не находится за пределами нормы. Ни о-ди-н! Так кому мне верить: твоим предсказателям или моим приборам и специалистам? Да, техника у нас не самая новая, да, на что-то мы закрываем глаза, когда надо гнать план, но безопасность людей блюдём. Иначе бы я с тобой на эту тему даже не разговаривал. В своё время этот Матвеев был одним из немногих, кого спасли после взрыва метана. Я его хорошо помню. Характеризуется положительно, нарушений не имел и всегда был нормальный. Но, может, пришло что-то в голову ветерану, хотел о себе напомнить, что ли. Ты с ним беседовал, как он?

— У меня он не вызвал негатива, на вид адекватный, почему я и пришёл к вам, хотя сам в цейтноте — сижу на чемоданах, отпуск срывается.

— Да я тоже слышал о телепатических или каких там способностях этого Матвеева, слышал. Некоторые охотники, мои друзья, даже брали его в кинологические клубы, когда покупали там себе собак для охоты. И действительно, как старый и опытный охотник тебе говорю — собаки, которых он посоветовал, работают на дичь отлично. Сам убеждался.

— Вот видите, значит, есть основания прислушаться, чувствует он животных!

— Знаешь, что я вспоминаю? Когда мне было лет двадцать и я работал ГРОЗОМ на шахте имени Стаханова, один старый шахтёр рассказывал нам, пацанам, легенду. Мол, жила у них в лаве почти ручная крыса, которая умела предсказывать беду. Хлопцы её даже подкармливали частенько и имя дали. Так вот, она перед взрывом прибегала к ним, еды не брала, а прыгала и визжала, как бы предупреждая. И несколько раз после этого ребята не спускались в лаву, где действительно происходил взрыв.

— Да что вы? — Иван даже привстал, — бывает же, видите. И как же они назвали её — Чип, Дейл?

— Твои Чипы и Дейлы всего десять лет как появились, — улыбнулся Лукьянец. — Варварой её ребята называли, а нежно — Варюшкой. Только недолго она прожила, опять же по рассказам, погибла при очередном взрыве. Во всяком случае, после аварии её не видели. Ну да мы отвлеклись. На какое число твой Матвеев прогнозирует взрыв?

— Ну как он может совсем точно сказать, у кошки, что ли, спросить? По его наблюдениям, взрыв должен произойти на вашей шахте, место он указал довольно точно, на днях.

— Значится так. Лети себе на острова, грей чего у тебя замёрзло и местных дам ублажай. Или со своим самоваром в Тулу едешь? Стареешь, брат, хоть по тебе и не скажешь. А я с нашими по безопасности всё еще раз проверю и на эти два дня, под свою ответственность выработку закрою. Остаётся придумать, под каким соусом это преподать. Не говорить же про кошку. А то свои засмеют или за ненормального примут. Проведём там внеплановую установку новых датчиков и лаву подчистим. Это благо, что конец месяца и план уже дали. Так своему предсказателю и передай, а сейчас на планёрке до бригадиров и мастеров доведу, — он что-то пометил на длинном и испещренном заметками планере.

— А ты за меня там, на Борнео, разок отметься по интимному делу, если будет оказия, или на худой конец, — Лукьянец озорно прихохотнул, — пусть тебя местные красотки отмассируют по полной программе, они там знают, где и как. Я когда был в Таиланде, глаза разбегались: на всех пляжах такие умелицы по части поднять всё, что давно залежалось. Я старый дурак, как и ты, с семьёй туда припёрся, так весь отпуск жалел об этом и думал, как хоть на один сеанс сорваться. Но жена чётко следила, чувствовала, как твоя кошка перед взрывом, — если сорвусь, то не остановить. Ну ладно, дуй навстречу хорошим делам, счастливчик.