Книга И всё, что будет после… - Наталия Новаш

– Алеся! – позвала из палатки Соня.

И Жора понял, что эта женщина – его враг! Вот кто – враг номер один, он почувствовал это сразу. И зачем они вообще его позвали?..

Некоторое время в палатке было тихо. Потом донёся шёпот Шурочки – успокаивающий тихий шёпот, точно она старалась убедить в чём-то…

«Действовать, надо действовать… – понял Жора. – Но как? Было бы ей хоть шестнадцать лет, я бы нашёл способ… А тут… Не украдёшь… не усыновишь же ребёнка!..»

Ещё огромная, но уже ущербная с одного бока луна выкатилась из-за леса, когда они поднялись на верхнюю дорогу. Стояла прекрасная ночь. Блестело внизу за кустами озеро, рассечённое серебряной дорожкой луны. Стрекотал кузнечик. Грязь под ногами высохла. Шурочка шла, не глядя под ноги, не боясь провалиться в лужу…

А Жора шёл, ничего не замечая вокруг, погружённый в непонятное блаженство. Нет, теперь понятное – он был влюблён. Ему было бесконечно хорошо, и он хотел, чтобы это продолжалось вечно. Он хотел видеть её каждый день, слышать её чудесный голосок, смотреть в глаза… Он ощущал её каждой клеткой своего тела, она шла рядом – не такая уж маленькая, чуть выше его плеча… А это идея! Изменить её рост, внешность – навсегда! Так, чтобы не узнали родные, сделать её немного старше… и паспорт! Сделать обоим другие паспорта! У неё ведь копер… Для её способностей, при его знаниях – любой паспорт не штука! Что угодно не штука! Всё возможно! Все люди – ничтожества! Как она сказала? – один дурак и один подлец, а остальные восемь со всем этим соглашаются, и власть над ними не стоит выеденного яйца! И власть эту берёт тот, кто хочет! Да, это так. Только во все времена хотели этого подлецы… и в этом-то была беда. Но он хочет… не ради власти над ними, а ради свободы от них – вот разница! Два паспорта – и уехать! Лучше, конечно, иностранные паспорта. В Москве сейчас олимпиада – какое счастье! Там полно иностранцев… Затеряться среди них, смешаться, выдать себя за них – и прощайте! Земля не маленькая… Только б не помешали! Выбрать себе другие имена…

«Алеся…» – вспомнилось почему-то. Шурочка чуть отстала. Он шёл так быстро, увлечённый своими планами, что забыл про неё. Он оглянулся, застыл на на мгновение – подождал, а потом – приноровился к её шагу и осторожно, с неожиданной вдруг возникшей нежностью, обнял её за плечи, это получилось само собой. Она была тоненькая и тёплая, в лёгкой майке и шортах… Не кусают же её комары!

– Почему они оставили тебе копер?

– Чтобы я вернулась…

– Да? Я попал туда без него… – Он опешил. Это действительно было так, у него это получилось… Но почему? Ведь он ничего не совершил. Не изменил себя, не стал Моцартом, не написал гениальный роман… Разве что… Разве что он чувствовал сейчас силу сделать всё… он просто был влюблён.

– Они считают, я рано или поздно вернусь, потому что всё здесь обречено. Мы все…

– И ты вернёшься? – перебил Жора, лишь это его сейчас интересовало.

– Нет.

– Ты уверена?

– Понимаешь… У всех у нас изменена психика – кто дурак, кто подлец… а я… просто не хочу такой жизни. Даже там… Ни в каком виде – ничего уже не хочу. Я могу умереть спокойно – этот кусочек мира, дорогой мне, он существует и сохранится… там, в другом месте… Если здесь всё… перестанет существовать!

– Ну, хватит! – перебил Жора. Эти бредни его не интересовали. Его интересовала сейчас конкретно она сама, как орудие, как механизм – только через неё можно управлять копером и сделать как можно скорей другие паспорта…

И он подумал про Пепку и «фиолетового»: «Да, их подарок пригодился уже сейчас… Он навёл на мысль». Но если уж всё удастся, если будет так, как он хочет – зачем тогда будет нужен их бредовый паспорт… выданный на его имя – через тридцать лет?»

– Почему ты им не сказала… Крылову и этой…Соне – про коперы, про «иностранцев»… и вообще про всё?

– Они и так знают.

– Да? И когда же ты успела всё рассказать? Пока я… в обмороке лежал?

«Ведь это не больше пяти минут!» – сообразил он.

– Или потом, когда я уснул на раскладушке?

– Зосе знает… Она рассказала Мише…

– Господи! Миша – это Крылов? А… Зо-се?

– Соня. Отец её был литовец. Мать родилась в Америке…

– Да мне-то какое дело? Отец, мать!..

– Напрасно. Это ты совсем зря… Все мы здесь случайные люди, и только Соня фактически тут хозяйка. Ей принадлежит здесь всё. Прабабка её была наследницей этого поместья. Но она уехала…

– В Америку? – теряя терпение, вздохнул Жора.

– Да… Потом бабка её как-то сдуру вместе с мамой, которой тогда было десять лет, приехали сюда погостить, здесь была Польша, перед самым тридцать девятым годом, и с приходом большевиков они угодили в Сибирь… Хватали всех без разбору. Соня родилась уже там, на станции Зима. В это место ссылали всех… отсюда и из окрестностей Молодечно. Там её мать познакомилась с отцом. Отец умер до их освобождения, но Соня с мамой всё-таки перебрались на его родину в Вильнюс… Скоро умерла и мать. Родственники, детдом…Потом институтские общежития… В общем, у Сони такая жизнь, что действительно не захочешь видеть людей. А тем более их лечить!

– Так она всё-таки врач?!

– Да, но не захотела иметь дел с фашистской медициной.

– Какой?

– Не догадываешься? Советская – она и есть фашистская. Соня была гинекологом. А их заставляли убивать детей, таких, как я.

– Что ты несёшь? – совершенно очумел Жора. – Что ты такое говоришь?

– Правду. Когда Соня узнала, что я – именно такой ребёнок, которых им велено уничтожать во чреве матери, она ушла из медицины…

– Я тебе не верю…

– Не верь. Может, таких и надо уничтожать сразу. Но мы не знаем, какими бы стали все другие, которые не родились… Мне повезло, что мама с папой были тогда в Алжире.

– Объясни.

– Очень просто. Бабушка тоже это знает. Она мне рассказывала, что сразу повела маму к гинекологу – одной своей старой, очень опытной знакомой. Та сказала, что у мамы предлежание плаценты. Это когда ребёнок расположен ниже обычного, и сосуды повреждаются при родах. Женщина умирает от кровотечения, если не сделать операцию. Слышал, наверное, – кесарево сечение?

– Это делали ещё в древнем Риме?

– Вот именно.

Жора облегчённо вздохнул:

– Ну, так в чём проблема?

– А в том… В Риме умели, и делают везде в мире, как самую обычную операцию, но не в Стране Советов… Советская Власть решила, что это слишком накладно – делать всем таким женщинам операции!

– Да ты что?!

– Вот именно – что… Потому знакомая врачиха бабушке сказала, что если моя мама хочет сохранить ребёнка, она не должна ходить в поликлинику и оформлять декретный отпуск.

– Это ещё почему?