Книга Начало - Андрей Круз

Неожиданно во внутреннем кармане кашемирового пальто затрепетал вибровызовом мобильный. Пасечник достал телефон из кармана, отставив от глаз подальше, посмотрел на экранчик. Интересно. Вызывали как раз ещё работавшие опера.

— На связи, — лаконично сказал он в трубку.

— Есть адрес! — произнёс торжествующий голос. — Записывайте. И когда расчёт?

— Я в дороге, записать не могу, — ответил он. — Телефон Ерёменко есть?

— Конечно.

— Звони ему. Встречайся. Дашь ему координаты, а сам заберёшь что положено. Я его предупрежу. Договорились?

— Лады! — ответил радостный голос.

Собеседник отключился. Анатолий Ерёменко, отвечавший за «дела повышенной скользкости», которому непосредственно подчинялась группа из засады, сидел сейчас в одном из автобусов, едущих следом. Пасечник вызвал его по рации.

— Толя, тебе сейчас эти опера будут звонить. Надо адрес клиента взять, а с ними… сам знаешь.

— Знаю, — подтвердил тот.

— Молодец. Не подведи меня.

Теперь уже Ерёменко набрал со своего мобильного номер «засадной группы». Ему сразу же ответили, и он сказал в телефон:

— Есть адрес клиента. Работаем.

Затем добавил:

— Назначайте встречу, скажите, что для передачи двух машин и денег. И решите с ними вопрос.

Он ещё произнёс несколько ничего не значащих для стороннего слушателя фраз, после чего отключился и вызвал по рации Пасечника, которому сказал:

— Сделают как надо.

«Команда уродов» 21 марта, среда, день

Они сидели в квартире уже больше суток, и им это сидение осточертело. Старший группы, бывший «кум» Васильев, средних лет седоватый мужчина с невыразительным лицом, прекрасно сознавая тщетность любого ожидания, разрешил всем курить, спать, смотреть телевизор, только пить разве что не давал, хоть бывший омоновец Балкин на таком разрешении настаивал. Машина стояла на противоположной стороне улицы, так, чтобы её было видно из окна, и кто-то постоянно на неё поглядывал. Рисковать единственным транспортом они никак не могли.

Сам Васильев, человек обычно педантичный и аккуратный, несколько раз проверил оружие всей группы, средства связи, несколько раз подзаряжал рации — в общем, искал себе занятие, а такового не было. По телевизору тоже несли то, что Васильев обыкновенно определял как «пургу», и слушать это не хотелось. Команда маялась, Балкин, ставший раздражительным, успел поругаться со всеми, и в конце концов Васильев, на правах старшего, пригрозил тому, что отошлёт его пешком к Пасечнику, и пусть тот разбирается. Это сработало, Балкин если и не успокоился, то заткнулся.

Когда же зазвонил телефон и Ерёменко предупредил о том, что переадресует звонок от опера из ЦСУ, Васильев обрадовался. По крайней мере, они снова в деле, а не сидят на заднице в чужой тесной квартирке.

— Всё, подъём, подъём, собрались все! — заторопил он своих.

Все действительно засиделись, поэтому уже через минуту, натягивая форменные куртки «бомберы» на ходу, вся группа неслась через улицу к машине. Подбежав к внедорожнику, Васильев с ходу застрелил из табельного «ижака» попавшегося на дороге мертвяка, все забрались в салон, и усевшийся за руль бывший муровец Лиханов рванул тяжёлую машину с места. На всякий случай он включил синие проблесковые маячки под решёткой радиатора, разрешение на которые было вполне официально оформлено.

Машина быстро выбралась по почти пустым улицам на Кольцевую, проехав мимо безлюдного поста ДПС, оттуда, разогнавшись до ста пятидесяти в час, они доехали до поворота на Ленинградское шоссе. Проскочив длинную параболу вдоль шумооталкивающего зеленоватого барьера, чёрный внедорожник помчался по шоссе в сторону от города, сгоняя мигалками и ревуном машины беженцев. Ещё через двадцать минут «команда уродов» свернула с Ленинградского шоссе на отходящую в сторону двухполоску и вскоре тормознула рядом с серой «Сонатой» с частными номерами, возле которой стояли двое в кожаных куртках. «Лэндкруизер» остановился прямо за ними, мигалки погасли. Все четверо «уродов» вышли из машины и подошли к ожидавшим операм, как будто невзначай взяв их в полукольцо.

У самого Васильева в руках была картонная коробка, которую он позаимствовал в квартире Крамцова, бросил внутрь несколько книг для увесистости, а снизу к ней прикрепил ПБ[16]. У всей его команды помимо основного, легального оружия имелись совершенно не отслеживаемые никем такие же бесшумные ПБ, ещё из старых военных запасов. Попробуй их проследить, и след увёл бы в одну из бывших братских социалистических республик, а там потерялся.

Не давая ничего не подозревавшим операм сильно задуматься, Васильев спросил, добавив деловитой озабоченности в голос:

— Точно знаете, куда ехать?

— Точно, — ответил тот, что постарше, и протянул листок бумаги. — Вот карта, там адреса нет, только по ней доедете. До посёлка. А как там будете дом искать — хрен его знает.

— Найдем, — ответил Васильев.

Стоявший правее Лиханов взял бумагу из руки опера, кивнул.

— Всё в порядке. Найдём. Это прямо по этому шоссе?

— Естественно, — кивнул опер. — А чего мы здесь встречу назначили? Сервис! Давайте теперь по оплате. Тачки где?

— Вон они, — кивнул Васильев за спину операм.

Те непроизвольно оглянулись, и Васильев, не вынимая пистолета из-под коробки, быстро расстрелял весь магазин. Залязгал затвор, захлопали задавленные глушителем выстрелы, гильзы сыпанули под ноги, у обоих оперов в коже курток появилось по кучке отверстий. Согнувшись, оба свалились на колени, лишь один из них глухо застонал, выпустив тягучую струйку крови из рта. Васильев отбросил в сторону уже ненужную коробку, быстро сменил магазин, затем сказал:

— Больно? Сейчас полечим.

После этого он дважды выстрелил каждому в голову. Тела вытянулись на каменистой грязной обочине, кровь разливалась в лужи и быстро впитывалась в песок.

— Давайте в машину их и отгоните в сторонку, чтобы не маячили, — скомандовал он, вынув из кармана коробку с патронами и сразу начав набивать пустой магазин.

«Команда уродов» действовала быстро, и уже через десять минут на дороге от «Сонаты» и трупов остались лишь две кровавые лужи. Брать с трупов из всегдашней своей осторожности он ничего не стал и рвавшемуся обшмонать «двухсотых» Балкину тоже запретил. Они сверились со своей картой, в очередной раз убедились, что это совсем недалеко, километров пять по двухполоске и ещё столько же по грунтовке. Загрузились в машину и поехали вперёд.

Асфальт закончился быстро, а грунтовка поразила их своей невероятной грязью и разбитостью. Однако следы колёс, обутых во внедорожную резину, в грязи виднелись, так что дорога всё же была проходима. Действительно, «Круизер» довольно бодро переваливался с кочки на кочку, и вскоре справа от просёлка появилась ветхая надпись «Садовое товарищество „Институтское“». Ворота были закрыты, справа от них, за забором, виднелся небольшой домик. «Наверняка сторож», — подумал Васильев.