Книга Во времена Николая III - Борис Юрьев

– Это будет завтра, – снисходительно ответил полицейский, знакомый с представителями, вышедшими из сумасшедшего дома, – наступит ли оно для Вас? А сегодня придется платить штраф,– сказал он и просунул бумаги через открытое окно для подписи.

Водитель, знакомый с процедурой, с которой встречался не раз, привычно расписался в акте, обязывающем заплатить через банк штраф в 50 евро, и вернул бумаги, оставив у себя последний экземпляр.

Полицейский принял акт.

– Я не надеялся, что мы, без лишних эксцессов, быстро разойдемся,– миролюбиво сказал он, – складывая бумаги в папку.

– Я вас понимаю, – ответил водитель.

Инспектор удалился. Положив локоть на колено пассажира, водитель перегнулся и засунул ненавистный листок в бардачок, где скопилось несколько неоплаченных актов о дорожных нарушениях.

– Я собираюсь сдать «Москвич» в утиль, – сказал он, – и вскоре приобрету другую подержанную иномарку. Собственно говоря, Латвия не производит легковых автомобилей и «Москвич» тоже считается иномаркой. Поэтому резонно уточнение о намерении приобретения иномарки западного образца. О необходимости оплаты за нарушение мне укажут, взглянув на компьютер, только при прохождении следующего техосмотра автотранспорта, но до этого дело не дойдет. Я не собираюсь проходить техосмотр «Москвича», и платить штраф.

– Логично,– ответил старый знакомый, соглашаясь с услышанными доводами. – При случае, я воспользуюсь полученной наукой. Век живи – век учись!

Пассажира не интересовали рассуждения о предполагаемой покупке подержанной иномарки. Подобную автомашину, купленную в Германии, он имел сам и знал, что ждет владельца рухляди, нещадно эксплуатируемой на дорогах Европы в течение десяти лет. Заманчивее было спросить о появлении черноты на ногтях водителя. Оценивающий взгляд полицейского позволил задать ему этот вопрос.

– Я видел внимательный взгляд полицейского, рассматривающий твои руки. Почему у тебя ломанные черные ногти?

– До объявления независимости в стране, я имел фирму, занимавшуюся изготовлением значков по заказам частных лиц и различных предприятий. Пришлось иметь дело с кислотами. Деньги лились рекой, и работа спорилась. Упускать заказы, не входило в мои намерения, приходилось спешить, не обращая внимания на технику безопасности. Я и сейчас, чтобы держаться на плаву, содержу сапожную мастерскую.

– Не царское это занятие, латать сапоги.

– Когда плохо с деньгами, я шью модельные кожаные сапоги, пользующиеся успехом среди именитых граждан женского пола. К ним нередко присоединяются мужья. Для жизнедеятельности государства каждый его гражданин должен заниматься не бумажной волокитой, а реальным трудом, связанным с выпуском продукции.

– Для общественного деятеля, как показывает опыт Махно, отрывшего сапожную мастерскую в Париже, это путь к забвению.

Хозяин автомашины откинулся на сиденье, показывая своим видом, что не собирается развивать затронутую тему и трогаться с места. Он постарался забыть и о дорожном происшествии и о полицейском, как будто, встречи с ним не было и в помине. Его интересовал прерванный разговор о выпуске книги, в которой он был бы главным героем.

– Сколько времени уйдет на написание книги? – спросил он.

– Полтора – два года.

– Это меня устраивает. Время пошло. Через два года я жду книгу.

– Не сомневайся. В прошедшую ночь я видел вещий сон, в котором я, будто бы, сидел с раскрытой книгой перед императрицей. Полукругом вокруг нее, в креслах, разместились фрейлины, одетые в широкие, роскошные платья.

– Как она восприняла книгу? – живо поинтересовался потомок Николая II-го.

– Восприняла с замечаниями, которые я внимательно выслушал и постараюсь, по возможности, учесть при редактировании.

– Ты, надеюсь, отнесся к ней с пониманием?

– Разумеется, уважительно, но с каким бы вниманием я не относился к императрице, книга – моя собственность и, стало быть, в ней отражено мое видение, а не ее.

– Расскажи о видениях.

– Во сне я сидел в уютном зале дворца перед императрицей с книгой, лежащей на коленях. Приближенные фрейлины расположились полукругом вокруг нее, в старинных, широких креслах.

Во сне автор книги сидел перед императрицей. Яркая закладка помогла ему найти нужную страницу. Книга раскрылась. Отыскав место, на котором он остановился в предыдущую встречу, чтец взглянул на нужный абзац. Подняв взор на императрицу, он, не глядя в книгу, стал говорить. Его речь текла, как у сказочника, убедительно.

Последний русский император Николай II, в ходе революции 1905 – 1907 годов, вынужден был согласиться на создание Государственной думы, – рассказывал он. – При его правлении страна пришла к катастрофическому состоянию в Первой мировой войне. Во время февральской революции семнадцатого года, принявшей ужасающие размеры, он подписал отречение от престола и передал право наследования Великому Князю Михаилу Александровичу, который, в свою очередь, подписал акт о непринятии власти.

– Лично ты не знаком с Николаем II-ым, не жил во время его правления и не можешь описывать прошедшие события, ссылаясь на литературные источники. Откуда у тебя данные об императоре? – стараясь выглядеть миролюбиво, спросила императрица с внутренним напряжением.

– Из энциклопедии.

– Далекие от описываемых событий энциклопедисты, замалчивают наши победы в Первой мировой войне и героизм русских солдат. Коньюктуршики высказывают точку зрения в соответствии с запросом власти, – наставительно сказала императрица. Она говорила, как и подобает ее статусу, ровно, не забывая высказать мнение заинтересованного очевидца. – Государя предали соратники. Заговорщики, считавшие, что смогут управлять Россией лучше, чем царь, спешили. Запланированное весеннее наступление могло вызвать подъем патриотизма и ликования и привело бы к невозможности переворота. В результате дворцового переворота, государь вынужден был подписать отречение от престола. Создаваемая смута, стачки и напряжения в воинских частях осуществлялись в промышленных городах. Сельскохозяйственная же страна жила своей жизнью, кормя хлебом половину Европы. Михаил Александрович отказался от престола, потому что изначально престол предназначался не ему, а принцессе Анастасии. На семейном совете, прошедшем в 1904 году, решалось, кому передается трон по наследству. По старшинству, после смерти Николая II-го престол, от которого отказались сестры и брат Алексей, переходил к Анастасии. Великий Князь Михаил Александрович знал об этом. Покажите, милая, – обратилась она к находящейся справа фрейлине, – фотографию, на которой ясно видно, что Николай II по наследству передает престол Анастасии.

Фрейлина поднялась и из соседней комнаты принесла альбом, из которого вытащила фотографию и показала ее автору книги.

– Видите? – спросила она на ходу, поравнявшись с автором книги. – Николай II указывает рукой на Анастасию, а Александра Федоровна, находящаяся рядом с принцессой, приподнимает ее волосы.