Книга Барса. Как создавалась лучшая команда в мире - Грэм Хантер

Важно было принять или отклонить встречу на основе ясных критериев. Чики признал, что Моуринью точно сможет играть по схеме 4–3–3. Он часто применял ее в «Челси», хотя и с более физическим уклоном, но, вероятно, он подходил для тех игроков, которые были в «Барсе». Если не обращать внимания на его характер и поведение, Чики считал, что его стоит посмотреть.

«Мы выбрали местом встречи Лиссабон, – рассказывал Бегиристайн, – потому что привезти Моуринью в Барселону [для беседы] было проблематично. Поэтому мы организовали конфиденциальную встречу в безопасном месте и провели беседу. Было очень важно уточнить технические моменты и узнать его мнение о том, как он собирался руководить клубом в футбольном смысле. А поскольку мы имели дело с брендом Моуринью, я знал, что мне нужно было встретиться с ним и с организационной точки зрения.

Для меня это было непросто, ведь, когда я боролся за пост президента «Барсы» в 2010 году, Лапорта использовал встречу с Моуринью против меня, что было, само по себе, жалкой и убогой попыткой, потому что я был там, потому что выполнял свою работу. Я должен был увидеть альтернативу.

Я должен был иметь возможность авторитетно сказать: [Юпп] Хайнкес не понимает «Барсу», [Гус] Хиддинк отличный тренер, но он уже староват, нам нужно увидеть [Лорана] Бланка, и Моуринью, и Пепа, и так далее. Я поехал посмотреть на Моуринью, потому что мне нужно было его узнать».

Их ждал потрясающий и решительный момент в истории развития современной «Барселоны», а также миланского «Интера» и мадридского «Реала».

Моуринью приготовил великолепную презентацию в программе PowerPoint, которая запомнилась обоим директорам. Он был уверен в себе и смог со стороны разобраться в том, какие ошибки были допущены и что привело к беде, в которую попал клуб. При прочих условиях этот материал, шоу и человек, который все это показывал, были бы настолько убедительны, что вопрос встал бы так: а не нанять ли его прямо сейчас?

Встреча проходила следующим образом: сначала Ингла и Бегиристайн встретились с Моуринью по отдельности, а затем поговорили втроем. И в этот момент начал проявляться бренд Мауриьно, который шокировал обоих испанцев.

Ингла подтверждает это:

«Был момент, когда я сказал ему: «Жозе, то, что нам в тебе не нравится, это – что ты слишком давишь на медиа. От тебя исходит слишком много агрессии. Тренер – это имидж клуба. Он говорит с представителями СМИ три раза в неделю по часу. Нельзя при этом везде зажигать костры, потому что это не в нашем стиле».

А он мне ответил: «Я знаю, но это мой стиль, и я не изменюсь». Он сказал мне: «Посмотрите на ван Гала. В «Барсе» он был грубым игроком и был успешен. Во второй раз он стал «мамочкой», поменял свой стиль и провалился».

Подытожить мои впечатления от визита к Моуринью можно так: он очень приятный, даже очаровательный, очень симпатичный. Я получил удовольствие от общения с ним, а когда к нам присоединился Чики, чтобы послушать его футбольные идеи, Моуринью снова стал играть первую скрипку. Он превосходно представлял себя, но не хотел прислушиваться».

«Больше чем клуб»? Бегиристайн боялся, что Моуринью думал, что это он больше, чем клуб.

И это сыграло ключевую роль. Ингле и Бегиристайну показалось, что Моуринью считал: раз «Барса» скатилась вниз, а директора не знали, как исправить положение – значит, это знал только он. Португалец не услышал предупредительного сигнала о том, что руководству не нравится его любовь к полемике. Он совершенно не понимал, кто из них сидел за пультом управления.

Моуринью чувствовал, что его заслуги с «Порту» и «Челси», детский контроль трансферного рынка благодаря возрастающему влиянию Хорхе Мендеса, его прошлое на «Камп Ноу» и его способность пользоваться хлыстом (чего недоставало Райкарду) сделают его кандидатуру идеальным предложением.

По его меркам, невозможно это недооценить.

Но у Инглы и Бегиристайна был туз в рукаве. Они решали, кому дать эту работу, и не чувствовали отчаянья по поводу того, кому доверить эту роль. Собственно, они уже подозревали, что именно Гвардиола сможет спасти «Барселону». Само собой, Ингла уехал из Лиссабона, получив подтверждение всем своим страхам: отношение Моуринью было неподходящим. Бегиристайн также уехал из Португалии, уверенный в своем решении.

Теперь футбольный директор был уверен, что «Барса» выигрывала бы трофеи, если бы они наняли Моуринью через три с половиной месяца, в июне 2008 года. Но, как и Ингла, он посчитал, что у Особенного есть свои недостатки.

Бегиристайн не мог себе представить, что Моуринью способен понять: клуб не хочет и не нуждается в медийных взрывах по два-три раза в неделю. Более того, баск ощутил, что та «Барса», которую он намеревался создать, должна высоко ценить уважение к противнику, умение достойно проигрывать, гордость и другие хрупкие ценности, которые Моуринью не ценил и, возможно, был вообще неспособен на это. Бегиристайн, возвращаясь в аэропорт «Эль Прат», понимал, что им придется сыграть в процентную игру.

Он был на 100 % уверен (и уверен до сих пор), что «Барса» стала бы хорошо тренироваться, достойно и прагматично играть и выигрывать трофеи, если бы команду тренировал Моуринью. Но он был точно так же уверен, что эти победы сопровождались бы еще изрядными проблемами в социальном плане, в отношениях Моуринью с руководством, в построении международного бренда «Барсы» и других неуловимых концептах, которые были свойственны этому клубу.

«Больше чем клуб»? Бегиристайн боялся, что Моуринью думал, что это он больше, чем клуб.

Вот как Сориано описывает настроение высших деятелей «Барсы» по возвращении Инглы и Бегиристайна из Португалии.

«Чики и Марк считали, что Моуринью отлично подготовлен, – вспоминает он. – Они проговорили с ним три часа, но оба ушли с мыслью о том, что Моуринью не наш человек. Марк сказал, что Моуринью говорил 90 % времени и совсем не слушал. Он сказал: «Мне он просто не понравился».

Чики был более рациональным. Он сказал: «Моуринью мог бы отлично справиться, но то количество костров, которые он зажжет внутри клуба и в СМИ, не стоят этих усилий».

Из-за плохих результатов и того, как вели себя игроки, несколько представителей руководства сказали: «Нужно проявить смелость. Нужно взять Моуринью. Это гарантия успеха на поле».

Другие же говорили: «Нужно пойти в другую крайность, остаться преданными своей сути и взять Гвардиолу. Все, кто между ними, – Блан и Лаудруп – никуда нас не приведут». Началось интенсивное обсуждение во всех деталях.

Ингла до сих пор переживает, что его справедливая миссия по поиску фактов привела к такому результату, но дело не закончилось по его возвращении из Лиссабона.

Поскольку несколько голосов еще звучали в защиту Моуринью, Ингла и Бегиристайн играли важную роль в принятии решения. Они встречались с ним, они получили его предложение, и именно их голоса могли сместить баланс в любую из сторон.

Ингла вспоминает эту встречу вскоре после возвращения из поездки: «Я был в офисе у Лапорты и Муртры, они спросили меня о том, как все прошло в Лиссабоне. Я сказал: «Все хорошо, но это не наш человек». Сегодня я еще больше уверен в этом. Я ясно рекомендовал отказать Моуринью».