Книга Фаворит. Стрелец - Константин Калбазов

С поляками и белорусами худо-бедно общаться Иван все же мог. Славяне как-никак. Так что где словом, где жестом. В общем и целом терпимо. Большего ему и не надо. Для чего более серьезного есть Фрол. Казак оказался настоящим полиглотом. Может, он и имел просто безбожный акцент, но разговаривал бегло, без запинок.

Как, впрочем, и трактирщик, в котором без труда угадывался белорус. Речь Посполитая уникальное в своем роде государство, в которое вошло множество народов. И официальных языков еще лет тридцать-сорок назад здесь было целых три. Польский, белорусский и латинский.

Вот так. Вроде и Великое княжество Литовское, а государственный язык белорусский. А все ввиду бедности литовского языка. Карпов когда услышал пояснения от Фрола, даже было не поверил этому, но потом просто приял это как должное.

Надо заметить, что свое веское слово тут сказали иезуиты с их учебными заведениями, так называемыми коллегиумами. Это были единственные бесплатные школы на территории Речи Посполитой. А еще весьма престижные, находящиеся под покровительством короля. Так что в них проходит обучение вся знать. А там основной язык обучения латинский.

Не была исключением и белорусская шляхта. Молодежи упорно внедряли в голову, что истинный шляхтич должен говорить на польском или латинском. И результат был. Еще бы, если многие меняли даже вероисповедание. Вот и выходит, что белорусский постепенно превратился в язык черни. В Речи же Посполитой в настоящий момент утвердилось два языка, польский и латинский.

Сомнительно, чтобы трактирщик был настолько образован и знал латынь. А вот польский – совсем другое дело. А иначе можно закрывать лавочку.

Пока Иван размышлял над лингвистическими вопросами, Фрол с эдакой ленцой начал подниматься из-за стола. К гадалке не ходить, решил поставить зарвавшегося шляхтича на место. Общество-то тут сословное, но казакам закон не писан. Эта братия что на Руси, что в Польше на особом положении и спускать никому не станет. Да и дворянину ничуть не зазорно драться с казаком на дуэли.

– Фрол, седалище на лавку опусти, – не оборачиваясь в сторону шляхтича, тихо, но твердо произнес Иван.

Казак бросил на парня взгляд, словно говоря, чтобы тот не вмешивался не в свое дело. Это красноречиво читалось во всем его облике.

– Как знаешь, – легко согласился с невысказанным Карпов. – Но если полезешь в свару, тут наши пути расходятся.

– Угрожаешь? – едва не вскинулся казак.

– Нет. Просто дальше поеду сам, и батюшка мне в том не указ.

– Ладно. – Фрол бросил последний взгляд на шляхтича, многозначительно улыбнулся ему и вздохнул.

Оно бы… Но… С одной стороны, долг его Архипу был изрядным. Пусть тот и говорил, что они уж посчитались, Фрол так не думал. Стрелец в свое время отвел от казака неминучую смерть. А что сделал Фрол? Спас Ивана? Вообще-то спорный вопрос.

С другой стороны, нравился ему этот парнишка. Ивану палец в рот не клади. И разума и лихости в нем хватает. Чуть больше года его знает, а серебра через него перепало столько, сколько не всякий удачный набег приносит. И потом, порой малец мальцом, а порой зрелый, убеленный сединами муж сквозь него проглядывает.

– Вот интересно, за какой такой надобностью польский шляхтич оказался на землях Литовского княжества? – проговорил Иван, когда казак придержал свои агрессивные поползновения.

А чтобы этот заносчивый польский болван не обманывался, нарочито медленно извлек из-под кафтана пару небольших двуствольных пистолей да положил перед собой. Оно можно было бы достать и пару трехзарядных револьверов. Те имеют куда более внушительный и даже угрожающий вид. Вот только они сейчас в кобурах на портупее, под полушубком. Возиться же лишний раз не хотелось совершенно.

– Он не польский, а белорусский шляхтич, – наблюдая за манипуляциями своего молодого товарища, поправил его казак.

– А чего на польском распинается?

– Так я же тебе говорил об их отношении к родной речи.

– Ну, трактирщик-то из простого сословия.

– Выделываются. Обычное дело. – А потом кивнул на выложенные пистоли и добавил: – Это могут расценить как убийство.

– Выйди ты против этих четверых с сабелькой, вот это будет убийством, – возразил Карпов. – А что до пистолей, так мне просто неудобно с ними сидеть. В тело впиваются.

– А, ну если только так, – хмыкнув, произнес казак.

Говорили они тихо, а потому уже за соседним столом никто и ничего разобрать не мог. Оно и к лучшему. Иван-то обозначил, что готов встретить неприятности самым серьезным образом. Но вот неприятности ему как-то ни к чему. Не за тем он отправился в это путешествие.

Ну и шляхтич сделал правильные выводы. Что с того, что русских только двое и один из них еще совсем зеленый. Уж с пистолями-то он обращается очень даже уверенно. А потому показал свое превосходство в глазах немногочисленной публики и своих товарищей, вот и ладно. Бойся получить слишком много, ибо можешь оказаться у разбитого корыта.

Принеся очередной кувшин с вином шляхтичам, трактирщик наконец подошел к гостям из Москвы. Принял заказ и удалился в направлении кухни, откуда вскоре послышался его голос, раздающий указания кухарке. Пока же суд да дело, он вынес пару кружек и кувшин с пивом, поставив их перед русскими. Воровато бросил взгляд на соседний столик и с облегчением вздохнул. Драки только ему тут не хватало.

Обедали без спешки. Ни к чему торопиться. Нужно дать время кузнецу разобраться со сбитой подковой кобылки Ивана. Продолжать путешествие, имея «неисправный транспорт», попросту глупо. Хорошо хоть случилось это неподалеку.

Вообще-то Карпов уж успел все проклясть. Причем не единожды. Нет, он вовсе не против повыкручивать руки некоему ректору университета в Вильно. Во-первых, Ивану нравилось перемежать спокойные и плодотворные дни в Москве с приключениями. Во-вторых, он уже ненавидел этих упырей, провозгласивших принцип: для достижения цели все способы хороши. Служа Господу, они были готовы напропалую нарушать все его заповеди без исключения. А потому и предстоящее дознание его ничуть не смущало. Пусть и придется допрашивать этого ученого мужа далеко не деликатным способом. Что посеешь, то и пожнешь. Как-то так.

Но его раздражала и бесила сама дорога. Одно дело – путешествие на Урал, по рекам. Причем как лицо начальствующее на весла он садился только по собственному желанию, чтобы разогнать по жилам кровь. К тому же весна, лето и даже осень – это вовсе не зима.

А тут мало того что стоят трескучие морозы, так еще и путешествовать приходится верхом. У Ивана, конечно, какой-никакой опыт уже имелся, но он не шел ни в какое сравнение с дальними переходами. Это только кажется, что верховая езда сродни путешествию на том же мотоцикле и не требует физических усилий. На самом деле при этом задействуются буквально все группы мышц. Нетренированному организму приходится ой как несладко. Да что там, поначалу досталось даже поотвыкшему Фролу. Правда, тот очень быстро набрал свою прежнюю форму.